Разговор по душам
Шрифт:
«Моя сестра!» — хотел крикнуть Дима, но от волнения и неожиданности не мог выговорить ни слова.
Маша смущенно улыбнулась.
— Что же вам, ребятки, рассказать?
Она на минуту задумалась, потом просто стала рассказывать, только не о себе, а о подругах своей бригады.
— Только в этом году пришли из школы, а уже научились отлично работать, а кое-кто из них перевыполняет норму. Конечно, приходится помогать им, но ведь и я училась у опытных ткачих. У одной научилась быстро связывать нити, у другой — запускать челнок, у третьей — налаживать станок. Старалась экономить на каждой операции секунды. Секунды складывались в минуты, минуты — в часы. Вот и получается, что amp;apos; каждый день даем сверх нормы десятки метров ткани и все первым сортом, — зардевшись от смущения, закончила девушка.
— А как же вы успеваете еще отлично учиться? — спросила с места Таня.
— Строго распределяю свой день, — ответила Маша и как бы невзначай взглянула на брата.
Дима покраснел и, отвернувшись, спрятался за спины ребят. Вдруг она расскажет про него: сколько раз он отрывал ее от учения!
— Конечно, это не легко, — продолжала Маша, — иногда хочется лишний часок поспать и в неположенное время погулять, но если думаешь о главном, то всегда сумеешь с собой справиться. А главная моя мечта — еще лучше работать. Вот и учусь. Кончу школу, в текстильный институт поступлю.
По дороге в лагерь ребята только и говорили о фабрике.
— Я непременно буду ткачихой, — горячилась Аля Кравчук, — мне там все так понравилось. И особенно эта комсомолка!
— А ты говорил, скучно! — упрекнули пионеры Диму.
Дима молчал. Он думал: поверят или не поверят ему ребята и Вера Тимофеевна, что комсомолка — его сестра? Ведь он никогда о ней не рассказывал.
И тут вожатая, как будто угадав его мысли, неожиданно спросила:
— Скажи, Дима, Мария Лобова, которая с нами беседовала, твоя сестра или однофамилица?
— Это моя сестра! — радостно закричал Дима. — Честное пионерское, моя сестра!
СЛУЧАЙ С БУКЕТОМ
Старшая вожатая сказала Капе и Дусе:
— Съездите, девочки, в оранжерею и выберите красивый букет для нашего дорогого гостя. Вам это поручает совет дружины.
— Наверно, это нам потому поручали, — шепнула сияющая Капа Дусе, — что мы с тобой тоже сочиняем стихи, правда?
Подруги не могли скрыть своей радости.
Всем работникам оранжереи сразу стало известно, что сегодня в городской лагерь N 20 приедет известный писатель и что им, пионеркам Капе и Дусе, поручено преподнести ему цветы.
И, конечно, садовники особенно постарались: букс г из гладиолусов и душистой гвоздики получился замечательный.
Подруги так торопились в лагерь, что, садясь в трамвай, чуть не сбили с ног пожилого гражданина в сол amp;apos;оменной шляпе.
Извиняться, конечно, было некогда, надо было быстрее всех влететь в вагон, чтобы успеть занять освободившиеся места. Капа и Дуся удобно сидели со своим букетом, бережно обернутым в бумагу, а пожилой гражданин стоял перед ними, неловко покачиваясь при каждом толчке вагона.
— Ой, осторожно, неужели не видите — цветы! — строго прикрикнули подруги на гражданина, когда он при особенно сильном толчке качнулся в их сторону.
— Простите, — удивленно покосившись на девочек, сказал гражданин.
Не обращая на него внимания, подруги громко продолжали свой разговор.
— Букет подношу я, — сказала Капа и, заметив обиженное лицо Дуси, поспешила утешить ее:- Ты зато ему приветствие в стихах скажешь, например, так: «От всех ребят цветы мы вам вручаем…»
— «Мы очень любим вас и очень уважаем…» — подхватила Дуся и радостно рассмеялась: — Ты представь себе только, Капа, как нам будут завидовать все ребята!
Девочки громко болтали и смеялись, все невольно оглядывались на них.
Гражданин в соломенной шляпе продолжал неловко покачиваться. В правой руке у него был портфель, левой он держался за поручень вагона.
Сидевшая рядом с Капой женщина с грудным ребенком на руках, наконец, не выдержала и сердито бросила в сторону девочек:
— Ведь нет того, чтобы уступить место. Сидят, б\ amp;apos;дто не видят.
— А может, и не видим. Нам, может быть, не до этого. — Капа обиженно поднялась с места.
— Садитесь, садитесь, — радушно предложила свое место гражданину Дуся, — нам все равно выходить!
— Спасибо, — несколько насмешливо поклонился тот, — мне тоже выходить. — И двинулся к площадке.
Но подруги опередили его и, опять чуть не сбив с ног, первыми выскочили из трамвая.
Тут Капа обернулась: гражданин внимательно глядел им вслед.
— Смотри, Дуська, опять эта шляпа! До чего надоел! Шляпа-растяпа!
Девочки прыснули и быстро зашагали в лагерь.
— Мы обязательно по, просим у него автографы, — говорила по дороге Капа. — Это так замечательно — автограф знаменитого писателя!
— Даже мальчишки лопнут от зависти! — сияла Дуся.
Счастливые, прибежали они в лагерь.
— Смотрите, какие мы выбрали цветы!
Но тут раздались возгласы:
— Пришел! Пришел!
Капа с Дусей гордо вышли вперед и… вдруг разом вскрикнули. Букет выпал из рук Капы, она дернула Дусю, и обе опрометью бросились в кусты.
На площадку в сопровождении Ксении Владимировны, начальника лагеря, входил человек в соломенной шляпе…
Их долго искали и звали. Подруги не отзывались. Лежа- в траве, они по-пластунски отползали все дальше и дальше от площадки, где началась встреча ребят с любимым писателем. И только копошащиеся в траве жучки да кузнечики слышали, наверно, как всхлипывали девочки и как одна из них жалобно шептала:
— Все пропало! И главное — автографы!..
БАБУШКИНА ОБИДА
Жора положил перед бабушкой ярко разрисованный билет и сказал торжественно: