Разговор с незнакомкой
Шрифт:
Они снова вышли к дороге. По придорожным кустам, перелескам, ложбинами осторожно двинулись дальше.
В Кочерово они попали только в полдень. Село было наполовину разрушено. Жителей не оказалось. По-видимому, в уцелевших домах разместилась одна из немецких частей.
— Ни танков, ни пушек, одни машины… — Коля, забравшись на чердак брошенной избы, наблюдал за центром села. — Много санитарных машин… нет, крытые легковушки еще стоят, — небось штабные.
— Основное у них, по-видимому, не здесь, — сказала Вера.
— Подойдем
Однако поближе подойти им не удалось. Едва они вышли из деревни, их заметили. Около одного из домов стояла черная легковая машина. Возле нее, вероятно в ожидании кого-то, прохаживалось двое солдат, жестами приказавших им убираться прочь.
— Подожди, Коля, — придержала мальчика Вера, когда они вышли за околицу, — давай подумаем, что делать дальше.
За дорогой начинался луг, топорщились островки тальниковых зарослей. Пропустив два длинных, крытых пятнисто-зеленым маскировочным брезентом фургона, они перебежали дорогу. На пути оказался неширокий извивающийся ручеек, сверкающий бутылочно-зеркалыюй поверхностью льда. Разбежавшись, Коля соскользнул на глянцевую кромку его, плавно проехался на подошвах. Ледок звонко прогнулся под ним, хрустнул и… Коля оказался по пояс в воде.
— Горе ты мое горькое! — сокрушенно сказала Вера, помогая ему выбраться.
Они вовремя успели схорониться в тальнике. Со стороны дороги послышался гулкий рокот моторов. Из-за поворота выплыла колонна крытых грузовиков, сопровождаемых десятком мотоциклов.
— Боеприпасы, п-похоже… — проговорил Коля, постукивая зубами и дрожа.
— Вот тебе и боеприпасы! — Вера стянула с него сапоги, вылила воду. — Что теперь делать? Так мы задание не выполним…
Коля поник головой, приумолк, Вера собрала оброненную кем-то возле кустов подмерзшую, но сухую солому, натолкала внутрь его сапог.
Переждав, пока стихнет на дороге, они вернулись к домам. Попытались проникнуть в одну из крайних изб. Запертая на замок дверь к тому же была крест-накрест заколочена досками. По счастью, во дворе оказался коровник. Дверь с него, правда, была сорвана, и сильно сквозило в разбитое оконце под потолком. Но сейчас и это было спасением. Вера сняла с себя кофту, платок, как могла укутала мальчика.
— Ну-ка, давай шевелись! Пятьдесят приседаний и передышка. Пятьдесят наклонов — и снова передышка, — приказала она.
Только в сумерках они смогли выбраться на дорогу. И пошли по ней в сторону села Воротного, куда направлялись днем замеченные ими колонны машин.
Одежда на мальчике так и не просохла. Вера подгоняла его, заставляла делать пробежки, если не маячил поблизости свет фар проносящейся машины.
— Все, Веруша, вспотел даже, хватит! — сопротивлялся Коля.
— Хорошо, идем шагом. Но до трехсот досчитаешь, опять небольшую зарядочку сделаем.
Когда они порядком утомились, Вера потрогала штанины Колиных брюк.
— Как будто — порядок, передохнем немного, километров пять уже отмахали. А как думаешь, который теперь час?..
— Скоро, наверное, полночь, — ответил Коля.
— Судя по звездам — это так. Ну-ка посмотри, сколько сухариков у нас осталось.
— Есть немного… — Коля достал из кармана сухари.
— Целых четыре. Два мы съедим сейчас, а два — на завтра. Хотя завтра уже вот-вот наступит… Ты знаешь, какое число сегодня?
— Тридцать первое вроде с утра было.
— То-то и оно, что было. С Новым годом тебя, с новым счастьем! — Вера поцеловала мальчика.
— Ой, а я и забыл!
— Ничего. Скоро придет время, и мы будем встречать праздники по-настоящему…
Они аппетитно захрумкали сухарями.
— Как мы ждали этого дня до войны, — вспоминала Вера. — Вернее, этой ночи… Елка, запах смолы и свечей, огни… Утром просыпаешься, а под подушкой у тебя — гостинцы, подарки… Ну, не буду тебя расстраивать.
— Нет, ты расскажи еще… про Москву.
— Красиво было в Москве, Коля, непередаваемо красиво. Праздничная иллюминация, в Сокольниках, в парке Горького — громадные елки, Дед Мороз, Снегурочка. А в школе — новогодний бал, маски… — Вера задумалась, замолчала.
К утру, когда на дороге появились первые машины, повозки, груженные мешками, разведчикам снова пришлось схорониться в роще. Они спустились в небольшую балку, заросшую по бокам ольховником, молодыми кряжистыми дубками. Прошли по ней с полкилометра.
— Стоп, Веруша. Что-то здесь такое, не поймешь… какой-то шум, слышишь? — Коля быстро, держась за кусты, стал карабкаться вверх.
— Осторожнее, — только и успела сказать Вера.
Но Колю не надо было предупреждать. На четвереньках, почти ползком, он добрался до кромки оврага, осторожно высунул голову.
«Что он так долго?» Вера не решалась позвать его. Волновалась, нервничала, ждала.
Наконец он спустился. Не говоря ни слова, поманил Веру за собой. Они пошли назад. Метров через сто Коля завел ее в полуобвалившуюся нишу в стенке оврага. Здесь, видимо, когда-то добывали глину.
— Что там творится! Самоходки, танки, тягачи, машины разные уезжают-приезжают…
— Молодец, Коля! Это то, что надо. Сколько примерно, не запомнил?
— Надо опять идти. Все сразу не схватишь. Танков штук тридцать насчитал, да за деревьями еще есть, плохо видно оттуда…
Вера задумалась.
— Я пойду, Веруш? Подальше проберусь… А ты здесь жди.
— Хорошо. Только тихо, как мышь, понял? Не забыл, как тебя дядя Вася Малин учил по-пластунски?..
— Будь спокойна… — обиделся было Коля.
На этот раз он не появлялся дольше. Сердце Веры тревожно сжималось. Сверху доносился мерный, давящий на уши шум, вибрировала земля над головой.
«Конечно же — танки! И, видимо, много…»
Она уже совсем отчаялась, когда вернулся перепачканный в земле и глине Коля.