Разгром Деникина 1919 г.
Шрифт:
Резолюция Сталина была короткая: «расстрелять». Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайкой и немедленно без всякого суда расстреляны».
Переходя затем к разгрому и очищению тыла (штаба Северокавказского округа и его учреждений) от белогвардейцев, Носович пишет:
«Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме:
– Не принимать во внимание.
Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне».
Физиономия Царицына в короткий срок стала совершенно неузнаваема. Город, в котором еще недавно в садах гремела музыка, где сбежавшаяся
Руководство товарища Сталина не ограничивается кабинетом. Когда необходимый порядок наведен, когда восстановлена революционная организация, он отправляется на фронт, который к тому времени растянулся на 600 с лишком километров. И нужно было быть Сталиным и обладать его крупнейшими организаторскими способностями, чтобы, не имея никакой военной подготовки (товарищ Сталин никогда не служил на военной службе!), так хорошо понимать специальные военные вопросы в чрезмерно трудной обстановке.
«Помню как сейчас начало августа 1918 г. Красновские казачьи части ведут наступление на Царицын, пытаясь концентрическим ударом сбросить красные полки на Волгу. В течение многих дней красные войска во главе с коммунистической дивизией, сплошь состоявшей из рабочих Донбасса, отражают исключительной силы натиск прекрасно организованных казачьих частей. Это были дни величайшего напряжения. Нужно было видеть товарища Сталина в это время. Как всегда спокойный, углубленный в свои мысли, он буквально целыми сутками не спал, распределяя свою интенсивнейшую работу между боевыми позициями и штабом армии. Положение на фронте становилось почти катастрофическим. Красновские части под командованием Фицхалаурова, Мамонтова и других хорошо продуманным маневром теснили наши измотанные, несшие огромные потери войска. Фронт противника, построенный подковой, упиравшейся своими флангами в Волгу, с каждым днем сжимался все больше и больше. У нас не было путей отхода. Но Сталин о них и не заботился, он был проникнут одним сознанием, одной-единственной мыслью - победить, разбить врага во что бы то ни стало. И эта несокрушимая воля Сталина передавалась всем его ближайшим соратникам, и, невзирая на почти безвыходное положение, никто не сомневался в победе.
И мы победили. Разгромленный враг был отброшен далеко к Дону».
К. Е. Ворошилов, из работы которого взята эта выдержка - ближайший друг и соратник товарища Сталина по работе и в подполье, и в период Октябрьской революции на боевых фронтах гражданской войны. Он одновременно с товарищем Сталиным проводил в Царицыне гигантскую работу по организации и сколачиванию из многочисленных архипартизанских отрядов того времени крепких войсковых частей и соединений с правильной системой управления ими в бою. Эта работа была крайне тяжелой и трудной как в силу новизны дела и партизанского настроения большинства отрядов, стремившихся быть самостоятельными, так и потому, что одновременно приходилось вести колоссальную и напряженную борьбу на фронте с наседавшими полчищами генерала Краснова. Только железная и непоколебимая воля к победе дала возможность товарищу Сталину и товарищу Ворошилову, этим двум революционерам-большевикам, лучшим представителям старой ленинской гвардии, не только сорганизовать и сплотить живую силу вокруг задач обороны Царицына, но и отстоять «Красный Верден» в ожесточенных схватках с казачьей контрреволюцией.
Царицына белым взять не удалось, но, оттеснив к Царицыну части 10-й армии, Донская армия к началу декабря рядом отчаянных усилий овладела линией Лиски - Бобров - Новохоперск. Между тем к этому времени, с уходом немцев, обстановка совершенно изменилась, и весь план действий, построенный на германской ориентации, потерял смысл и значение. К тому же чрезвычайные усилия истощили Донскую армию как физически, так и в морально-политическом отношении. Движение в Воронежскую и Саратовскую губернии не отвечало оборонческим идеям казачества, тяжелые потери и лишения, завершившиеся провалом германской ориентации, подорвали уверенность в правильности избранной политической линии поведения. Тем не менее казаки еще крепко держались на захваченных позициях и активно обороняли подступы к своим пределам, угрожая в то же время Царицыну.
На Северном Кавказе за время с середины ноября 1918 г. до начала января 1919 г. обстановка резко изменилась. Добровольческая армия Деникина, начав в июне 1918 г. свой «второй кубанский поход» из района станиц Кагальницкая - Мечетинская - Егорлыкская в составе всего 7-8 тысяч бойцов, к концу октября 1918 г., усиленная притоком пополнений и присоединением кубанских казачьих частей, в составе до 40 000 бойцов после целого ряда операций и боев занимала почти всю Кубанскую область и часть Ставропольской губернии. Красная Северо-Кавказская армия, воссоединенная с половины сентября в районе Армавира с пробившейся к ней Таманской армией, после упорных боев под Ставрополем с 23 октября по 20 ноября с большими потерями отходила на фронт от верхнего течения реки Маньгч через село Петровское - Донская Балка - Выгоцкое к Кисловодску, слабо поддерживая связь с 10-й армией через партизанские части так называемого Степного фронта (восточнее станицы Великокняжеской). Здесь они составили 11-ю красную армию.
