Разноцветные педали
Шрифт:
Романтик! – снова насмешливо подумал о Лёхе Валера. И... чрезвычайно захотел оказаться на его месте.
Второе отделение праздника ознаменовалось тем, что перенеслось на улицу. Дождь продолжал лить, но натянутые над территорией клуба тенты и выставленные шатры давали возможность чувствовать себя комфортно.
В темноте мерцали призрачным светом мелкие огни, рассыпанные под кустами и по клумбам. Какие-то глупыри разбрелись по окрестностям – искали цветок папоротника и разрыв-траву, которая могла открывать любые замки.
Доляновский-приколист слух пустил, а народу что, много надо? И дождь не страшен. Все
Тучи на небе висели толстые и низкие, ни луны тебе, ни звёзд, так что ночь была тёмная. Освещалась искусственно, но с выдумкой. Выйдешь из-под тента, оглянешься – и жуть пробирает. У-ух!..
Тут и там горели костры, за которыми тщательно присматривали добровольно вызвавшиеся это делать киборги, одетые в морские дождевики. Опять Валера не заметил, какими персонажами ребята нарядились. Эх, а это многое рассказало бы об их внутренней сущности... Правда, зачем она была Валере? Ну их, ладно.
Под широкими тентами и в шатрах тоже были сервированы столы, стояли садовые скамейки – удобно. Сокращённый состав своих официантов и отряд нанятых следил за порядком и пополнением еды-питья. Неутомимая «Рука прачки» с инструментами бродила туда-сюда, наигрывая смешную народную музыку. В общем, веселье продолжалось.
Как ученики младших классов, сотрудники «Разноцветных педалей» играли в «Третий лишний» и в «Ручеёк», даже Валеру вытащили. Всё она, Абумова, Гвоздензуба бесстыжая. Арина, вместе с троном переместившаяся под тент, нахмурилась: да иди же, резвись! Приказ – так что Валера пошёл порезвился. Подвыпившие девки вели себя как настоящие язычницы, ну просто ничего святого – вертели Валерой, как хотели, хватали, тащили за собой под сомкнутыми и образующими коридор чужими руками. Обычно сдержанные на работе и сосредоточенные, ну совсем тут паршивки распоясались. Они над ним смеялись, камер-пажом называли, камердинером, камер-юнкером, Малютой, малюткой и ещё всякими гадостями. И смеялись, и снова хватали Валеру за руки, тащили под «Ручейком». Валере уже хотелось Арине бежать жаловаться. Он понимал, конечно, что ничего подобного не сделает, но всё же – чего они прицепились-то? Он их интересует – или они так глумятся?
Да вроде нет – Валера присмотрелся и понял, что всех остальных ребят точно так же мучают. Вон Наташа Сорокваша, в зелёной шапке с пупырями по бокам и зелёном платье в суперобтяжку. Это не пупыри, если присмотреться, а имитация глаз. У кого четыре глаза – тот похож на водолаза, а она Царевна-лягушка на самом деле. И что делает – Тунца доводит. Тот тормозит, оглядываясь на Настеньку, а она смеётся, Сорокваша опять что-то там шутит – Тунец всё так же тормозит, а лягушка эта смеётся...
Дорвались девки...
Валера всё-таки вырвался из их рук и затаился у трона Арины.
Да, он попал на гендерный праздник – Валере абсолютно это стало ясно, когда между тентами разложили особо могучий костёр, дым которого столбом уходил в дождливое небо, и объявили, что все желающие могут через этот костёр судьбоносно прыгать. Можно по одному – но лучше парами. Взяться за руки, загадать желание, сигануть – и чтобы руки не разомкнулись. Проверка парочек на прочность. Знак того, что пара гарантированно продолжит в следующем году своё существование, а ещё лучше – размножится.
Ух, Лиля бы бросилась прыгать и его бы потащила! – тут же подумал Валера и порадовался, что эта фигня его минует.
А люди прыгали, на Мамед-Бабаевой даже подол загорелся. Любит её огненная стихия, знойную такую женщину. Добрый Счастье
Валера видел, как носится туда-сюда Василиса Прекрасная, разыскивая своё пьяное сокровище. Поймал себя на мысли, что женился бы на Килане-Василисе (вернее, на Зое, а не её сценических образах) и без всяких прыжков. Милая, какая же всё-таки милая... Отогнал эту глупость, глянул на Арину. Ну надо же – ни одна зараза её не приглашает! Где эти все Лёшеньки-Быченьки, Мартынчики, Витечки? Где восторженный Федя Горобец, где Шибай – коня выгуливает? Как что-то сакральное – так они в кусты?
Или с ними Арина заранее договорилась, что никаких вольностей? Не верит она языческим обрядам. А чему верит?
Пригласить! А что – пойдёт и пригласит. Валера уже почти решился. Нет, позовёт – приглашают на танцы, а не на прыжки.
А откажет? Скажет – «не хочу»? И как с ней общаться тогда? Стыдно же будет смертельно! Арина о нём может подумать...
Хотя – а что такого? Это же всё не по правде – это приколы такие праздничные! Развлечения, самой ею же и утверждённые. Он просто что делает – начальство развлекает! Подберёт Арина Леонидовна свои многочисленные одежды – и сиганёт. И ничего себе не подпалит, как Джамиля. Она шустрая.
Валера сделал шаг к Арине. Она поднялась с кресла.
– Я сейчас приду. Побудь здесь, – сказала она.
И Валера ничего предложить не успел.
Праздник длился до утра. Забавы в виде перетягивания каната, беготни по лужам на ходулях, катания на шибаевском коне (Быков своего не дал), пения и танцев, конкурсов с призами (эту забаву сотрудники «Педалей» любили больше всего) – не соскучишься.
Часа в два ночи Арина сообщила камердинеру, что собирается спать. Ему за работу спасибо, он может идти полноценно развлекаться. Расчехлиться ей помогут подружки. Ночёвка Валере предписывается в гостиной. Утром Арина позовёт, если будет необходимость. Срочных дел в первой половине дня нет, но всё-таки пусть он будет на месте. И воробья Кеку утром надлежит разбудить и накормить витаминным кормом.
Спокойной ночи.
И Валера отправился гулять. Пить особо даже не хотелось. Но он всё-таки хлопнул рюмашку, накинул плащ и вышел под дождь. Дошёл до самой тёмной части территории и стал всматриваться в беспроглядную даль. Там где-то должна быть берёзовая аллея. Ночь, почти что лес, Иван Купала, тайны, гадания...
Что-нибудь значат все эти обычаи и народные праздники на самом деле? Совсем дурными были люди, когда им доверяли, – или просто нейтрализовалось с течением времени их символическое значение? И теперь – прыгай через костёр в специально отведённый для этого праздник, не прыгай – судьбоносным прыжок не станет. Как надо верить, чтобы отыскать разрыв-, например, траву, и она гарантированно оказалась бы эффективной? Или она таковой никогда не была – всё это древний пиар? Вон Доляновский, Сашка-Парацельс, Счастье и Дубов с девчонками сели в две машины такси и рванули на речку – они там собирались пускать по воде веночки-цветочки и горящие свечки, купаться под дождём – вода в ночь этого самого Ивана Купалы, типа, как-то особенно способствует привлекательности. Они хотят кому-то нравиться? Кому? Друг другу? Или как получится, кому придётся?