Разгром Деникина 1919 г.

Егоров Александр Ильича

Тыл белых

Не то было на стороне белых, несмотря на их военные успехи... Сам Деникин чрезвычайно редко говорил на политические темы, избегая «обострить политические страсти», как он выражался. И в этом была своя логика. Мы уже указывали (в главе о политической физиономии белых) на значительную амплитуду колебаний в воззрениях Деникина на судьбы России, причем размах этот особенно заметен в моменты наибольших успехов и наибольших поражений на фронте. Генеральная линия - единая неделимая Россия - оставалась всегда, но характер этой будущей «единой» менялся значительно. Если в 1918 г. Деникин и его сподвижники выдвигают Учредительное собрание в качестве цели их борьбы, то в 1919 г. от этих разговоров не остается и следа. Генерал Лукомский осенью 1919 г. прямо указывает, что теперь он не находит удобным выдвигать лозунг Учредительного собрания [144] . Таким образом, когда Доброволия имела вид огромнейшей страны с северной границей на Орловской

параллели, когда казались близкими конечные цели - захват Москвы и победа над большевизмом, как это мыслилось деникинским правителям - именно в эти моменты все яснее и яснее проступало истинное монархическое лицо добровольчества, как организации государственного порядка. К тому же именно осенью 1919 г. определилась и окраска этого «порядка»: ничем не прикрытое желание опереться на крепостника-помещика, отвергающего полностью даже Февральскую революцию.

[144]

И. Калинин, Русская Вандея, стр. 162.

Пожалуй, именно земельный вопрос, получивший к осени законченное разрешение в виде признания права собственности за бывшими владельцами, и явился той апельсиновой коркой, на которой окончательно поскользнулась деникинская «государственность». Ибо если весной и летом белые силы Юга России одерживали победы, то это объясняется главным образом неопределенным отношением крестьянства к советской власти. Но теперь, когда стало совершенно ясным настоящее направление земельной политики белых и крестьянство одним правительственным актом бесповоротно было отдано в кабалу помещику - оно решительно переходит если не везде в лагерь пролетарской Октябрьской революции, то во всяком случае - в лагерь массового движения против деникинщины. Деникину оставалось только пожать им посеянное. Повсюду начались крестьянские бунты и восстания, из коих на первом месте стоит махновское движение на Украине. На фоне всей гражданской войны это движение носило черты полукулацкого, полу анархического характера с явными признаками чистого бандитизма. Махно удалось создать вооруженные части, достигавшие порой весьма значительных размеров. Пехота сидела на прекрасных четырехколесных тачанках с установленными на них пулеметами, и вследствие этого она обладала громадной подвижностью, позволявшей Махно появляться всегда там, где его не ожидали, и в нужный ему момент исчезать.

Разорвав свой очередной союз, на этот раз с Петлюрой, Махно в сентябре 1919 г. занимает Александровск и отрезает Крым от центра. Распуская по пути деникинские пополнения, он двигается дальше на Пологи, Токмак и угрожает деникинской ставке - Таганрогу. Такое движение не могло быть оставлено без внимания, и Деникин посылает корпус Слащова и часть корпуса Шкуро на ликвидацию Махно [145] . Снятие частей из корпуса Шкуро с фронта и отвлечение внутренних формирований на борьбу с Махно стоило белому командованию немало, однако справиться с ним оказалось делом далеко не простым. В середине октября Махно отскакивает от Бердянска к Екатеринославу. Район этого последнего является очагом длительной и упорной борьбы, которая в сущности кончилась ничем, ибо Во второй половине ноября 1919 г. начался стремительный отход белых от Курска, что вынудило Слащова отказаться от продолжения борьбы с Махно и уйти в Крым.

[145]

К. Герасименок. Махно, стр. 240 — сборник «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев». ГИЗ, 1927 г. М. Кубанин, Махновщина, Истпарт ЦКВКП(б), Прибой, 1928 г., стр. 84,89.

Точно так же вызвала губительную для Доброволии реакцию политика правительства Деникина в области национального вопроса. Пренебрежительно отмахнувшись от «глупых, беспочвенных затей малороссов», мечтавших о воссоздании былой украинской самостоятельности, Деникин неожиданно получил новый фронт - с Петлюрой, что также потребовало значительного отвлечения сил от основной задачи - борьбы с большевизмом. Попытки достигнуть соглашения с Польшей и привлечь белопольские силы к борьбе с красными закончились, как мы видели в предыдущей главе, неудачно, и Деникин был предоставлен самому себе.

Чтобы покончить с характеристикой тыла белых, упомянем еще о двух весьма важных факторах: взаимоотношения деникинского правительства с казачьими областями и состояние армейского тыла.