В то же время красные войска, очищавшие Терскую область от белогвардейских и казачьих отрядов, вошли в состав 12-й армии, занявшей фронт Грозный - Кизляр - Старо-Теречная на Каспийском море. Владикавказ и Астрахань обеспечивались частями местного формирования. Лишь с ноября 1918 г. были начаты организация и объединение войск Северного Кавказа, которые до того действовали без связи с центром или хотя бы с Южным фронтом, находясь лишь в общем подчинении Реввоенсовету Северного Кавказа в Царицыне, с которым связь была потеряна с июня 1918 г. С прибытием из центра в Астрахань товарища Шляпникова сперва был образован отдел Южного фронта, а с начала декабря - Реввоенсовет Каспийско-Кавказского фронта [7] . В связи с планом главкома, намечавшим наступление на Южном фронте против Донской армии, 20 декабря Каспийско-Кавказский фронт получил задачу: обеспечивая сообщения с Астраханью и базируясь на Пятигорский район, наступать вдоль Владикавказской железной дороги с целью привлечь на себя силы Добровольческой армии и удержать их от перебросок на Дон. Несмотря на тяжелое состояние войск, незаконченную организацию и неналаженное снабжение, 11-я армия 2 января 1919 г. перешла в наступление, которое вначале развивалось успешно. Но уже со следующего дня контрнаступление белых расстроило центр армии и повлекло ее отход на линию Святой Крест - Минеральные Воды - Кисловодск. Впрочем, до середины января еще приходили известия об успехах армии и не было сведений об ее критическом положении, которое обнаружилось после 17 января (с потерей Св. Креста). Хотя затем последовал разгром всего Каспийско-Кавказского фронта (в первой половине февраля), его войска до известной степени выполнили свою задачу. Деникин лишь 19 декабря (6 декабря старого стиля) 1918 г. отправил в район Юзовки 3-ю дивизию генерала Май-Маевского в составе всего 4000 бойцов, но усиленную бронесилами и авиационными средствами [8] . Лишь в конце января была переброшена в Донбасс еще одна дивизия (1-я), и лишь после занятия Владикавказа и Грозного, т.е. около середины февраля, были двинуты на Дон кубанские конные дивизии.
[7]
Общая численность войск фронта достигала 150 000, но в том числе лишь 60 000 штыков и сабель, которые почти целиком приходились на 11-ю армию; в 12-й армии было около 2000 бойцов; в тылу находилось до 30 000 больных тифом, 40 000 раненых и 20 000 дезертиров.
[8]
Деникин. Очерки русской смуты, т. IV, стр. 73.
На Восточном фронте к концу 1918 г. красные армии продолжали теснить на путях к Уралу остатки «народной армии» Комуча [9] , поддержанные на некоторых участках чешскими и белогвардейскими войсками. Но на фронте оставался еще целый ряд неразрешенных задач: весь Урал и Уфа (вся Башкирия) оставались в руках белых, левый фланг фронта был еще в 20 км от Екатеринбурга, правому флангу угрожали уральские и оренбургские казачьи войска, преграждая в то же время путь на Туркестан. В этот период произошло выступление на сцену Колчака (18 ноября 1918 г.), которому с первых же дней понадобились громкие военные успехи.
[9]
Комитет Учредительного собрания.
Несмотря на это, обстановка на других фронтах (в особенности на Западном и на Южном) вынуждала черпать силы с Восточного фронта за недостатком готовых стратегических резервов. Так, в первой половине ноября были предположения о переброске на Южный фронт сперва 1-й, а затем 2-й армии; в действительности были взяты Ин-зенская дивизия из 5-й армии, Уральская из 4-й армии и, кроме того, отряд Кожевникова и латышские полки. В то же время на Восточный фронт подкрепления подавались с трудом. Уже со второй половины ноября обнаружилась неустойчивость 3-й армии: для ликвидации так называемой Осинской впадины на правом фланге этой армии было приказано наступать на Красноуфимск, но с 9 декабря противник начал теснить левый фланг 3-й армии. В середине декабря 1918 г., после временной потери 5-й армией Белебея, положение здесь было восстановлено и было развернуто наступление на Оренбург. Пермь в это время продолжала требовать срочной помощи. Помощь эта, в виде одной бригады 7-й стрелковой дивизии, запоздала, и 25 декабря Пермь была захвачена частями Средне-Сибирского корпуса генерала Пепеляева. К середине января 1919 г. противник был уже в 100 км западнее Перми. Тем временем 2-я армия, захватив станцию Щучье Озеро Казанской железной дороги и выдвинув заслон в сторону Красноуфимска, продолжала обеспечивать вывоз по Ка-занбургской железной дороге значительных хлебных и иных грузов и в то же время развивать наступление на Кунгур, в тыл противнику, действовавшему на Пермском направлении. Одновременно 5-я армия 31 декабря заняла Уфу. В последних числах декабря было получено радио из Ташкента о движении Туркестанской армии товарища Зиновьева на Актюбинск, что вызвало распоряжение об ускорении наступления 4-й и 1-й армий на Уральск и Оренбург. В двадцатых числах января очерченная выше обстановка изменилась в том смысле, что на левом фланге противник путем перегруппировки ослабил нажим на Пермском направлении против 3-й армии, но обрушился на левый фланг 2-й армии, которая, находясь на расстоянии около 50 км от Кунгура, вынуждена была начать отход на линию Оса - Щучье Озеро. Зато на правом фланге красные 22 января овладели Оренбургом, а 24 января - Уральском; в Оренбурге произошло соединение с туркестанскими войсками и на некоторое время открылась связь с Туркестаном.
Глава вторая. Экономическое положение Советской России
К концу 1917 г. страна переживала три грозных кризиса - транспортный, топливный и продовольственный. Запасов угля на железных дорогах к моменту Октябрьской революции было только на 10 дней [10] . Движение по железным дорогам должно было остановиться. В свою очередь, замирала вся промышленная жизнь страны. Крупные предприятия консервировались. Рабочие покидали остановившиеся заводы и расходились по деревням. В деревне положение было не лучше, ибо за период с начала Мировой войны интенсивность сельского хозяйства безудержно падала и доходила до минимума.
[10]
Ларин и Крицман. Очерк хозяйственной жизни и организации народного хозяйства Советской России. Гиз, 1920 г.