Раздвоенное сердце
Шрифт:
Гуляющий человек был прав. За грозой ночью последовал холодный фронт, и теперь стало также холодно, как в наш приезд. На удивление я не простыла, как хотелось бы.
У меня не было даже насморка. Горло не першит, вообще ничего. При этом воспаление лёгких было бы в самой раз, чтобы заглушить эйфорию, связанную с переездом, у родителей.
Здесь, в затхлом убежище туалета, я, наконец, хотела сконцентрироваться и вспомнить о моём недоброжелательном спасателе на лошади. Но не успела я закрыть глаза, как воспоминания улетучились из головы, как будто мой мозг хотел
Внезапно в моём туалетном убежище с тишиной было покончено. Дверь распахнулась, и несколько стучащих каблуков заставили пульсировать мои виски. Хотя я ночью и спала, как убитая, чувствовала себя я всё-таки переутомлённой.
Папа считал, что это из-за свежего деревенского воздуха, к которому мы не привыкли. Сама мама, больше мертвая, чем живая, посмотрела на меня испытующее со стороны, когда я так зевала, что почти не смогла выпить своё кофе.
Подозревала ли она, что я сама чуть ли не казнила себя в бурю? Но когда я посмотрела на неё в ответ, она мне только сонно улыбнулась. И сейчас мне хотелось зевать, но я плотно сжала челюсти, что бы лучше слышать. Я определила три голоса девушек, которые возбуждённо судачили между собой. Их звонкие голоса вибрировали в моих ушах.
Фраза "Тест по французскому" вырвалась из их уст. О. Они из моего курса. Час назад мы писали контрольную - для меня пустяк. Я напряжённо подслушивала, была ли Майке тоже тут. Майке была единственным светлым моментом этим утром. Она помахала мне, зовя к своему столу.
— Здесь свободно, — сказала она мне, указывая на место рядом с собой.
Я села, и мы начали беззаботно болтать. Она даже ни разу не спросила меня о Кёльне и почему я была здесь.
Вообще-то она ничего не спрашивала - или даже не ждала ответа. Но её хорошее настроение успокоило меня немного, и я даже вставила пару разумных предложений. В конце концов, теперь был курс, на котором я сидела не одна.
Да, здесь была Майке - я узнала её слегка грубоватый и всё-таки девчачий голос. К двум другим голосам я не смогла припомнить лица, но я уже их слышала.
— Видели, как быстро писала новенькая? — спросила одна из девчонок весело. — Как её зовут, можешь сказать ещё раз?
— Эли, — быстро ответила Майке. — Елизавета Штурм. Правда, её называют Эли.
"Спасибо Майке."
— Елизавета Штурм, — раздалось насмешливо с другой стороны. — Что за имя? Такое старомодное. Не удивительно, что она считает себя лучше нас. Она даже на нас не смотрит.
— Бенни сказал, она хочет здесь только окончить гимназию и больше ничего. Она сама ему об этом сказала. Я думаю, раз она из Кёльна, то что ей здесь еще делать?
"Это правда", — подумала я мрачно и заметила, что мускулы шеи напряглись. Только это звучало так, что "здесь" — это сногсшибательно, а Кёльн — это жалкий угол.
— Так, с Бенни она, значит, разговаривает. Ну, посмотри на неё. Я тебе вот что скажу, Майке, если она хочет общаться с Бенни, то тогда она будет иметь дело со мной. Если она из большого города, то это не значит, что она
Хорошо, теперь я узнала, кто говорит. Черноволосая Снегурочка - красавица с длинными ногами. Её зовут Лотте, но про себя я называла её только Чёрная Лола. Её ядовитые взгляды преследовали меня уже в первый день. Майке тихо хихикнула.
— Мне она кажется странной, — задумчиво сказала другая девушка. — Одевается, как модель, но какая-то вся напряжённая.
— Она не напряжённая, а высокомерная, — ответила чёрная Лола.
— Я не думаю что она такая, — возразила Майка.
— Нет? — спросили другие хором.
Короткое молчание. Я задержала дыхание. Глупые бабы, что, не замечают, что всё это время кто-то заперт в кабине?
— Может, она просто не уверена в себе, — предположила Майке задумчиво. О боже, Майке. Я почувствовала симпатию к её большому количеству веснушек и вздернутому носу. Но всё равно она сделала только хуже. Я предпочла выглядеть высокомерной, чем неуверенной.
— Она не неуверенна, — прогремел неизвестный голос.
Возможно, это была Надин? Девушка с большой грудью?
— Посмотри только, как она ходит и двигается. Она думает, что она лучше нас. У неё богатые родители. Отец руководитель психушки.
Психушка... Так говорили, может быть, в прошедшем столетии. С трудом я подавила фырканье. Когда Чёрная Лола глупо засмеялась и пропищала "Ну тогда", моё терпение закончилось. Я отодвинула задвижку и одним нацеленным пинком раскрыла дверь, которая с грохотом стукнулась об стену. Три девушки вздрогнули одновременно. Лола вдохнула от страха чёрную прядь волос.
— Внимание, здесь сумасшедшая из большого города, — прошипела я и проскочила мимо.
— Привет Майке, — добавила я более мягко. Все-таки, она была честной.
— Господи, Эли! — она бросилась за мной. — Почему ты это делаешь?
Я молчала, прикусив губу.
— Они начнут тебя теперь бояться, — сказала она укоризненно.
— Они злословили. Другого они не заслужили, — проворчала я сердито.
— Извини Эли, но это не было злословием. Мы только разговаривали. Это нормально. Мы ничего дурного не говорили. Я тем более нет. Ты пойдёшь со мной к киоску? Мне нужен шоколад.
— Мне тоже. Срочно, — сказала я коротко.
— Видишь, — улыбнулась Майке.
— Видишь? — спросила мама.
— Что, — крикнула я сконфуженно и, щурясь, подняла голову.
— Посмотри, раньше это была старая почтовая станция, здесь когда-то останавливались кареты.
Я смотрела на заросли плюща передо мной, за которым скрывалась стена с поблекшим деревянным каркасом и несколько тяжёлых, заржавевших крючков.
— Чудно, — механически ответила я и позволила маме и папе протолкнуть меня через открытую дверь трактира. Несмотря ни вправо, ни влево, я целеустремлённо направилась к самому спрятанному столу в заднем углу и села, прежде чем мама и папа смогли бы меня переубедить. Здесь никто не будет на меня глазеть. Не так, как в школе, где были большие классы и посещаемые мной усиленные курсы не позволяли быть в тени.