Разговоры Христолюбова с ламповым приемником 1957 года выпуска

Валерий Роньшин

Разговоры Христолюбова с ламповым приемником 1957 года выпуска

Христолюбов сидит в своей комнате, в полной темноте, на полу, прижавшись спиной к горячей батарее парового отопления, и, закрыв глаза, слушает радио. Старенький ламповый приемничек 1957 года выпуска. Радио говорит женским голосом:

– - Вчера в Париже...

– - В Париже, -- с восторгом шепчет Христолюбов.
– - В Париже...

– - А завтра в Сингапуре...
– - говорит радио.

– - В Сингапуре, -- пробует Христолюбов слово на вкус.
– - Син-га-пур.

Громкий стук в дверь прерывает его сладостные мечтания.

– - Кто там?
– - спрашивает Христолюбов с замиранием сердца.

– - Откройте, гестапо!
– - отвечают из-за дверей.

Христолюбов открывает.

На пороге стоит девственница Раиса. 37-летняя. 96-килограммовая. В руках держит здоровенную белую сумку.

– - Представляете, какой-то дурак выкинул почти новую сумку на помойку. А я не гордая -- я взяла. Буду с ней в магазин ходить. Идите на кухню! Я сейчас...

Христолюбов понуро плетется на кухню. Он знает, что сейчас Раиса начнет рассказывать ему очередной эротический фильм. Каждый день она ходит на эротику. И каждый вечер ругает ее перед Христолюбовым последними словами.

Христолюбов включает на кухне свет. Рыжие тараканы разбегаются кто куда. В дверях возникает Раиса, облаченная в необъятный халат. Тут же ставит на газовую плиту огромную сковородку с кусками сала (она обожа-а-ет шкварки) и принимается подробно пересказывать Христолюбову очередной секс-фильм.

– - Такая дрянь! Одно название чего стоит:

"Девочки с раскрытыми губками". Чувствуете двусмысленность?

– - Чувствую, -- кивает головой Христолюбов, на самом деле чувствуя только запах жарящегося сала.

Раиса твердо решает:

– - Никогда! Слышите, Христолюбов, никогда! я не отдамся мужчине! Чтоб в меня что-то пихали?! Благодарю покорно. Я пока что еще не сошла с ума. Бедные женщинки! Чего только с ними не выделывают эти животные. Просто смотреть противно. Прямо тошнит! А завтра будет фильм "Иди, девочка, разденься". Представляю, что за гадость! Я уже взяла билет.

Раиса принимается за свои любимые шкварки. Христолюбов -- свободный!
– спешит к своему любимому приемнику.

Приемник говорит мужским голосом:

– - В Рио-де-Жанейро из зоопарка сбежала пума по кличке Джульетта....

– - Джульетта...
– - грезит Христолюбов. ...И видится ему девушка совершенно неземной красоты. У нее огромные синие глаза. Смуглая кожа. И нежный овал лица. Теплый ветер раздувает густые волосы и плиссированную юбку... А под юбкой -- ничего нет! Ну, то есть ноги, конечно, есть... А так: ни-че-го!

Джульетта бежит навстречу Христолюбову! Христолюбов бежит навстречу Джульетте! Волна с пенистым гребнем несется на пустынный пляж!

– - Джульетта уже сожрала одну девочку и двух старушек...
– беспристрастно сообщает приемник. И образ девушки с длинными ногами тускнеет... тускнеет... тускнеет...

А за дверью уже скребется старуха Уткина. Христолюбов в коридор выглядывает. Раиса уже храпит в своей комнате. Старуха Уткина пальцем манит:

– - Иди, иди, касатик...

Христолюбов по неровной стенке рукой судорожно шарит в поисках выключателя.

– - Не включайте. света, --старуха Уткина испуганно.
– - Они могут увидеть!

– - Кто?

– - ОНИ.

Христолюбов спички о коробок ломает..Одну... вторую... третью... Наконец, в дрожащем пламени четвертой видит морщинистую ладошку. А сверху 20 копеечек одной монеткой.

– - Сходи, сынок. Бога ради, в булошную, -- униженно просит старуха Уткина.
– - Купи бабке пряничков.

– - Бабушка, -- тихонько шепчет Христолю-бов и, сам не зная почему, воровато озирается.
– - Третий час ночи. Все магазины закрыты.

– - И молочка, милый...
– - не слушает старуха Уткина.
– - Пряничков и молочка. Да гляди, сдачу не забудь.

Это с двадцати-то копеек...

– - Сами все едят, -- принимается плакаться старуха Уткина.
– - Дождутся, когда я засну, встанут потихоньку и лопают. А меня голодом морют.

Христолюбов деньги берет:

– - Утром куплю.

Старуха Уткина нагибается с трудом, створку шкафчика распахивает:

– - Вона сюда, касатик, положи. А я тихонечко буду брать и есть, -старуха Уткина пару раз хихикает беззубым ртом.
– - Брать и есть. Брать и...

И вдруг в лице вся меняется, глядя куда-то за Христолюбова. Христолюбов обернулся, холодея... И тут же свет яркий всю кухню залил. Стоит в дверном проеме Сережка. Бабкин внук. Газетку в руках держит.

– - Ты это чего тут, Костяная Нога?
– - прозвище у него такое для старухи Уткиной.

– - Ничего, Сереженька, ничего, -- запричитала старуха. И быстро, быстро -- за дверь.

– - Христолюбов, -- говорит презрительно Сережка, -- тебя никогда по темечку топором не били?

Христолюбов головой трясет.

– - Ну тогда читай!
– - говорит Сережка и газетой в лицо тычет. Читает Христолюбов:

– - "Творчество сумасшедших..."

– - Да не все, тетеря, а что отчеркнуто! Читает Христолюбов, что отчеркнуто:

– -"...особое впечатление производит картина шизофреника С. "Мясной магазин". Мы видим. подсобное помещение магазина с длинным оцинкованным столом для разделки мяса. Два мясника старательно разделывают тушу третьего. Кровь широкими ручейками обильно стекает на пол, выложенный черно-белой плиткой, и оттуда в канализационный люк. На заднем плане, за открытыми дверями мы видим очередь у прилавка и продавщицу в белом халате, взвешивающую -большие куски мяса. Необузданной фантазии шизофреника С. мог бы позавидовать Сальвадор Дали..."