Разноцветные педали
Шрифт:
Предыдущая смена была дневной, Валера задержался на работе только из-за концерта своей подопечной. Сегодня же Валера вышел в ночь.
К Арине Леонидовне. Гена Репник не успел дать распоряжения относительно первого сегодняшнего его объекта, как Валеру вызвали в кабинет к Арине Леонидовне.
– На следующей неделе Антон и Евлалия будут выступать во Дворце работников культуры. Им много приглашений поступает, – после приветствия сообщила ему Арина Леонидовна. – «Шкура мясом наружу» получилась просто супер. Я видела, что тебе тоже понравилось.
Валера неуверенно улыбнулся. Когда она, интересно, успела это заметить?
Некрашеный воробей без энтузиазма чирикнул в клетке, которая стояла у Арины Леонидовны на столе. Арина Леонидовна зачерпнула из плошки горсть разноцветного сухого корма (кошачьего, скорее всего, больно мелкий, и всё рыбки, рыбки), сыпанула в клетку. Послышался стук клюва о дерево. Ест. Интересно, это новый птенец или старый?..
– Мы давно за тобой следим, – услышал Валера. – Ты собираешь информацию обо мне. Зачем? Почему тебя так интересует моя персона?
Валера замер. Сначала страхом наполнился его мозг, затем этот страх поплыл по всему телу. Усилием воли Валера заставил себя вспомнить, что он не маленький мальчик, а потому не имеет права описаться от испуга. Он имеет право если не на звонок своему адвокату, то хотя бы на молчание.
Вот Валера и молчал. Сначала он даже не смотрел на Арину Леонидовну, а затем всё-таки поднял голову.
Откуда она знает? Значит, всё это время ей доносили, что Валера расспрашивал сотрудников «Разноцветных педалей»? Да ведь ничего особенного он у них и не спрашивал!!! За кого Арина Леонидовна его принимает? За шпиона? Но чьего шпиона? Конкурирующей фирмы? Разве есть такая? Или за сотрудника каких-нибудь следящих органов? Всё, тогда не отмыться...
И кто на него доносил-то? Те же, кого он и расспрашивал?.. Интересно, это с их стороны низко – или так и надо? Доносить, демонстрируя своё рвение и преданность режиму. У, буржуи проклятущие!..
– Надо же, какой ты любопытный, – продолжала Арина Леонидовна. Она, кстати, весьма позитивно улыбалась. Валера знал, что удавы тоже наверняка улыбаются мясистым кроликам. А потому обольщаться позитивом не стал. – А ребята тебе много информации к размышлению подкидывали?
О, ужас! Валера чувствовал, как свинцовым стыдом наливались его уши, веки, щёки и даже нос. Сейчас его физиономия наверняка была цвета китайского флага. Так, значит, всё, что ему про Арину рассказывали всякие там тёти Розы, Доляновские и Пользы, – брехня? Или не всё? Чему можно верить – и что лишь грамотно подброшенная ложная информация? Ой, сколько всего Валере по ушам прогоняли! А он верил! Анализировал. Страдал!!! Строил планы – да ведь строил, строил!..
– Валера, а ты помнишь, что твой испытательный срок закончился? – вполне дружелюбно спросила Арина Леонидовна.
– Да, да... – Валера сейчас ничего не помнил, но согласился.
И Арина Леонидовна продолжала – получилось так, как будто она по доброте своей просто перевела разговор с неприятной Валере темы на приятную. Чтобы он, Валера, ей же за это ещё и благодарен был. Хоть и находился сейчас Валера в полном ауте, а осознал, что наглая Балованцева действует как беспринципный манипулятор. Осознал – но поймал её волну и преисполнился ожидаемой благодарности. Кольнуло его, конечно, мыслью, что после такого вступления чаще всего выгоняют с работы, – но он по поводу этой мысли ни капельки не расстроился.
– Да, закончился испытательный срок, Валера. Ну ты как, планируешь у нас оставаться?
Значит, выгонять Арина Леонидовна не собирается. Здорово.
– А... это... можно? – проговорил Валера, преданно глядя на Арину и чувствуя себя осчастливленным ничтожеством. Вновь почему-то на память ему пришла Евлалия первых дней знакомства, когда Валере хотелось чувствовать себя её благодетелем и пожинать плоды своих покровительственных деяний, – только теперь в роли облагодетельствованной убоженьки выступал он сам.
– Можно. Я хочу взять тебя в штат, – продолжала Арина Леонидовна. Голос её стал серьёзнее. – У меня к тебе предложение. Я долго подбирала кандидатуру на эту должность. И остановилась на твоей. Мне нужен личный секретарь. И эту работу я бы хотела предложить тебе. Не только потому, что ты так живо всё это время интересовался моей персоной. Я ведь тоже интересовалась твоей.
Если бы Валера умел зеленеть или синеть, он бы с удовольствием это сделал. Сменил бы окраску своего лица – поскольку так в полной мере можно было бы выразить степень его удивления. Интересовалась? Правда?
– Интересовалась, – как будто подтверждая мысль Валеры, а на самом же деле повторяя произнесённое только что ею же слово, заявила Арина Леонидовна. – Мне нужен мужчина – помощник. Это больше, чем секретарь. Это помощник по жизни. Но это ещё и тот человек, которому я могла бы доверять. Если не полностью – кто может похвастаться, что кому-то доверяет полностью, правда? Но на достаточно серьёзном уровне. Что ты скажешь? Подумай, я тебя не тороплю. У тебя есть три часа. Дальше я буду спать ложиться. Так что в течение этого времени...
– Я согласен, – перебил её Валера.
– Согласен? Точно?
Валера посмотрел на Арину Леонидовну и подумал, что она не умеет улыбаться хитро. Даже сейчас она, вероятно, хотела сделать именно это – хитрую мудрую улыбку, а получилась улыбка просто весёлая. Валера ещё успел подумать, что его, может быть, сейчас просто-напросто нейро-лингвистически программируют – вот он и принимает все ужимки Арины Леонидовны исключительно в выгодном для неё ключе. И как же бесили его подобные мысли!
Валера вскочил с кресла, яростно замотал головой, прогоняя их на хрен. Опомнился – ведь Арина Леонидовна всё это время по меньшей мере с удивлением смотрит на него, своего будущего секретаря. Пятернёй, как Илья Муромец после хорошей драчки, стёр пот с лица и плюхнулся в кресло.
– Да не волнуйся, – по-простому сказала Арина Леонидовна. Наверное, она очень спокойно относилась к чужим чудачествам.
– Арина Леонидовна...
– Арина.
– Да. Ты не думай, я точно согласен. И никакую я информацию не собирал. Мне просто интересно всё было, правда... – заговорил Валера, не переживая, что может выглядеть жалко.