Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава
Шрифт:
– Если не очухается, отдайте смотрителю. У меня срочные дела…
Спрыгнув с помоста, ходячее недоразумение уверенно направилось к шнурку окна, на котором висел его концентратор.
– Ты, похоже, до выпуска решил не дожить? – ровным голосом поинтересовался Такуми Сибасаки, имея ввиду исключительно брошенные на грудь побеждённого, словно дешёвой проститутке, деньги.
Отец Такуми, Сибасаки-старший, занимал достаточно интересный пост в кабинете министров и, по слухам, по карьерной лестнице двигался только вверх.
Сибасаки-младший же был хоть и далёк от боёв любого вида, но внешностью напоминал потомственного сумоиста.
– А ты просто поп#здеть мастер? Или что-то конкретное предлагаешь? – огрызнулся Асада, разворачиваясь на ходу и, не дойдя до своего перстня на шнурке от штор, направился к Такуми.
Белобрысый подошёл вплотную к здоровяку и, наступив тому на носок левой туфли, продолжил:
– За слова сейчас ответишь? Или просто жирный балабол?
Сибасаки, хотя и не напоминавший внешне атлета, по канонам мужской внешности собственной страны был вполне себе на уровне. Если глядеть женскими глазами.
Однако в глубине души он неподдельно страдал, считая себя полноватым. Периодически пытаясь похудеть, он садился на диеты, сбрасывал за неделю пару килограмм; но потом возвращал их за час, дорвавшись до риса с овощами. Цикл этот повторялся с завидной регулярностью.
Напоминание о том, что лично он считал своим недостатком, безошибочно угодило в больное место.
– Не обращай внимания на убогого! – Манна Ямаути, соображавшая быстрее всех (и имевшая с толстяком кое-что на прошлой неделе, на классном выезде в горы, по пьянке), тут же вскинулась и положила ладонь на бицепс безобидного обычно парня.
Но было уже поздно.
Взревев раненным зверем, Такуми широко развёл руки и попытался облапить поджарого и так похожего на рыжую уличную собаку Тормоза. Который рядом с «сумоистом» смотрелся более чем гротескно.
Асада, как-то по-кошачьи пронырнув под неудачным захватом здоровяка, выпрямился пружинкой вслед за пронесшейся над головой ладонью.
И воткнул свой правый кулак в носогубную ямочку Сибасаки.
Тот тоже повалился на пол, точь-в-точь повторив опадание по спирали Сэя Нагано, на помосте, минуту тому.
– С-сука! – истерично взвизгнула Ямаути и, растопырив пальцы, ткнула ногтями в глаза Тормозу.
Всё-таки они с толстяком были весьма неравнодушны друг к другу, хотя и старательно скрывали это от окружающих.
Белобрысый одним стремительным движением как-то плавно перевёл уже сделанный удар по Сибасаки в нырок под руку его подруги. Затем его второй кулак мелькнул в сторону живота Манны.
– Бл#дь, – неподдельно осунулся с лица Тормоз ровно через одно мгновение, когда девчонка, скорчившись, упала на колени и беззвучно захлебнулась слезами. – Клянусь, не хотел! На рефлексе вышло! Бл#дь, бл#дь, бл#дь… Пошли нах#й все отсюда!
Общее изумление было столь сильным, что никто и не подумал возражать, когда Тормоз, неожиданно для всех принялся орать:
– Врача кто-то позовите?! Я ей рёбра мог сломать! НЕ ТРОГАТЬ ЕЁ И НЕ ДАВАТЬ ШЕВЕЛИТЬСЯ! ТАМ ВНУТРЕННИЕ ОРГАНЫ!
Быстрее всех сориентировалась Икемацу:
– Сейчас наберу медпункт! Это быстрее, чем бежать! – последние слова она говорила, уже нажимая кнопку соединения с медицинским сектором на экране личного планшета.
В другое время. Где-то в другом мире.
Вызванные звонком страшно сказать откуда, милицейский следователь и криминалист молча переглядывались над телом погибшего.
– Тебя тоже предупреждали? – решился первым на откровенность криминалист.
– Да. – Хмуро и односложно кивнул майор. – Имитируем бурную деятельность и держим язык за зубами.
Перед ними, на полу первого этажа строящегося нового корпуса МВТУ имени Баумана, лежало тело живой легенды.
Оба офицера служили не первый день и знали: когда «просят» с такого уровня, отсебятины нести не стоит. Или уподобишься лежащему на полу трупу.
– А ведь был великий человек, – грустно вздохнул эксперт и, попирая все правила, полез за сигаретами.
– Был. – Не стал спорить следователь. – Именно что был.
Оба не являлись чрезмерно сентиментальными, оттого не сильно переживали по поводу ушедшей вот только что легенды.
Главным было – всё правильно оформить. Случившееся – исключительно несчастный случай, детали – на их усмотрение.
На пыльном полу, рядом с теннисным столом, лежало тело того, кто ещё вчера был Олимпийским чемпионом, многократным чемпионом СССР, кандидатом технических наук и, без малого, доктором педагогических. Капитан-лейтенантом в запасе, выпускником военно-морского пограничного училища.
Единственным в СССР обладателем кубка Вэла Баркера, заслуженным мастером спорта по боксу, Валерием П.
Как ни печально, но туманные намёки в ЦК обрели чёткие перспективы только на стройке.
Я, конечно, тоже хорош. И ведь чувствовал задницей, что жизнь в перманентной эйфории – не самая лучшая стратегия успеха. Особенно когда кто-то закусывается между собой в верхах, а ты выступаешь в роли пешечного аргумента. Иначе говоря, в роли фигурки на шахматной доске, которую бывает проще снести к чертям, чем разыгрывать по правилам.
Тот факт, что мне удалось-таки пробить строительство спортивного комплекса, похоже, здорово оторвал меня от реальности.
Увы, мы все умны преимущественно задним числом. Да и не верилось мне, что со мной могут вот так.