Разговорчики в строю
Шрифт:
– Что с ним?
– Парной находился в состоянии нервного срыва.
«Светило» отнял мягкие белые руки от тщедушного тельца.
– Ни одна кость не сломана. Трещин я исключать не могу. Несомненно, он встанет на ноги. Его не пытались забить насмерть, если вас это интересует. Скорее, обрабатывали.
– Что, пытали, что ли?
– Называйте, как вам угодно. Я сделаю ему укол. Он проспит сутки.
Парной поманил пальцем медсестру.
– Золотце, Наташенька, когда он очнется, грей его со всех сторон, лижи, чеши, массируй, корми, пои, танцуй, пляши, чтобы через неделю он снова стал нормальным человеком.
В знак глубокого понимания она заморгала голубыми, как васильки, глазками, закивала головкой.
Через три дня Сева Парной вошел в комнату. На кровати, глядя строго в потолок, лежал Фрол.
Пострадавший вымыт, накормлен, одет в пижаму.
На краю кровати в откровенном халатике, из-под которого разве только пупка видно не было, сидела Наташа, обрабатывала пилочкой когти сантиметра по три длиной и смотрела сериал.
Сева склонился над Валетовым. Глаза избитого парнишки были открыты.
– Ну ты как?
– Наташа, я тебя люблю, - произнес он размеренно и одухотворенно.
– Ну не надо так сразу.
– Нет, правда, я тебя люблю.
Сева повернулся к медсестре.
– Ты что с ним сделала?
Девушка отложила принадлежности и выпятила два весомых достоинства.
– Как вы и велели.
– Я просил вернуть его к жизни, а не высосать из него все соки.
– Он вытащил двести долларов.
– Вот тебе за труды. Придешь сегодня вечером ко мне. Я хочу заболеть точно так же, как он.
Еще через два дня Фрол начал ходить. Его очень хорошо кормили, давали какие-то чудодейственные колеса, и постепенно он стал приходить в себя. Пару раз набирался смелости и просил вернуть Наташу, но Парной наложил на это запрет.
– Я не хочу, чтобы ты помер прямо на ней, - говорил он.
– А ты, Фрол, не стой, садись, у меня тут есть небольшой фоторепортаж. Он должен тебе понравиться.
Валетов как был в пижаме, так в ней и прошел в кабинет, сел напротив рабочего стола. Сева передал ему тугой конверт с фотографиями.
– Гляди.
Фрол молча просмотрел снимки.
– А Полю за что?
– Ты знал ее?
– Да.
– Извини, она была вместе с ним. По Диману, я думаю, ты скучать не будешь.
– Нет.
– Их пристрелили в микроавтобусе, в старенькой «Тойоте», когда они занимались любовью.
– Как вам это удалось?
– Вышли на девчонку, заплатили ей, чтобы она уговорила его выехать за город. Ты доволен?
Фрол молчал, а Парному не терпелось услышать ответ.
– Доволен?
– Я не хотел, чтобы вот так. Я не могу радоваться, но все равно спасибо за заботу.
– А-а-а! Цени, пока я жив. Все бы хорошо, но у меня потери в сорок штук.
– Было же тридцать.
– А киллер?!
В общем и целом, Парной прав. А если и не прав, спорить с ним, с одной стороны, без толку, с другой - опасно. Фрол прикусил язык, говорят, что подобное поведение ценится так же, как и золото.
– Ничего, ты мне должен только двадцать. Половину я списал. Управляющий в «Старом погребке» на самом деле стукач. Ты правильно мыслишь.
Похвала Валетову нравилась. Он даже позволил себе резко вскинуть голову и бросить высокомерный взгляд - нет, не на Севу, в окно. На шефа так смотреть нельзя.
– Придется тебе съездить в Самару. Передачку отвезешь моему корешу.
– Деньги?
– Кожные покровы на лице у Фрола стремительно белели.
– Нет, не деньги. В пакет лучше не заглядывай, тебе незачем знать, что там.
– Парной подошел к шкафу и достал плотно упакованный сверток, размером с небольшую женскую сумочку.
– И это все?
– Фрол продолжал беспокоиться.
– Не волнуйся. Дело плевое. Сядешь на поезд. Раз-раз и там. Тут езды-то, тьфу. За два рейса ты мне все долги отдашь. Вообще-то стоят курьерские услуги дешевле, но ты мне нравишься. Вот держи на дорогу, - перед носом шлепнулась пачка денег.
– Твой билет сейчас привезут. Надо немного подождать.
– Ехать сегодня?
– Нет. Завтра. О твоей квартире я побеспокоился. Хозяйке заплачено за год вперед.
– Спасибо.
– Какие дела, Фрол. Все путем. Прочелночишь, продолжишь заниматься спиртным. Нет предела моей доброте. Тебе не кажется?
О, как он виснет! Как виснет! В ногах одна телка, у изголовья - другая. Обе ласковые-ласковые. Красивые-красивые. Пьяные-пьяные. Неимоверно распущенные и обе блондинки с голубыми глазами, как у медсестры Наташи.
На полу ящик французского шампанского. Играет медленная музыка. Он купил себе новый музыкальный центр! Это балдеж! Кайф! Ништяк! Таски! О-о-о!
В полумраке комнаты правит Дионис.
Он был неоригинален. Подобрал их в «Даунтауне». Подружки-милашки. Уговаривать не пришлось. Только покажи деньги.
Какая ночь!
Одна встала, пошла на кухню за клубникой и сметаной. У него в холодильнике клубника в апреле! Сказка!
– Кошечка маленькая, где ты там?
– Фрол остановил оставшуюся с ним подружку.
– Марина, иди сюда!
– Марина, это я, - замурлыкала вытянувшаяся подле него ляля. Она Вика.
– Вика! Где ты там!
Из кухни вернулась вторая девочка. В руке у нее был сверток Парного.
– Фрол, да ты богатый человек!
– Она всунула ноготь в открытую упаковку и, зачерпнув немного белого порошка, втянула носом.