Разговоры с мёртвыми
Шрифт:
Отбросив лопату в сторону, стал руками отковыривать чёрную массу и кидать её наружу.
По моей спине хлестал плетью дождь, и холодный ветер пронизывал тело. Стемнело. Руки передо мной стали тенями, гроб тоже вытянулся в длинную тень.
Могильная вода лилась с неба. Кладбище будто погрузилось в океан и жило своей подводной жизнью под тёмной, густой толщей воды.
Мимо меня проплывали мертвецкие города, города-тени с тенями-колоннами, музеями и площадями, церквями и дорогами. Целый подводный мир-тень.
Пальцы карябали землю и
Кричать нельзя. Освобожу девочку, а потом поставлю всех перед фактом, что спас её от ужасной смерти.
Серёга, мужик с прошлой работы, рассказывал, как его друга по ошибке живого отвезли в морг. У бедняги остановилось сердце, пульс не прощупывался, и врачи решили, что он мёртв.
В морг друга Серёги везли за двести пятьдесят километров от дома. Тогда город только начали строить и своего морга не было.
И вот просыпается «покойник» в темноте, открывает глаза: где я? Снова закрывает, открывает: темно и везде трупы на тележках. Запах разложения лезет в нос, и смерть танцует в карнавальном наряде.
У бедняги нога и отказала. Он до сих пор хромой.
Больше всего я боялся, что разрою могилу и обнаружу девочку мёртвой, а меня застанут при этом. Тогда точно – дурдом.
А девочка была мёртвой с самого начала. Но кто мог знать об этом?
Я выкапывал из могилы мертвеца и не подозревал, что делаю.
– Сейчас, – как заведённый, повторял я. – Только не умирай. Сейчас, маленькая. Подожди немного.
Боль клокотала в голове, пульсировала в висках, растягивала их. Средний палец на правой руке распух и заполнял собой всё узкое пространство могилы. С усилием я оторвал крышку гроба, приколоченную на маленькие гвозди. Лопата валилась из рук, и поддеть ею крышку стоило немалых сил. К тому же, благодаря дождю и мокрой грязи, черенок лопаты скользил и выпрыгивал из пальцев. Ладони горели от заноз, словно я держал раскалённые угли.
Сорвать крышку было вдвойне тяжело из-за того, что я был ограничен в пространстве. Я упёрся спиной в мокрую земляную стену, встал на цыпочки со стороны ног «покойницы», там, где гроб сужается, поддел дерево лопатой, быстро перехватил его и рывком поднял.
Правая рука лопнула от боли. Кровь из пальца полилась мутной струёй. Темнота на две секунды плотно обступила меня и сжала в тисках своих объятий, глаза наполнились влагой, из носа потекло. Хотя девочке было двенадцать лет, она была высокой и гроб тоже не маленький. Пару минут я балансировал с крышкой гроба, изо всех сил пытаясь устоять. Удержав равновесие, присел, подхватил её пониже и резко подкинул вверх и в сторону.
Крышка подлетела надо мной, зависла в воздухе, загородив и так жидкое облако света, и грохнулась обратно на меня. Я упал прямо на девочкины ноги, послышался хруст костей. Тёмные пятна перед глазами налились чернотой, отпихнули в сторону все остальные предметы и поплыли в моём направлении. Из носа текла кровь.
Я смотрел на доски перед собой и видел одну темноту. Сколоченные в форме лодки доски громоздились надо мной, а я комично сидел вверх коленями, на ногах девочки, которой должен был помочь.
Плохо соображая, что делаю, и не обращая внимания, на что наступаю, медленно, очень медленно я поднялся, одновременно поднимая с собой крышку гроба. Упёрся в неё головой и схватился руками по обеим её бокам. Как в замедленном сне, повернулся и стал аккуратно подтягивать крышку вверх по стене земли. Благо, что земля была мокрой, и доски легко скользили по ней, раз от раза поднимаясь всё выше и выше, сантиметр за сантиметром.
Моё дыхание заполняло собой могильное пространство. Кисти распухли и еле удерживали крышку. Приходилось упираться в неё, чтобы она опять не выскользнула из рук. Правую ладонь я уже воспринимал, как нечто чужое. Ледяная мокрая железка, полная заноз.
Крышка была повёрнута внутренней стороной ко мне, и я завалился в неё, уткнувшись лицом в доску. Слава богу, она была строганной. Как жаль, что гроб не обшивают тряпкой изнутри. С каждым моим движением «лодка» поднималась выше. Раз – неуклюжие манёвры – два, три…
Я старался удержать её. Аккуратно, словно выполнял самую главную задачу в мире, подтягивал крышку вверх. Она наполовину скрылась в жидком небе. Я отдышался, отклонился назад и что есть силы толкнул «лодку». На этот раз она подлетела над ямой, затмила свет и исчезла за пределами преисподней.
А я рухнул наземь.
Что с девочкой, я не знал и боялся, что моя помощь опоздала.
Я откапывал покойницу и был уверен, что она жива.
Какую злую шутку сыграла со мной смерть.
Глава 4
Тогда уходит жизнь. И катафалк огромный
Медлительно плывёт в душе моей немой.
И мутная тоска, мой соглядатай тёмный,
Вонзает чёрный стяг в склонённый череп мой.
Шарль Бодлер
Пришла смерть… Дверь откроешь?
Девочка была мёртвой. С самого начала.
На коленях я подполз к ней, чтобы проверить дыхание. Вглядывался в её лицо, но по очертаниям, размазанным по ночи, определить что-либо было невозможно.
– Ты жива?
Молчание. И дождь. Проклятый вечный дождь. И боль в ладонях. Вместо них у меня огромные распухшие подушки с тысячами игл между гадальных линий. И ночь улыбается с высоты, из прямоугольника света над головой.