Шрифт:
I
Было около восьми часов вечера. Начинало уже смеркаться, с неба грациозно падали мелкие, кристальные снежинки.
В центре гостиной, уже опустошенной от гостей, стоял круглый стол на котором располагались обычные остатки вечернего времяпрепровождения в кругу друзей и знакомых: множество столовых предметов, пустые упаковки для еды, большая настольная игра, пепельница, бутылки и т.д.
В эту комнату заходят два человека, вероятно они и были главными организаторами этого вечера. Первая была молодая девушка лет двадцати пяти, а второй был ее старший брат, который был старше ее на два года.
– Хорошо провели время! – сказала она, медленно, с облегчением выдохнув и садясь на стул.
– Да… Но, честно говоря, под конец я уже начал уставать. – добавил, придвинув к себя деревянный стул с мягким
– Была бы возможность, каждый вечер проводила бы именно так.
– Да, согласен.
– А как тебе Максим? Мне кажется очень крутой тип.
– Ну, я бы не назвал его „крутым типом“, – произнес он, усмехнувшись. – но он показался очень добрым и отзывчивым человеком.
В этот момент молодой парень резко повернул свою голову в сторону девушки и сказал:
– Меня больше удивило как сильно изменился Адам. Ты заметила, что он вел себя совершенно по-другому, чего я никак не ожидал.
– Слушай, мы не видели его на протяжении двух лет, после того как он поехал практиковаться заграницу; ну и люди меняются, особенно когда оказываются в неродной обстановке. Я не могу сказать, что я очень удивилась изменению его характера…
– Он начала мыслить по-иному. Раньше он часто пытался вступить или начать разговор на серьезные темы, но сегодня он говорил только про друзей, семью, развлечения и т.д. Даже про практику и слова не упомянул…
Девушка промолчала, опустив усталый взгляд на грязную тарелку.
– Надо бы уб…
– Знаешь, – перебил он. – я давно хотел рассказать тебе историю и показать одну вещицу. Не знаю почему, но все как-то не находил я подходящего времени или быть может не хотел его находить. В общем один раз, было это года три назад, идя домой после работы, я увидел мужчину, который сидел на скамейке и, оперевшись локтями на колена, держал свою поникнувшую голову. Мне стало очень интересно, так как с виду он не был похож на бездомного. Я подошел к нему и спросил насчет помощи. Первые десять секунд он не пошевельнул ни одной частью тела, но затем он медленно приподнял голову, посмотрел на меня усталыми, заплаканными глазами (что выглядело очень странно, учитывая его длинную бороду на морщинистом и огрубевшем лице) и, аккуратно постучав по скамье, попросил меня присесть рядом с ним. В тот момент я подумал, что может произойти что-то опасное, но мое любопытство все же восторжествовало над чувством страха, опасения и я подсел к нему. Тишина длилась несколько минут, только изредка были слышны глубокие вздохи и выдохи этого мужчины, которого я уже начинал жалеть. Безмолвие было прервано им: «А как тебя зовут?». В начале я растерялся, услышав его низкий и пронизывающий голос, но ответил и задал встречный вопрос, на что он не обратил никакого внимания и ушел в глубокий монолог, который длился достаточно долго. Его рассказ заключал в себе много разных непонятностей, что делало внимательное прослушивание невозможным. Но в конце, им была произнесена вот такая речь: «Мне стало безумно тяжело… Я запутался, я полностью потерян… Смысл жизни менялся так часто, что он перестал для меня существовать… Я… не знаю… Я тебе очень благодарен, что ты меня выслушал; не знаю насколько это было интересно или нет, но спасибо за понимание и…». В этот момент он достал из целлофан, который я не замечал все это время, две немного уже потасканные тетрадки и передал их мне, со словами: «Пожалуйста, возьми это себе. Можешь поступить с этими тетрадками как тебе заблагорассудится. Ну, прощай…». И это были последние от него слова. Больше я никогда с ним не встречался и я без понятия где он сейчас, как у него сложилась жизнь. Единственное, у меня были им оставленные тетрадки. Придя домой, я сразу же кинули эти тетради в ящик и не притрагивался к ним на протяжении всей недели. Я не знаю чего я ожидал и почему не начал рассматривать их в первый же день. Но спустя неделю, не вытерпев, я открыл ящичек и достал обе толстые, большие тетрадки… – проговорив это, он неожиданно остановился и замолчал.
– Ну, и?! – спросила она с возражением. – Что там было?
Парень продолжал молчать и ничего не отвечал.
