Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
– Садись! – кивнул он мне на стул, подошёл к стоящему в углу сейфу и извлёк оттуда початую бутылку «Белого аиста». Плеснув себе полстакана, выпил, шумно выдохнул, заткнул пробку и поставил обратно. Затем из сейфа был вытащен кассетник.
– Ну, если говоришь, что Высоцкого знаешь, давай-ка расшифруй. У меня пара кассет есть, но качество поганое. Половину слов не разобрать. – Левин нажал клавишу. Я вслушался. Песни были знакомые, я без труда различал слова сквозь шипение и провалы. Но не знающему человеку понять, что звучит,
Левин, слушая расшифровку и прикладываясь к коньяку, расслабился.
– Ты знаешь, я к своему стыду, Высоцкого для себя совсем недавно открыл, – задумчиво произнёс он, перевернув кассету – Уже после того, как он умер. Фильмы смотрел – да, но песни всерьёз не воспринимал. Да и не слышал очень многого. Вот и эта про ногу. Думал, твоё сочинение! – хохотнул он.
В забытом Богом и цивилизацией посёлке достать записи в хорошем качестве было нереально. Да и вообще, культурная жизнь сводилась к просмотру кино в поселковом клубе и танцам под радиолу по субботам.
Сегодня трудно представить себе, что песни Высоцкого тогда несчётное количество раз переписывались друг у друга, что ни по телевидению, ни по радио они не звучали. Что редкие диски, выходившие на «Мелодии», были просвечены недремлющей цензурой от и до.. В 1981, опять же с многочисленными купюрами, был все-таки издан единственный сборник его стихов. Смехотворным тиражом в двадцать пять тысяч экземпляров на всю двухсотпятидесятимиллионную страну. Моим детям этого сейчас просто не понять… Для них это уже «Преданья старины глубокой…»
В процессе общения я поведал начмеду и о «Нерве» и о записях и о французской пластинке. У разгорячённого выпивкой Левина загорелись глаза:
– Слушай, а как бы переписать? Ты на дембель когда?
– Через год.
– Долго… – грустно протянул начмед – А прислать почтой тебе не могут?
– Могут, но письмо туда недели две будет идти, посылка оттуда и того дольше… Да пока еще перепишут…
Вдруг лицо Левина просияло:
– У тебя там дома телефон есть?
– Нет. Но позвонить есть куда. А что?
– С домом поговорить хочешь? – он хитро посмотрел на меня.
– А что, можно ? – удивлённо спросил я.
– У нас можно всё! Но услуга за услугу! Я тебе обеспечиваю разговор, а ты заказываешь записи Высоцкого. Дашь мой адрес, наложенным платежом отправят. Как? По рукам?
– Да я не против, только мало ли, вдруг не дозвонимся. Может, там дома никого нет…
Левин задумался:
– Что, только один номер, что ли? Больше некуда?
– Да есть куда, вообще-то…
– Тогда сейчас будем звонить! – решительно потянулся он к телефону.
– Сделку обмывать положено… – негромко пробормотал я себе под нос, но Левин услышал и медленно повернулся ко мне:
– Ну ты нагле-е-е-ец !.. – протянул он с непонятным выражением, – что ты, что Красин! Немудрено, что снюхались… – он вновь потянулся к телефону.
– А что заказывать-то? У меня ведь много всего…
– Начмед, отложив трубку, задумался: – А давай все, что есть! – решительно рубанул он.
– Да там кассет двадцать, не меньше! Плюс пластинки ещё. Ну, кассеты три-четыре ещё купят, может быть, да перепишут, а двадцать – вряд ли. Не миллионеры все же!
– Ну, тогда пусть диски запишут и концерт полностью. И ещё что-нибудь, только в качестве хорошем. Давай, бери ручку, пиши номер!
Левин снял трубку и потребовал соединить его с центральным узлом полка правительственной связи. Судя по всему, там у него было все схвачено, ибо через минут десять после разговора с абонентом, которого, видимо, начмед тоже когда-то оперировал, он довольно откинулся на стуле:
– Сейчас подождём немного, соединят… Будешь потом хвастаться дома, что по правительственной линии разговаривал!
Затарахтел телефон. Левин снял трубку:
– Да! Ну? Не отвечают? Сейчас другой номер дам! – он взглядом указал мне на ручку, я торопливо черкнул номер, начмед продиктовал и, положив трубку, повернулся ко мне:
– Не отвечает номер…
– Так там уже утро. На работе, наверное.
Вновь ожил телефон.
– Ну? Есть? Сейчас, – он протянул мне трубку. После трёх-четырёх гудков раздался щелчок и сонный голос недовольно проворчал:
– Да, слушаю!
– Серёга! Привет!.. Не узнал?
– Кто это? – слышимость была великолепная, такое впечатление, что абонент находится в соседней комнате.
После того, как я представился, Серёга проснулся сразу и радостно завопил, чтобы я немедленно подъезжал к нему. Поверить в то, что я нахожусь на другом конце страны, он по причине качественной связи не мог, и был уверен, что я его разыгрываю, валяя дурака где-то поблизости. Однако же пришлось ему смириться с тем, что появлюсь я ещё не скоро, и пообещав сделать все, о чем я его попросил, он, пожелав удачи, отключился.
Начмед посмотрел на меня, перевёл взгляд на бутылку и после недолгого колебания все-таки плеснул в стакан грамм пятьдесят коньяку:
– Выпей! Заслужил! И марш спать, чтобы никаких хождений и песен! Через десять минут лично проверю!
Проверять он так и не пришёл, утром тоже никаких обещанных репрессивных мер не последовало. Олег и Андрюха, тем не менее, старались не попадаться на глаза Левину – мало ли что! Красин после дежурства отдыхал у себя в ДОСе, [17] где у него имелась комнатушка в коммуналке. Мои же приключения на этом не закончились.
17
ДОС – дом офицерского состава.