Различия в степени вокализованности сонорных и их роль в противопоставлении центральных и периферийных говоров
Шрифт:
Эти положения работ К. В. Горшковой, касающиеся лингвистической сущности противопоставления центральных и периферийных говоров, развиваются и подтверждаются с привлечением новых материалов в работах С. М. Треблер (см. сн. 8). Важно в ее исследованиях то, что периферийные говоры она рассматривает не только на материале говоров северного типа (непосредственно исследуется говор Харовского р-на Вологодской обл.), но привлекает и их западных представителей. В качестве последних в работах С. М. Треблер детально анализируются говоры Рязанского ареала, говоры так называемой Рязанской Мещеры, мнение о западном происхождении которых, высказывавшееся ранее [10] , достаточно обосновано. Устанавливается их принципиальная близость с говорами северной территории по тем признакам, которые были уже намечены в работах К. В. Горшковой, — меньшая фонологическая развитость консонантных противопоставлений с сопутствующими явлениями вокализма (наличием гласных фонем средне-верхнего подъема, непереход [е] > [о]). Достоверность выводов о близости говоров северной и западной периферии, а также и о противопоставленности их говорам центрального типа значительно усиливается благодаря привлечению данных
10
См.: Орлова В. Г. История аффрикат в русском языке в связи с образованием русских народных говоров. М., 1959, с. 114 и далее, где приводятся соображения по этому поводу со ссылками на исторические работы.
11
Эту мысль высказал еще В. А. Богородицкий (Общий курс русской грамматики. М.; Л., 1935), и она имеет своих сторонников.
Итак выводы разных исследователей смыкаются и дополняют друг друга. Постепенно стало вырисовываться не только внутреннее единство периферийных говоров, бывшее неясным еще в 60-х годах, но и намечаются линии, по которым эти говоры противопоставляются говорам центра. Становится все более очевидным по преимуществу архаический характер тех черт, которыми в выявленном противопоставлении характеризуются периферийные говоры, их связь с общевосточнославянским (древнерусским) состоянием. Черты же, специфические для центральных говоров, в этой оппозиции предстают как новообразования, возникшие в свое время в восточной части восточнославянской территории — бывшей окраине славянского мира. Связь с важнейшими глубинными процессами, имевшими некогда место в восточнославянской языковой области, как раз и определяет важность обнаруженного в 60-е годы диалектного противопоставления, ставшего известным как противопоставление центра и периферии на территории древнейшей русской колонизации.
Несмотря на значительность уже достигнутого в области изучения этой своеобразной по форме своего проявления дихотомии диалектных систем, представляется, что многие вопросы, относящиеся к этой проблематике, в частности лингвистическая специфика периферийных говоров, еще только начала изучаться и обнаружены еще далеко не все явления, по которым эти говоры противопоставлены центральным. Эти исследования должны быть продолжены, причем не только в области фонетики, которой до сих пор ограничивались наблюдения, но и на других уровнях языка.
Можно указать одно из возможных направлений в дальнейшем изучении выявленного диалектного противопоставления, опираясь на результаты уже проделанной русскими диалектологами в этой области работы. В трудах К. В. Горшковой уже подчеркивалось, что падение редуцированных вызвало в фонологической системе русского языка тенденции развития, толкавшие ее на путь консонантизации. Исторически сложилось так, что эти тенденции наиболее полно стали осуществляться в говорах Ростово-Суздальской земли и прилегающих к ней с юга землях. Они широко отразились и в говорах Московского типа, на базе которых формировался русский литературный язык [12] . Главным звеном в развитии этих тенденций было формирование фонологической корреляции твердых и мягких согласных [13] , определившее в свою очередь особенности в развитии вокализма, — его подчиненность, обусловленность консонантным окружением.
12
Горшкова К. В. Историческая диалектология…, с. 74; 133.
13
См.: Аванесов Р. И. Из истории русского вокализма. Звуки i и y. — Вестн. МГУ, 1947, №1.
Отметим, что в концепции Горшковой—Треблер упор делается именно на относительную развитость консонантных признаков в противопоставлении центральных и периферийных говоров. Если же намеченную линию противопоставления представить в полном объеме, имея в виду более общую оппозицию вокальность ~ консонантность, то следует признать, что ее второй полюс — вокальность недостаточно использован для относительной характеристики говоров [14] . Ведь в изложенной концепции периферийные говоры по существу характеризуются не как более вокальные, а как менее консонантные. До сих пор общность периферийных говоров удалось показать лишь на примере вологодских говоров и говоров Рязанской Мещеры, ярче других демонстрирующих как раз слабую выраженность консонантных признаков. Между тем более
14
Поскольку прогрессирующим является признак консонантности, то, естественно, что вокальность как таковая может приписываться современным диалектным системам только в той мере, в которой на них не распространилась или лишь отчасти распространилась тенденция к консонантизации.
