Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6
Шрифт:
Annotation
Что будет, если живущий внутри японского школьника человек из совсем другой эпохи решит, что настала пора действовать активнее?
Отец-якудза откровенно не тянет роль лидера ни в семье, ни…
Модель взрослого кино влюбилась, как кошка.
А ещё на пятки наступают соседи по региону, к которым нельзя поворачиваться спиной
Семён Афанасьев
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6
Глава 1
— Это ты сейчас так завуалированно нас дураками назвал? — уточняет отец хмуро.
— Боже упаси. Пап, вы далеко не дураки. — Хм, почему-то при всех захотелось обратиться неформально. Что за экзгибиционизм? — Вы просто слишком сильно японцы: мыслите инерционно и консервативно.
— А ты? — родитель сверлит меня взглядом. — Ты мыслишь как-то иначе?
— А я видел кое-что и за пределами островов. И примерно понимаю, как трактовать происходящие.
— Вот этот твой пограничный режим, ты только что сказал; который рядом с границей. Зачем он вообще нужен? — Вадзима то ли изображает конструктивного, то ли действительно заинтересовался.
— Для сохранения контроля в собственных руках.
— При чём здесь Токио? Какая связь?
— Весь город не причём. Пока.
— Почему ты тогда об этом упоминаешь?
— Потому что отдельно взятый муниципалитет сейчас — это и есть та самая приграничная полоса. Только вы этого ещё не поняли. Ну или живёте по старой русской поговорке.
— Что за поговорка?
— Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
— И что в этих функциях контроля может быть такого интересного? — это Танабэ, второй из операционистов. — Применительно к нашей стране? Какие практические выгоды?
Смотрит неприязненно, но на него, видимо, произвело впечатление моё сольное выступление против их охранников.
— Например, контроль этнического состава через паспортный режим. Как прибывающего населения, так и постоянно проживающего, — подсказываю. — Банальный учёт, для начала. Чтобы понимать все свои риски в том случае, если этнос-сосед окажется не таким дружественным и гораздо более сплоченным.
— Это как? — снова Коити. — Что значит учёт?
— Помните, в прошлые века этнические корейцы в полицейских участках по месту жительства регулярно отмечались? И отпечатки пальцев сдавали, чтоб исключить подмену жителя или проживание другого лица по выданному паспорту? Только через пятьдесят что ли лет после войны лишь первому их поколению, уже глубоким старикам, разрешили эти отпечатки пальцев не сдавать? У нас на истории права было.
— Для чего это было нужно? — не сдаётся толстяк. — Считай, что я историю не учил, — покровительственно говорит он.
— Давайте представим, что у вас есть сухопутная граница с Китаем? С вашей стороны, в районе этой границы и в ближайшей полосе половина "вашего" населения — этнические китайцы. То есть, паспорта у них вашей страны, но это всё же китайцы. Отгадайте, кого нужно бояться больше? Прорыва снаружи или удара в спину? — кто-то в этом месте крякает. Рюсэй с интересом наклоняет голову. Отец смотрит исподлобья. — И нужно ли отслеживать обстановку только по фронту границы, плюс на сопредельной стороне? Или — за спиной тоже есть смысл приглядывать?
— Хм.
— Ещё — можно вспомнить про контроль всех значимых узловых точек той стороны. — Кажется, теперь внимательно слушают все. — Например, наблюдение за местами потенциального сосредоточения войск или иных сил для того же потенциального удара, уже снаружи. Режимы усиления и наоборот расслабухи — чтобы не проморгать их усиления, выбивающиеся из обычного графика.
— Хм.
— Кстати. Толпы "абсолютно мирных соседей" даже с голыми руками могут быть источником очень немалой напряжёнки. Достаточно их синхронизировать с действиями тех, кто снаружи.
_________
Некоторое время проходит в попытках поиска хоть какой-то компромисса. Мною. За всех присутствующих.
Увы, это в итоге ничего не меняет: по лицам вижу, что время потратил зря.
Не являются они единой командой. По крайней мере, после смерти Гэнки — уже не являются.
Операционисты, переглядываясь многозначительно, откровенно удерживают что-то за кадром, явно себе на уме. У Вадзимы вообще такой взгляд, что с ним искать точки соприкосновения бесполезно.
Бухгалтерия устало ждёт, чья возьмёт.
Рюсэй делает знаки, чтобы я не усердствовал: типа, пустая трата времени.
С другой стороны, и такой вариант изначально учитывался. К сожалению, как самый крайний — ну надеялся я искренне, что взрослые смогут подняться над своими амбициями и хотелками.
— Мне кажется, я сказал достаточно. Для умного, — хлопаю ладонями по крышке стола, поднимаясь. — Прошу прощения, далее у меня свои дела. Если что, я на связи, а контакты есть у отца.
— Ты куда сейчас? — отец спохватывается, словно выныривая из размышлений.