Разговор по душам

Дубянская Мария Марковна

— Я знаю, — кричала она в телефонную трубку своим приятелям. — Завтра!

Этим коротким словом «завтра» приветствовали утром в школе друг друга пионеры первого звена.

— Не завтра, а сегодня, — важно вставил Костя.

— Вчера было завтра, а сегодня — это сегодня! — весело перемигиваясь, шутили ребята.

А сами спрашивали Раю:

— Что будет сегодня?

Ведь у нас Райка — всезнайка!

Но и Рая сама, несмотря на все старания, не могла ничего добиться от Су-дакова, хотя и была его соседкой по парте.

Костя загадочно улыбался:

— Узнаете после

уроков.

И вот, наконец, уроки кончились. Костя потушил верхний свет в классе и, остановившись перед учительским столом, торжественно начал:

— Ребята, сбор первого звена, посвященный успеваемости и дисциплине, считаю открытым.

Все удивленно задвигались, зашумели, а Костя важно продолжал:

— За последнее время успеваемость и дисциплина в нашем звене снизились. Например, вчера Константин Судаков, то-есть я, получил замечание в классе, а Раиса Теплова заработала двойку…

— Так это же из-за твоих конвертов, — возмутилась Рая. — Ты лучше скажи скорее, что будет.

— Что будет? Что будет? — хором закричали ребята и нетерпеливо затопали ногами, как это бывает в кино, когда рвется лента.

Вместо ответа Костя невозмутимо вытащил из портфеля что-то похожее на древний пергаментный свиток и, развернув его, сказал:

— Здесь скрыта мудрая тайна отличной успеваемости. — Он поднес свиток к самым глазам (Костя был близорук, а в классе было полутемно) и проникновенно произнес:

— Режим дня!

Семь часов утра — подъем.

Семь часов пять минут — зарядка, семь часов десять минут — умывание… — с увлечением читал Костя, радостно ощущая тишину в классе. («Сумел-таки всех заинтересовать!» — с гордостью думал, он.) Костя добрался уже до полудня, когда внезапно кто-то резко дернул его за рукав:

— Ты что, озорник, один в классе делаешь? Почему домой не идешь?

Костя вздрогнул. Перед ним стояла нянечка из раздевалки.

— Как один? — возмутился Костя. — У меня звено! — И тут, оглядевшись, увидел, что в классе совершенно пусто.

Выйдя из школы, он услышал знакомый голос Раи Тепловой. С веселым криком съезжала она на своем портфеле со школьной горки. Все звено было здесь.

«Вот и старайся для них, — подумал звеньевой, — разве понимают они что-нибудь в романтике?»

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Светлана задержалась в школьной библиотеке и теперь торопилась поскорей домой: ведь сегодня день ее рождения, и в гости к ней придет все звено!

Девочка быстро оделась и, перепрыгивая через две ступеньки, весело сбежала с лестницы.

Но внезапно она остановилась, почувствовала странное беспокойство. Что же это такое? Неужели все потому, что сегодня после уроков девочки спросили, не забыла ли она пригласить Тамару? Неужели забыла? А ведь Тамара Ковшова уже убежала домой…

Нет,

она не забыла, а просто не захотела приглашать к себе Ковшову. Что у нее и у других ребят общего с этой скучной, молчаливой Тамарой? Правда, в начале года, когда Тамара Ковшова только приехала из какой-то далекой сибирской школы, всем показалось, что она умная, много читала, много знает. Светлана даже начала с ней дружить. Но теперь Тамара от всех отдалилась. Ни в кино с ребятами, ни на каток: все одна и все молчит. Двойку получила и то молчит. Сколько раз пробовали ее расспрашивать: что с ней, не надо ли помочь? А она только сердито отмахивается: отстаньте, мол, от меня! ~

Не хочет дружить и не надо! Подумаешь!

Светлана задумчиво спустилась с последней ступеньки, толкнула тяжелую входную дверь и вышла на улицу. Крупные снежинки, как белые бабочки, закружившись, мягко опустились на ее коричневую шубку.

Девочка посмотрела на голубую, уходящую вдаль снежную дорогу и вздохнула.

Как было бы все хорошо, если бы не это…

Светлана прошла несколько шагов, помедлила. Надо было скорей бежать домой, помочь матери по хозяйству, все приготовить к приходу гостей…

Но, решительно тряхнув головой, она повернула совсем в другую сторону.

* * *

Тамары в комнате не было. За столом сидела молодая смуглая женщина с толстой, небрежно заплетенной косой. Она сидела в кресле, укутанная в белый пуховый платок. На коленях у нее лежала раскрытая книга. Но женщина смотрела рассеянно куда-то поверх страниц. Она даже не пошевелилась, когда вошла Светлана.

— В гости? — переспросила она и отрицательно покачала головой. — Нет, Тамаре не до гостей.

— Почему? — удивилась девочка. — Ведь завтра воскресенье!

— Воскресенье, понедельник… какая разница… Нет, Тамара никуда не пойдет.

— Но почему же? — уже совсем робко спросила Светлана.

— Комната не убрана, печка не топлена. Разве не видите?

Светлана оглянулась. На столе — немытая посуда, перед холодной печкой брошена вязанка дров.

— Тамара ушла в баню малышку мыть, — продолжала женщина, — придет — обед будет готовить. Она даже не успела причесать меня.

Светлана во все глаза смотрела на женщину: что же это такое? Почему она сама ничего не делает? А что, если она не мать, а злая мачеха, которая, как Золушку, мучит Тамару?

Девочке стало страшно. Ей даже показалось, что и голое у женщины какой-то особенный, глухой, и говорит как будто сама с собой, ни к кому не обращаясь.

— Я ее уговариваю: оставила бы пока школу. А она мне: «Нет, не могу! Нельзя». А вчера пришла из школы, ничего не рассказала, не поела, легла. И потихоньку под одеялом плакала. Это чтобы меня не разбудить, не потревожить. А я не сплю по ночам, все о ней думаю…

Светлана посмотрела на женщину и вдруг почувствовала, что нет в ней ничего страшного. У нее большие серые глаза и очень грустное лицо.