– Умеешь ты испортить настроение. – сказала она, посмотрев на его опущенный взгляд. – Слушай, что там такого удивительного ты вычитал? Хочешь не говори, но раз сам начал…
– Нет, я хочу. – ответил он, вернувшись из своих размышлений. – Даже не знаю как тебе это объяснить… С одной стороны в этом нет ничего удивительного, необычного, но с другой… Давай, лучше ты сама прочитаешь, а я потом попробую объяснить, что же меня так зацепило…
II
– Введение —
Неожиданно захотелось чего-нибудь пописать. Такого со мной не происходило никогда в жизни, но странное желание овладело мной. Быть может это из-за скуки или излишнего наличия свободного времени… Однако, не может же эта идея прийти из неоткуда; должны же быть какие-либо намерения, желания, цели…
И они есть. Вчера мне пришлось весь день просидеть дома и ненароком я начал размышлять о своем пройденном жизненном пути. Я осознал через какое огромное количество историй я прошел за всю жизнь. Некоторые были грустные, жестокие, обидные, некоторые веселые, добрые… Но самое интересное было, когда я уже повспоминал много разных ситуаций и задумался о себе. На самом деле, какой же я был разным на протяжении различных периодов моей жизни! Я пришел к очень странному выводу, который очень трудно обрамить в предложение, чтобы оно стало понятным и ясным для всех. Очень глупо прозвучит, но какой же мир разный и сколько различных людей, со своими идеями, мнениями существуют на нашей земле. Порой очень тяжело определиться, что правильно, а что нет…
Сейчас я нахожусь в том состоянии, когда я себя мысленно загнал в угол, из которого выбраться безумно легко или невозможно.
Сейчас, во время написания этого… произведения (уж очень громкое слово для меня), я попытаюсь все же, повторно рассмотрев весь мой путь, найти тот самый выход, который я никак не могу найти.
Пожалуй, идеальным началом будет, если я назову свое имя. Меня зовут Давид.
– Первые и самые приятные воспоминания —
Как-то так получилось, что свою жизнь до шестнадцати летнего возраста я помню исключительно в эпизодах, где со мной происходили самые запоминающиеся для меня вещи; и эпизодов этих на моей памяти оказалось не так уж и много, что, впрочем, не страшно, так как уже более-менее осознанная жизнь началась после достижения шестнадцати лет.
Родился я в небольшом городке, из которого впоследствии я и уехал, так как приобрел новые приоритеты, но уютность этого городка до сих пор остается в моей памяти. Сейчас, смотря на прошлое, я с уверенностью могу сказать, что лучшего места для проживания у меня никогда не было и вряд ли уже будет. Хотя, вполне возможно здесь говорит больше мое ностальгическое чувство, теплые воспоминания по родителям и дому… Но в тот период моей жизни я явно ненавидел этот город и всегда пытался ухватиться за любую возможность уехать от туда. Такие чувства были у меня вызваны множеством различных факторов, но об этом позже… (Я понимаю, что рано упомянул о моих чувствах к первому дому и делать этого не стоило бы, так как логическое построение текста может очень сильно испортить впечатление, но мне хочется все так, как будет у меня исходить из души; такая рассеянность быть может будет встречаться и в дальнейшем, но попрошу воспринять это как состояние моей души на данный момент.)
Я ходил в детский сад. Конечно же я его не любил, затем в школьные годы о нем мечтал, но от туда у меня есть несколько очень ярких воспоминаний, который часто резко, совершенно неожиданно, могут появиться у меня в голове.
Как только наступал тихий час и мне приходилось ложиться в кровать, я никогда не засыпал. За все свое пребывание в детском саду я помню только один раз заснул и проспал я в тот момент очень долго, из-за чего к столу с готовой едой на столе я сел самым последним.
Эх, я был бы безумно рад, если бы мне дали шанс вернуться в то время, только с моим нынешним мышлением и как призрак своего же разума подсмотреть, что же витало у меня в голове, как только я накрывал свое маленькое тело одеялом. Так я бы смог найти, как мне кажется, очень много ответов.
Если представить эту комнату как план, то моя кроватка находилась в самом нижнем правом углу, рядом с окном. Вид из окна всегда был загорожен белой занавеской с множеством количеств вышитых узоров, которые я долго рассматривал, пока летал где в своих мыслях. Я помню узоры соединялись друг с другом небольшими нитями, по которым я ходил и перепрыгивал с нитку на нитку, представив себя крохотным человечком, который абсолютно свободен и независим от жизни, и уж тем более от этой комнаты. Думал я в такие моменты о всяком, о чем только позволяют рамки моего детского мышления, у которого рамок на самом деле и нет; но самая запоминающиеся история, которую я проиграл сам в своей же голове, пока рассматривал эту занавеску, была такой: