Разноцветные дни
Шрифт:
Место для отдыха нам понравилось. Решили здесь отдохнуть, обсушиться, осмотреться. Время было обеденное. Я «колдовал» над костерком, пытался вскипятить в котелке чай. Алексей бродил с удочкой вдоль берега. И тут на поляну выскочила собака. Увидела нас — замерла. Симпатичная такая пегая дворняга. Правое ухо начисто отсутствовало. Может, лишилась в драке с сородичами. Над глазами по темному пятнышку. Таким собакам в сельских местностях хозяева дают кличку Турткуз — Четырехглазый. Лучше не придумаешь.
Вслед за собакой, на каурой лошаденке появился молодой парень, загорелый, в выгоревших джинсах и широкополой, этакой ковбойской шляпе. Прямо персонаж из «Великолепной
Собака осмелела. Брехнула пару раз. Но парень лихо щелкнул плеткой:
— Молчать, Турткуз! (Ага, значит, угадал кличку.)
Затем спешился, отвел коня в сторону и подошел ко мне. Сухо представился:
— Егерь Акчинского охотхозяйства Геннадий Никифоров. Ваши документы!
Пришлось лезть за удостоверением — благо, не подмокло.
— Та-ак, — разглядывая документ, произнес Геннадий. — Вообще-то у нас не разрешается посторонним ходить по территории охотхозяйства. Здесь рыбачат и охотятся строго по лицензиям. Но вам, как жертвам «кораблекрушения», в виде исключения разрешаю.
Я пригласил Геннадия к чаю. Он охотно согласился: «Соскучился по свежим людям!» И вскоре я знал почти все об этом молодом человеке. После армии поступил в Московский университет. Учится заочно на биофаке. А в охотхозяйстве третий год. Изучает жизнь фазана в неволе. Мечтает после учебы организовать фазанью ферму.
— Не мешает ли работа учебе?
— Что вы! — улыбается Геннадий. — Наоборот. Можно считать, практику прохожу круглый год.
— А как с браконьерами?
— Бывают. До десятка ружей в год конфискуем за незаконный отстрел фазанов, кекликов, кабанов… Недавно несколько дел передали в суд. В большинстве «шалят» местные жители и, представьте, разные начальники из города. Если первые надеются скрыться незамеченными, то вторые уповают на безнаказанность. На положение, авторитет, знакомства. Не хотят считаться с тем, что закон один для всех. Однако время теперь не то, когда прикрывались должностями…
Да, богат и многообразен животный мир Узбекистана. Обширные пустыни, влажные поймы рек, величавые горные хребты и вечнозеленые оазисы… И очень жаль, что с каждым годом они скудеют. Вот скупые, беспощадные статистические данные: в «Красную книгу УзССР» включены двадцать два вида млекопитающих, тридцать один вид птиц, пять видов пресмыкающихся и пять видов рыб.
Грустные цифры, за которыми живое, трепетно бьющееся сердце природы. И вот на защиту встают зачастую такие, как Геннадий Никифоров, встают бескорыстно — велик ли оклад егеря! Охотоведы, биологи, просто страстные друзья природы. Скромные люди, делающие огромное благороднейшее дело.
Где-то далеко-далеко в стороне чинков послышались выстрелы. Один, другой, третий… Затем ударил дуплет — уже ближе к нам.
Над головами низко со свистом крыльев прошла стайка сизарей. В сторону гор. К спасительным скалам.
Я недоуменно посмотрел на Геннадия. Он сразу понял мой немой вопрос.
— Позавчера открылась лицензионная охота на перепелов и диких голубей.
Ах, вот оно что! Мы с Алексеем давно не читаем газет. На календаре — вторая половина августа. Так оно и должно быть…
«Нет, почему так должно быть? — что-то во мне не соглашается. — Ведь по стране проводятся всякие месячники. Месячник безопасности движения. Месячник озеленения и прочие мероприятия. Почему ж не запретить повсеместно охоту временно года на два-на три? Даже по лицензиям. Сколько б живности поприбавилось на земле?!»
Много ль проку человеку от убитого голубя?
Но вот опять напоминает справочник: «В результате бесконтрольной охоты численность сизых голубей в последние десятилетия сильно сократилась». А что, «контролируемая» охота их добавит?..
Бьем тревогу, а сами продолжаем поступать по-старому.
К потухающему костерку незаметно подошел Алексей. На лице разочарование. Мрачно поздоровался.
— Что, не берет маринка? — спросил Геннадий.
— Наверное, жарко. Солнце еще, — пожал плечами Алексей.
— Может быть, может, — согласился егерь. — Вообще-то на нашей территории река богата рыбой. Опять-таки наносят ей урон браконьеры — охотнички до легкой ловли. Удочкой-то поймаете пять-шесть рыбин — не велика утрата. А они придумали хитрую снасть — накидку. Сеть размером два метра на два, по краям — свинцовые грузила. Ни дать, ни взять — водяной капкан для рыб. На прошлой неделе три таких снасти изъяли и почти двадцать килограммов маринки. Пришлось составлять протокол. На первый раз оштрафовали. Так что рыба горе-рыбакам показалась дороговатой. Но и это еще не беда. Есть варвары более «цивилизованные». Охотятся на маринку током. Протянут от столба провод и конец в воду. Сколько тогда ни за что ни про что гибнет рыбы! Особенно молоди. Плывет по реке белым брюхом вверх. Опасная рыбалка! И не только для рыбы. В прошлом году здесь неподалеку убило током одного механизатора, захотевшего половить рыбку на «электрическую удочку».
Опять где-то треснули выстрелы. На этот раз из зарослей осоки испуганно выпорхнули две утки. Сделали круг над нами и полетели прочь вниз по реке.
Молча, взглядом мы проводили крякв. И тут Турткуз насторожился, гавкнул и метнулся в ежевичные заросли.
— Что-то учуял, — пояснил Геннадий, пружинисто вскочил и заспешил вслед за собакой.
Через некоторое время он появился, прижимая к груди голубя-сизаря. Крыло птицы кровоточило.
— Вот, подранок, — сказал егерь, будто виновато. — Сколько их встречается на территории охотхозяйства. Дармовая добыча для шакалов и лис. Эх, горе-охотнички! Ни себе, ни другим…
Геннадий засунул голубя за пазуху, буркнул:
— Попробую вылечить. Хотя навряд ли…
Турткуз расстелился у ног хозяина и уставился на него понятливым собачьим взором.
— Скажи, Геннадий, а что с его ухом? — полюбопытствовал я.
— Ну, это долгая история…
— Все же.
— Второй бич после браконьеров — это шакалы. Даже небольшой выводок этих зверей может нанести заметный урон охотничьему хозяйству. Шакал ничем не брезгует: кеклик попадется — хорошо, фазан — еще лучше. В прошлом году целая стая шакалов объявилась на нашей территории. С гор спустились, что ли. То там перья птицы увидишь, то здесь. Стали выслеживать зверя поодиночке, не удалось. Все говорят, мол, шакал трусливый, «боится своей же тени». На самом деле ничего подобного. Это животное хитрое, коварное, а иногда наглое и злобное. Решили мы тогда сделать на шакалов коллективную облаву. Выследили сай, куда они исчезают после ночных прогулок: шакалы охотятся в основном в сумерках и ночью. И вот перед рассветом, мы, четверо егерей, устроили засаду. Троих зверей удалось сразу снять. Остальные — врассыпную. Вот тут-то, откуда ни возьмись, и появился Турткуз. Кинулся вместе с нами за хищниками. Собаку разве догонишь! Ушла далеко вперед. Скрылась в лабиринтах сая. Только уже на рассвете мы нашли Турткуза на глухой поляне. Морда окровавлена, правое ухо сильно порвано. Зато рядом с собакой лежал задушенный ею ворюга-шакал… Вот какой у нас храбрый Турткуз — не смотрите, что дворняга!