Разноцветные педали
Шрифт:
Тут Валера сломался. До мыслей по поводу того, что он значит для вечности, докатываться ему не хотелось. Оставим это психам – решил он. И восстал в позитиве.
В смысле, как только схлынула первая волна торжеств новогодней ночи, Валера поднялся из-за стола и помчался к своему подарку.
Подарок. Мысль о том, что ему подарили подарок – и не кто-нибудь, а Арина Прекрасная, разом перебила тоску.
Она ведь и тогда тоску перебила – когда, отпущенный в пять часов готовиться к праздничному вечеру, Валера мчался домой как малобюджетный первоклассник со школьной ёлки, где
Надо же, подарок...
Валера несколько тяготился презентами Лили – она старалась непременно придать им дополнительного смысла, произнося в момент вручения спич о важности происходящего для их совместной жизни. Что всё неслучайно, что всё идёт в копилочку их личного счастья. Одного на двоих. Что подарок Валере непременно будет нужен и полезен – и это окажется приятным ей, Лиле. Его Лиле...
Родительские подарки – сначала с нетерпением ожидаемые, затем такие неудачные, затем ужасно предсказуемые – тоже давно не радовали. Валере было стыдно за это, но что поделать?..
Подарки от работы к государственному празднику – в «Разноцветных педалях» это не практиковалось. А то мучайся, пристраивая их в хорошие руки.
Друзья. Друзья разве что алкоголь дарили. И выпивали его с Валерой недолго думая. На Новый год подарком они, как правило, вообще не заморачивались.
Арина подарила. И это она не подманивает его, лакея, подачкой с барского плеча! Валере не хотелось так думать. В нём играла радость. Что бы там, в простецком тёмном пакете, ни оказалось! Арина помнила про него, про своего Валеру! Своего – а чьего же?..
Итак, Валера помчался к подарку. Он привёз его с собой – потому что непременно в клубе решил посмотреть. Вроде как символично. Ну всё, женщина он уже, наверно, по составу мозга – сентиментальная женщина! Суровые парни символических значений в жизни не ищут. А он ищет. Да. И что теперь? Он уже вообще не знает, что теперь. Так что куда уж хуже...
Вытащил пакет. Долго искал безлюдное место. Ноги сами принесли в подсобку, где на прошлый Новый год целовались Арина с Витей. Ха, надо же. И никак это больше не проявилось. Так и не смог Валера за целый год ничего узнать об Арининой личной жизни. Разве что о детях. Да и то позже всех...
Подсобка снова оказалась пуста. Однако она была сильно заставлена ящиками, не развернуться. И свет Валера не нашёл, где включить. Так, горел фонарик бледный на стене. И всё. К нему Валера и отправился.
В коробке обнаружилась механическая музыка. Валера повернул ручку – под деревянной крышкой закрутился дырчатый диск, завертелся блестящий шипастый валик, забились тонкие молоточки. И полилась такая пронзительно-щемящая мелодия, такая нежная, чистая и знакомая, что у Валеры зашлось сердце, сжалось горло, сдавило виски. Он плакал – он так бесслёзно плакал. Ещё в детстве научился, но уже давно его не пробивало на плач, больше десятилетия... На Арину, эта музыка была похожа на Арину – то есть на всё, что для Валеры было с ней связано.
Подарить мужчине музыкальную шкатулку – это же надо только додуматься! Готичненько – неуместно охарактеризовала бы это глубоко забытая Лиля, которой было приятно называть так всё необычное. О ней Валера тоже сейчас почему-то вспомнил – в основном о том своём состоянии, с которым ему в прошлом году так не хотелось выходить к Лиле из этой замечательной подсобки...
Валера снова завёл музыку. Знакомая же мелодия – композитор Шуман, Шуберт, Шубин. Кого-то ведь из них Арина называла, когда играли это произведение. Или не Арина, а Евлалия. Нет, это был Мамед Батыров. Да нет – Арина! Или они все о композиторе говорили? Неважно.
Валера уселся на ящик. Снова завёл музыку. Чистая, ясная, как будто выкованная из золотых солнечных лучей, она крутилась по своему кругу, закручивала в спираль боль Валериного сердца. Это была светлая боль. Тонкая и приятная.
Докатился? Замечательно.
...Валера сидел в подсобке долго. Слушал золотую мелодию. Незаметно для себя задремал. Музыка из шкатулки прокрутилась ещё раз и остановилась. Но пока Валера спал, самостоятельно играла и играла в его мозгу. Валера её хорошо слышал.
Прекрасный получился Новый год.
Валера простил себя за то, что Арине ничего не подарил. Он подарит ей преданность.
Вот что, точно! Как он мог забыть?..
От распирающей благодарности Валере хотелось плакать золотыми слезами, попадая в ноты славной Арининой музыки. И служить прекрасной Балованцевой верой и правдой.
А ещё недавно Валере казалось, что такого не бывает.
А ещё недавно Валера хотел бежать куда-то в реальную жизнь становиться реальным пацаном. Мужиком. Зачем? У него всё здесь реальнее некуда.
И он, конечно, не убежал. Он спросил.
Арину спросил. Уже после праздника.
То есть задал вопрос о повышении. О своём карьерном росте.
И она ответила. Хорошо, что она была простая и честная. По крайней мере, в выражении своих мыслей.
– Ты, Валера, не растерянный пенсионер и не его внук семнадцати лет, у которого в голове священный безбашенный ветер. Я за тебя думать не буду, – вот как Арина ответила. – Повышение хочешь? На раз. Я не собираюсь тебя всю жизнь в помощниках по хозяйству держать. Только сформулируй, что ты хочешь. И предлагай – обсудим.
Это было умно. Арина первым делом выделила главное – Валера не знал, чего он хочет. На завод, на пароход, на звездолёт? Или в «Дом Отдыха От Быта» кружком руководить? Каким кружком?..
Поэтому он оставил всё как есть. И счастливо успокоился.
Снова шла борьба со снегом, снова превращали воробьёв в попугайчиков, игнорировали государственные праздники. Почему-то со зловещей пышностью и размахом непоследовательно отпраздновали в «Доме Отдыха» день монаха Валентина. В «Педалях» всё было тихо, именно же в «Дом» набежало столько средневековых ряженых парами и поодиночке, что телевидение еле пробиралось, чтобы заснять довольно слаженные и многолюдные менуэты-сарабанды, в которых с удовольствием выкаблучивались на паркете бального зала. Ну надо же, как быстро они научились этим танцам – мужики и тётки, ребята и девчонки...