Внимательно изучая дошедшие до нас документы и белую литературу, характеризующую взаимоотношения деникинского правительства с казачьими областями [146] , приходится убедиться в том, что по существу дела никогда ни Дон, ни Кубань не признавали деникинского правления как высшей формы государственного объединения. Силой обстоятельств обе области разновременно вынуждались к признанию Деникина, но даже в наиболее трудные для них минуты правительства этих областей, а на Дону и армия, имели свою собственную линию поведения. На Кубани дело дошло почти до открытого восстания, что потребовало со стороны Деникина проведения крупных карательных мероприятий вплоть до повешения отдельных членов кубанского правительства. Здесь Деникин остается верен себе: как и в земельном и национальном

вопросах, он со своей грубой прямолинейностью не желает считаться ни с чем, что, по его мнению, только вредит делу, которому он служит. Казачьи области должны служить только базой, питающей живой силой и отчасти материальными средствами армию, и как база они не должны иметь никакого политического лица. Если Деникин допускал наличие каких-то самостийных организаций - «побрякушек» в виде Рады и Круга, собственных правительств, выборных атаманов - то это только до полного окончания борьбы с красными. А заняв Москву, покончив с большевизмом, можно и нужно было, по его мнению, привести к должному порядку всех замечтавшихся самостийников. Таким образом создавался тот замкнутый круг, который безудержно толкал Деникина к продвижению вперед, ибо всякая задержка только увеличивала этот клубок противоречий и грозила гибелью всему белому Югу России. Что касается армейского тыла, то лучше всего предоставить слово самому Деникину, который почти с исчерпывающей полнотой дает ему оценку:

[146]

Мы имеем в виду Кубань и Дон, ибо прочие казачьи области крупной роли на арене политической борьбы не играли, хотя и пытались это делать.

«Развал так называемого тыла - понятие, обнимающее в сущности народ, общество, все не воюющее население - становился поистине грозным... Классовый эгоизм процветал пышно повсюду. Он одинаково владел и хозяином, и работником, и крестьянином, и помещиком, и пролетарием, и буржуем. Все требовали защиты своих прав и интересов. Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и собственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась ничтожными в полном смысле слова цифрами... Чувство долга в отношении отправления государственных повинностей проявлялось слабо. В частности, дезертирство приняло широкое, повальное распространение. Если много было зеленых в плавнях Кубани, то не меньше «зеленых» в пиджаках и френчах наполняло улицы, собрания, кабаки городов и даже правительственные учреждения. Борьба с ними не имела никакого успеха» [147] .

[147]

Деникин, т. V, стр. 273.

В приведенной цитате выступает полная беспомощность и растерянность деникинщины как государственной власти. Те самые «здравомыслящие государственные круги», на которые она опиралась, оказывались дезертирами. В этом Деникин полностью расписывается, указывая на следующее:

«Не только в «народе», но и в «обществе» находили легкий сбыт расхищаемые запасы обмундирования Новороссийской базы и армейских складов. Спекуляция достигла размеров необычайных, захватывая в свой порочный круг людей самых разнообразных кругов, партий и профессий: кооператора, социал-демократа, офицера, даму общества, художника и лидера политической организации? Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явлениями обычными.

Традиции беззакония пронизывали народную жизнь, вызывая появление множества авантюристов, самозванцев - крупных и мелких... В городах шел разврат, разгул; пьянство и кутежи, в которые очертя голову бросалось офицерство, приезжавшее с фронта».

Трудно поверить, что все это вышло из-под пера главы этой государственной организации, идейного вдохновителя «святого и великого дела - спасения России».

Белый фронт

В середине октября против армий Южного фронта красных (вместе с 12-й армией, вошедшей вновь в состав фронта 16 октября) белые располагали следующими силами (схема 10).

Наличие 32 тысяч поляков против нашего правого фланга Деникин, как мы уже видели, не имел никаких оснований отнести к своему активу; с петлюровцами он сам вел борьбу. Таким образом, правильным будет считать левым флангом Деникина участок от Киева до Бахмача, где располагалась группа войск Киевской области численностью около 9000 бойцов (генерал Драгомиров).

Далее на восток линия фронта шла через Орел - Елец до Воронежа, где располагалась Добровольческая армия (генерал Май-Маевский) численностью около 21 000 штыков и 17 000 сабель [148] , считая и часть Донской армии.

[148]

Следует еще раз отметить относительность приводимых цифр как своих войск, так и войск противника вследствие крайней разноречивости данных и архивного, и литературного порядка.

У Воронежа располагался слабый по численности и моральной стойкости корпус Мамонтова (вернее, его остатки), и сюда же был выделен корпус Шкуро (без Терской дивизии, отправленной на внутренний фронт для борьбы с Махно).

Восточнее Воронежа, уже перед армиями Юго-Восточного фронта, располагалась Донская армия в составе 50 000 бойцов, как ее определял Деникин, а восточнее ее Кавказская армия (генерала Врангеля) в составе 14 500 бойцов.

По нашим разведывательным данным, общие силы белых в октябре 1919 г. определялись следующими цифрами: