Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945
Шрифт:
Затем судно вышло в море, и мы снова вздохнули с облегчением».
Данциг также был объявлен цитаделью. Как и Гдыня, город Данциг лежал в низменности побережья, окруженный кольцом пологих холмов. Густой лес покрывал холмы на юге и западе. Русские имели к нему простой доступ. Если бы они могли достигнуть высоты в любом месте, весь мелкий бассейн цитадели лежал бы в полной видимости для их наблюдателей. Данциг должен был быть защищен по гребням холмов – и это требовало большего числа мужчин и большего количества боеприпасов, чем могло быть найдено в те заключительные недели.
В городе было достаточно пищи, но боеприпасов недоставало.
В тот же самый день, в который русские прервали сообщение между Данцигом и Гдыней, другие их войска пробивались к гребню холмов южнее Данцига. Артобстрел города начался на следующий день. 24 марта русские предприняли крупномасштабное воздушное наступление, которое превратило большую часть города в руины. Крах был полным. Только несколько боевых частей можно было все еще считать пригодными для сражения.
Но поисковые команды военной полиции, специальные команды СС производили облавы на «уклоняющихся», и летучие военные трибуналы еще раз пожинали ужасный урожай. Мужчины в этих командах и судах – за исключением, возможно, немногих безнадежных дураков – утратили всякие иллюзии о своей работе. Девиз, что они наказывали трусость и служили стране, был простым предлогом. Они знали, что были обречены, и бушевали с яростью и жестокостью загнанных в угол крыс. Их жертвы свисали с деревьев, украшенные табличками: «Я не повиновался моему транспортному командиру», «Я – дезертир», «Я был слишком трусливым, чтобы сражаться» и т. п. Рядовые люфтваффе, простые мальчики, которые хотели на часок забежать к своим родителям, висели на деревьях и фонарных столбах.
Ночью 26 марта боевые войска и часть гражданского населения оставили город и сбежали в восточном направлении на берега Вислы. В ту же самую ночь русский артиллерийский обстрел внезапно прекратился, и русские громкоговорители начали транслировать немецкий военный марш. Музыка странно звучала в непривычной тишине. Затем голос в темноте прокричал: «Граждане Данцига! Выходите из ваших подвалов! Ваша свобода и ваша собственность в безопасности! Война для вас закончена!» Много раз эти слова звучали в городе.
В одном отношении репродуктор не лгал: для людей, которые остались в Данциге, война была закончена.
Те, кто покинули Данциг в последний момент, никогда не узнали, какой судьбы они избежали.
Разношерстные войска, которые оставили город ночью, 26 марта успешно удерживали линию фронта против русских, которая начиналась к западу от Вислы и затем изогнулась на северо-восток поперек устья реки к Фрише-Хаффу. 27 марта они взорвали плотины, затопив обширные болотистые участки и устроив тем самым водный барьер между советскими войсками и узкой полосой побережья, все еще находившейся в немецких руках.
В лесу и дюнах солдаты и беженцы лежали вместе, зачастую близко к стрелковым окопам и местам расположения орудий. После наступления темноты процессии раненых солдат и гражданских жителей тянулись на восток. Прошел слух, что дорога вдоль Фрише-Нерунга все еще открыта, что по этому пути можно дойти к Пиллау и найти там судно. Многие беженцы из Замланда, столкнувшись теперь с бедствиями в болотах у Вислы, повернули назад.
Несколько дней грузовики и другие транспортные средства все еще привозили раненых солдат из госпиталей Данцига. Они должны были пересечь Вислу на паромах. Ночь за ночью грузовики скапливались у мест высадки с паромов. Даже огня от сигареты было достаточно, чтобы
24 марта флот стал посылать баржи и рыбацкие катера из Хелы к устью Вислы, собирая раненых и беженцев. Туда-сюда сновал транспорт с продовольствием и боеприпасами. За одним-единственным исключением – ночи отчаянного действия, эвакуации Оксхёфта, 1 апреля, – эти суда неизменно появлялись ночь за ночью в течение нескольких недель. Спасательные суда могли пришвартоваться даже на низкой воде. У мужчин и женщин, которых эти лодки взяли в Хеле, силы иссякли вконец.
Постепенно немецкие войска были оттеснены назад к побережью. Они отступили на Фрише-Нерунг и соединились с войсками Замланда. Затем фронт Замланда рухнул, и русские высадились в северном конце Фрише-Нерунга, напротив Пиллау. К концу апреля приблизительно сорок тысяч войск 2-й армии, войск Замланда и бесчисленные гражданские жители были зажаты вместе на Фрише-Нерунге. В начале мая, когда гражданские жители были переправлены в Хелу, генерал фон Заукен решил оставить Нерунг и также эвакуировать войска в Хелу. 7 мая, в то время как эта акция шла полным ходом, его радиопост получил приказ сдаться. Генерал фон Заукен сдался 9 мая.
Тем временем шторм пронесся в Восточную Померанию. Фронт 3-й армии раскололся в первые дни марта. Большинство населения, слишком поздно пробудившись от фатальных мечтаний или освободившись от приказов, запрещающих бегство, оказалось в зоне русского наступления.
Немецкие войска были рассеяны во все стороны света. Только несколько частей удерживались вместе, и вокруг них группировались толпы беженцев. Они тянулись в западном и северо-западном направлениях. Хотя их настигали русские танки, несколько таких колонн сумели прорваться на запад.
Зима и холод возвратились еще раз. Царил беспорядок. Ночью некоторые немецкие солдаты, которые были рассеяны и побросали свое оружие, присоединились к немногим частям, все еще выполнявшим приказ. С тяжелым грузом на спинах, опираясь на палки, они появились в темноте у отдаленных ферм, чтобы исчезнуть с лучами рассвета и снова скрыться до заката. Фермеры и сельские жители прятались в лесу, холодном и голодном. Ночь за ночью небо пылало над горящими деревнями. Русские теперь вели огонь более тщательно, чем когда-либо прежде.
По берегам Одера – реки, за которой, казалось, была безопасность, – происходили события, которые горько описывать. Около города Каммина, где восточный рукав реки впадает в Балтийское море, приблизительно тридцать тысяч отставших и сорок тысяч беженцев сопровождали горстку войск. Каждый дом, каждый сарай, каждая конюшня была заполнена. Некоторые пробовали убежать через Балтийское море – и лишь немногим это удалось. Остальные остались с войсками.
Среди этих войск были кадеты офицерской школы, которые проложили себе путь из Нойштеттина в Центральной Померании к Одеру. Какие-то русские части двигались за ними и теперь стояли к западу от города, поперек реки. Но эти кадеты прорвались. Роты, которые насчитывали сто сорок или сто пятьдесят мужчин перед атакой, имели тридцать пять – пятьдесят мужчин после того, как форсированно переправились по мостам. Но они шли, и за ними следовал гигантский поток, катящийся на запад по берегу Балтийского моря: солдаты без оружия и гражданские жители с тюками, рюкзаками, телегами и колясками. Они спотыкались о мертвых и раненых, которых некому больше было хоронить.