Это можно сделать, если в качестве показателя большей вокальности периферийных говоров учитывать не только наличие двух лишних гласных фонем — ‹е› и ‹о› (которые, кстати говоря в современных говорах представлены очень непоследовательно — в особенности — ‹о›), но и другие признаки, реализующиеся в их фонетической системе.
При рассмотрении признака вокальность ~ консонантность звуки языка нельзя просто поделить на два класса: гласные и согласные, поскольку в их числе есть ряд звуков, промежуточных по своим конститутивным свойствам между гласными и согласными. Это сонорные согласные, которые не могут быть отнесены ни к чистым согласным, т. е. к шумным, ни к чистым гласным.
Очевидно, что звучность сонорных, которые по признаку участия голоса объединяются с гласными, зависит от степени вокальности фонетических систем. Причем речь может идти не только о способности части сонорных в особых фонетических положениях выступать в слогообразующих вариантах, но и о том, что сама звучность, как их конститутивный признак может быть в более вокальных системах большей по сравнению с той, которой они обладают в системах более консонантных. Именно поэтому изучение сонорных как особого класса звуков для решения поставленных вопросов является очень перспективным. Оно позволяет выявить вокальные характеристики периферийных систем, объединяющие их в их оппозиции к центральным.
Качество сонорных в разных системах специально не изучалось, хотя в фонетических описаниях говоров есть материал, позволяющий судить о их неодинаковой звучности. Этот материал еще предстоит свести и оценить, как необходимо в перспективе изучения живой звучащей диалектной речи обратить серьезное внимание и на диалектные различия в степени вокализованности сонорных. Но уже сейчас обращает на себя внимание, что многие явления из комплексов, характеризующих порознь центральные и периферийные говоры, по существу демонстрируют разное поведение сонорных согласных в двух этих типах говоров, связанное с их большей вокализованностью в периферийных говорах и, наоборот, большей шумностью в центральных.
Рассмотрим наиболее яркие факты, отражающие варьирование сонорных в русских говорах по степени их вокализованности.
О вокальном потенциале сонорных в разных говорах можно судить по различиям в характере их позиционного поведения, о чем свидетельствует вся совокупность вариантов, которыми каждый отдельный сонорный представлен в различных позициях в слове и разном контекстном окружении. В периферийных говорах среди этих вариантов, как правило, имеют место звуки, степень вокализованности которых приближается к гласным или равна им. Такие звуки фиксируются непосредственно (например, неслоговые или чистые гласные) или же о наличии их можно судить по фонетическим процессам, предполагающим их наличие.
Наиболее очевидным примером в этом смысле является разная реализация губного спиранта. В центральных говорах соответствующая фонема реализуется губно-зубным [в], проявляющим себя в одних положениях как шумный согласный (ср. наличие в конце слова и перед глухими согласными глухой пары — [ф]), в других, — как сонорный, перед которым звонкие и глухие шумные различаются (ср. перед гласными и сонорными: [с во]дой — бе[з во]ды, [с вр]ачом — бе[з вр]ача). В периферийных говорах — эта фонема представлена сильно вокализованным губно-губным сонорным [] или неслоговым гласным [ў]. Распределение этих звуков в соответствии с фонетическими позициями в слове в разных говорах юго-западной зоны различное. С губно-губным качеством этого спиранта связано отсутствие в фонетической системе фонемы ‹ф›, которая в заимствованных словах заменяется звуками [х] или [хв]. Большую сохранность реализации губного спиранта звуками [у], [ў] и [] имеем в говорах юго-западной периферии, где эта фонема в начале слова широко фиксируется и как чистый гласный [у] (удова, унук) проявляя себя, таким образом, как полновесный сонант. В значительной части этих говоров (а особенно это характерно для говоров северо-восточной периферии, знающих подобную реализацию губного спиранта) имеет место переход к употреблению губно-зубной спирантной пары [в] — [ф]; однако характерно, что в промежуточной стадии этого процесса фиксируется губно-зубной сонорный [в], проявляющий себя в таком качестве не только перед гласными и сонорными, как в литературном языке, но и перед шумными, ср. неоглушение такого звука перед глухим (ла[вк]а, [в ш]колу и т. п.). Утрата сонорности губно-губным спирантом на окраинных частях юго-западного ареала (при сохранении ее в глубинных — в белорусском и украинском пограничье) подробно описывается в работе А. К. Васильевой [15] . Переход от звуков губно-губного образования к губно-зубному (развитие губно-зубной спирантной пары [в] — [ф]) реализуется, как показывает А. К. Васильева, в ряде переходных систем, которые демонстрируют последовательное развертывание этого процесса. Такая модель процесса соответствует развитию его на основе внутрисистемных тенденций консонантизации фонетического строя и исключает прямолинейное толкование его как результат воздействия литературного языка на говоры.
15
Васильева А. К. О закономерностях возникновения в русских говорах юго-западной зоны спирантной пары [в] — [ф] — В кн.: Диалектологические исследования по русскому языку. М.: Наука, 1977.