Разлом. Том 2

Островская Алина

Дождь не сыграл на руку никому. Скользкая почва под ногами выявляла самых ловких и выносливых, слабых же оставляла в земле. Во время коротких передышке я поднимал голову к небу и позволял влаге смыть с лица кровь и грязь. Раскрывал рот, чтобы хоть несколько живительных капель смочили пересохшее горло.

Закатные сумерки незаметно сменились ночным сумраком. Тьма плелась и ползла, убавляла видимость. Действовать приходилось буквально наощупь, продвигаясь метр за метром к тылу противника. От конницы почти ничего не осталось. Лошади, вперемешку с всадниками оказались отброшенными на обочину сражения. Перетянуть канат в сопротивлении двух кавалерий не удалось ни одной из сторон. Во всяком случае, я думал так ровно до тех пор, пока поле не всколыхнула паника.

Вражеская кавалерия. Свежая. То ли совсем недавно подоспевшая, то ли выжидающая подходящего момента для выступления. Прокатилась невидимым кулаком по полю брани, вырезая моих бойцов. Кони вороные, как и воинский доспех. С достаточного расстояния с целью уклонения от атаки абсолютно невидимые для человеческого глаза. И только варги были способны разглядеть их издали. Волки рвали когтями и вгрызались в шеи коням, но тех была тьма…

Явственное ощущение утраты контроля и кажущегося преимущества забило мелким ознобом. Я продолжал махать мечом изредка попадая по противнику, являющемуся словно из ниоткуда. Победа ускользала от меня резвой рыбкой. Люди гибли под регулярными набегами всадников. В равнине их преимущество.

— Все на холм! — закричал я, указывая в сторону возвышенности. Там коннице будет сложнее выкашивать наши ряды, но и это не панацея.

Командующие полков приводили приказ в действие. Мы активно сдвигались в сторону рельефных неровностей, а я лихорадочно бегал глазами по своим бойцам, оценивая их количество.

Мало. Чертовски мало.

И тут яркая вспышка бело-голубого света озарила пространство вокруг. Словно кто-то включил несколько футбольных прожекторов. Я прикрыл глаза предплечьем и сощурился. После глубокой темноты сложно привыкать к свету. От нежданно-негаданного всполоха на дыбы повставали кони, а варги прикрывали лапами глаза. Оставшиеся этруссы недовольно ревели и пятились от источника.

— Рик! Это амулет! Слышишь? Твой амулет! — кричала сквозь общий гомон Алариэль, потряхивая меня за плечо. Я не понимал, о чем она? А потом как понял! Ну конечно же!

— Он чувствует тебя! Своего истинного хозяина! — продолжала тараторит девушка мне в ухо.

К этому моменту, глаза достаточно привыкли, чтобы разглядеть человека, отчаянно пытающегося замотать амулет в кусок ткани. Я его узнал, сразу. Даже в костюме рядового бойца.

— В укрытие! — напомнил я приказ замершей на месте пехоте. Конницу теперь видно, но на открытом пространстве бороться с ними — чистая смерть. Воины побежали дальше, а я ткнул варга в бока, направляя поводья в сторону Авал’атара. Его нельзя потерять из виду. Хотя мой камешек не позволит этому случиться.

— Даэрон, брат. Если что, ты остаешься за главного. Не дай им победить.

Он молчаливо кивнул, хмуря густые брови.

— Что ты делаешь?! — крикнула Эли. — Тебя же убьют! Посмотри сколько их!

— Плевать! Его я прикончу скорее! Уходи с остальными! — прокричал ей через плечо, плотно прижимаясь к холке разогнавшегося варга.

— Ух! Упертый! — долетело до моих ушей. Я обернулся и увидел, что женщина скачет за мной. Хмыкнул про себя: кто бы говорил об упрямстве.

Останавливаться и разворачивать ее времени не было. Но почему-то я был уверен, что отец не занесет меч над головой собственной дочери. Хотя…

Мой маневр удался.

Когда я подошел к лжеимператору на достаточное расстояние, за мной замкнулось кольцо из конницы. Большая часть кавалерии перетянула свое внимание на мою скромную персону и теперь у моих людей шанс добраться до холмов увеличился в разы. Всадники отрезали от меня Алариэль, оставляя ее за широким поясом, непрерывно скачущим по кругу.

Живым мне отсюда не выбраться. К бабке не ходи. Но хотя бы отомщу за смерть отца и свергну проклятого узурпатора. Оставляя поток пламенных речей на потом, которого может и не быть, я соскочил с волка и бросился к Авал’атару.

Ничего.

Завис на месте, словно у меня отняли контроль над телом. Не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. А «император» стянул с себя шлем и самодовольно ухмыльнулся.

— Твои фокусы впечатляют. Но я все равно переиграл тебя, мальчик. Неужели ты думал, что я выйду на поле сражения без прикрытия?

В подтверждение его слов в круг вошло двое высоких мужчин. Не гончие, но, очевидно, высококлассные боевые маги.

— Верните мне волю, и я уделаю вас троих.

Авал’атар рассмеялся.

— Хорошая попытка взять меня на слабо. Но знаешь что, мальчик? Я слишком люблю власть, чтобы рисковать ею. Подведите его ко мне. Хочу получить то же удовольствие, какое я получил, когда убивал твоего отца.

Меня ошпарило волной гнева. Я изо всех сил сопротивлялся магии, но метр за метром приближался к своему противнику. Не так я представлял расправу с врагом и месть за отца. Сплоховал. Не просчитал. Не обдумал. Повелся на эмоции.

С другой стороны, спас своих людей. Если у Даэрона получится выиграть эту войну, значит моя смерть будет ненапрасной. Эти внутренние угрызения совести продлились буквально несколько секунд, а потом я ощутил, как воля ко мне возвращается. Ноги двигаются не потому что им велит вон тот маг, а потому что я сам их передвигаю. И чем ближе к сопернику, тем больше силы копилось в моем теле.

Я метнул взгляд к одному магу, а затем к другому. Может, кто-то из них на моей стороне? Нет, не похоже. Они с самозабвенным призрением глядят на меня, мысленно выпотрошив уже несколько раз. Эли? Вряд ли бы у нее хватило сил на такое свершение после долгих сражений.

Тогда… что?

Взгляд упал на амулет, с моим приближением пульсирующий все быстрее и ярче. Я щурился от голубого света и вдруг понял: это он. Символ императорской власти Аваллона снова помогает мне, как тогда в битве у Рэйна.

Боги даруют мне шанс.

— Я слышал о твоей связи с моей дочерью, — брезгливо приподнял он губу. — Мне претит даже сама мысль, что она путается с таким выродком.

— Что ж, с этим ничего не поделать. Когда я верну себе трон, она станет править вместе со мной.

Злость исказила его лицо. Он уткнул клинок в яремную впадину на моей шее и провернул его в одну, а потом в другую сторону, как бы ковыряя дыру.

— Править вам суждено только в ином мире. После битвы я казню ее, как безродную изменницу, и наконец избавляюсь от этого никчемного обоза, — он наклонился ко мне и прошептал на ухо.