Разговоры с мертвыми. Рассказы приходских священников
Шрифт:
– Не знаю, что сказать на это, батюшка. Может ли у солдата быть легкая служба? На труд солдат и присягает! Вот я, например, прослужил двадцать пять лет, и все на Кавказе. Сколько за это время мне пришлось вытерпеть! Да сколько я прошагал, вернее, поползал по горам Кавказа! И в Дагестане был, и в Чечне, да мало ли! К первым кавказским удальцам, может быть, и не принадлежал, но и не отставал от них.
– Как же ты смог так хорошо сохранить свое здоровье? – спросил я.
– Это, батюшка, из-за особенной ко мне милости Божией. Поэтому,
– Да разве ты смотришь на военную службу как на особенную милость Божию к человеку? – удивленно спросил я.
– Конечно, батюшка!
– Почему?
– А потому, что из-за военной службы я и свет Божий вижу, и счастлив в семейной жизни.
– Как же это? – спросил я.
– Я родился в селе, – начал он. – Мой отец был крестьянином, из трех его сыновей я самый старший. На шестнадцатом году моей жизни Господу было угодно испытать меня: я стал терять зрение. Так как я был помощником отца, моя болезнь сильно его печалила. Несмотря на свою бедность, он отдавал на мое лечение последнюю трудовую копейку, но ни домашние средства, ни лекарства не помогали.
Обращались мы с молитвой и к Господу, и к Матери Божией, и к святым угодникам, но и здесь не сподобились милости. Через какое-то время моя болезнь усилилась, и наконец я полностью ослеп. Это случилось ровно через два года с начала моей болезни. Совершенно потеряв зрение, я стал ходить ощупью и часто спотыкался. Тяжело мне было тогда, передо мной была постоянная, нескончаемая ночь. Не легче было и моим дорогим родителям.
Однажды, когда я был в доме один, вошел отец. Положив руку мне на плечо, он сел рядом и задумался. Долго длилось его молчание. Наконец я не выдержал.
– Батюшка, – сказал я, – ты все горюешь обо мне? Зачем? Я ослеп, потому что так угодно Богу. Что же, батюшка, ты хотел мне сказать, – спросил я его, – скажи откровенно!
– Эх, Андрюша, разве я могу сказать тебе что-то радостное? Думаю, что тебе надо идти к слепым и учиться у них просить подаяние Христа ради. Хоть чем-нибудь тогда поможешь нам, да и сам не будешь голодать!
И тогда я понял всю тяжесть моего положения и крайнюю бедность, из-за которой страдал мой отец. Вместо ответа я заплакал.
Батюшка, как умел, стал утешать меня.
– Не ты, – сказал он, – первый и не ты последний, Андрюша, дитятко мое! Наверное, так угодно Богу, чтобы слепые кормились Его именем. И просят-то они во имя Божие…
– Правда-то правда, – в волнении заметил я, – слепые просят подаяние во имя Божие, но многие ли из них живут по-христиански? Батюшка, я и сам думал об этом, зная вашу нужду, но никак не мог переломить себя! Лучше я день и ночь буду работать, жернова передвигать и голодом себя морить, но не пойду по окошкам, не стану таскаться по базарам и ярмаркам!
После такого решительного отказа мой отец больше не настаивал и не напоминал мне о подаянии.
В начале октября батюшка пришел с улицы и, обратившись к матери, со
– Много у нас будет слез на селе.
– Почему? – спросила мать.
– Да объявили набор в армию.
– Большой?
– Да не малый! – Потом батюшка внезапно спросил меня: – А что, Андрюша, если бы Бог вернул тебе зрение, пошел бы ты в солдаты? Стал бы служить за братьев?
– С величайшей радостью! – ответил я. – Лучше служить государю и Отечеству, чем с сумой ходить и даром есть чужой хлеб. Если бы Господь вернул мне зрение, я ушел бы в этот же набор!
– Если бы Господь умилосердился на твое обещание, я бы с радостью благословил тебя!
– И я! – добавила мать.
На этом вечер и закончился. Утром я встал рано, умылся и, позабыв о вчерашнем разговоре, стал молиться. И, о радость! Я вдруг стал видеть!
– Батюшка, матушка! – закричал я. – Молитесь вместе со мной! Встаньте на колени перед Господом! Кажется, Он сжалился надо мной!
Отец и мать бросились на колени перед образами:
– Господи, помилуй! Господи, спаси!
Через неделю я был совершенно здоров, а в начале ноября уже стал солдатом. Прошло двадцать пять лет моей службы, и у меня ни разу не болели глаза. А где я только не бывал, под какими ветрами, в каких сырых местах, какой переносил зной! Сейчас я женат, в отставке, и могу честным трудом кормить свою семью.
После этого, батюшка, я смотрю на военную службу как на милость Божию ко мне! Видно, батюшка, служба православному государю приятна Господу!
Весточка с благодатного Афона
В 1863 году из русского монастыря на Афоне в Россию была привезена хранящаяся там святыня – крест с частью Животворящего древа, камень от Живоносного Гроба Господня, частички мощей святого великомученика и целителя Пантелеймона и многих других угодников Божиих.
Во время пребывания афонской святыни в московском Богоявленском монастыре было записано и засвидетельствовано много случаев благодатных исцелений. Вот некоторые из них.
В сентябре 1867 года в Богоявленский монастырь была привезена больная Дарья Ивановна Колоколова. В течение одиннадцати лет у нее не ходили ноги, и она ползала на коленях.
Находившийся при святыне иеромонах и один из богомольцев приподняли больную и приложили к святыне. Как только они это сделали, она ощутила крепость в ногах, встала, простояла всю Литургию и с тех пор ходит самостоятельно.
Дочь отставного полковника Егора Ивановича Боголепова, Клавдия Егоровна, в продолжение четырнадцати лет страдала опухолью шеи, а после Великого поста из-за простуды ее болезнь усилилась. Медицинские средства не помогали.