Разновидности зла
Шрифт:
— Пошел! Пошел!
Следующая комната обрадовала его тем, что дверь захлопнулась, а через решетки стал поступать слезоточивый газ. Но мишени были, и автомат был… и выход был — только впереди…
— На, выпей…
Первым делом Сашка Борецков промыл глаза, допил только остатки. Чай для обожженных слезоточивым газом глаз — самое то…
Полковник молча сел рядом.
— Я не годен, да? — спросил Борецков.
Полковник похлопал его по плечу.
— Запомни, каждый, кто взял в руки автомат и сказал: я буду драться — годен.
Сашка помолчал. Потом задал следующий вопрос.
— Каково мое время, господин полковник. На двойку, да?
— Неважно.
— Но почему?
— Потому что ты дошел до конца. Я когда-то был хуже тебя. Главное сейчас — то, что ты дошел. А не «за сколько» …
Полковник встал.
— Курсант Борецков!
— Я!
— Привести себя в порядок, через полчаса прибыть на точку три со штатным оружием.
— Так точно!
Так шли день за днем. Наполненные странными,
Никакого учебного процесса «по науке» не было, отрабатывали до автоматизма одно и то же, но самое нужное. Постепенно появлялись другие претенденты, они включались в учебный процесс по появлении, и с них сразу спрашивалось полной мерой. Кто-то вылетал, кто-то оставался.
Среди новых людей были мусульмане, даже немало. Турки, татары, арабы. Появился полковник горных стрелков Мадаев — чернобородый, легкий на подъем, несмотря на возраст, не расстающийся с родовым кинжалом. Вместе с ним появилась группа чеченцев — они держались поначалу обособленно, но потом влились в процесс, при том что осталось их меньше трети. Чеченцы напоминали волков — легкие на ногу, они уступали, когда надо было нести тяжелый груз или упереться и, как говорили, «харкнуть кровью», но налегке они стремительно перемещались, умело вели бой, грамотно, почти на интуиции могли выбрать место для засады.
Не менее значимым было теоретическое обучение. Они пропадали в лингафонных кабинетах, слушали чужую речь, потом пытались переводить. Вместе с мусульманами в группе совершали намаз: Араб приказал совершать намаз всем и сам совершал его. Заучивали Коран.
Учили языки. Турки и арабы учили своим языкам самым простым и действенным способом — путем непосредственного общения. Учили пушту и дари, в котором кто-то был силен, а кто-то совсем ничего не знал. Работали частично с носителями живого языка, а частично — друг с другом. Араб приказал ходить на базар в ближайшую крупную деревню и торговаться, в качестве языковой практики. Затем они начали выполнять и более сложные задания — например, надо было выследить пастуха овец, который гнал стадо на продажу, и купить у него пару овец, причем задешево. Когда задание выполнить не удавалось, оставались без мяса.
Учили и урду. Урду — язык, принятый на северо-западе Индостана среди мусульман, его разновидностью является нахин [30] , сильно искаженный урду, с заимствованными словами из пушту и дари. У них был человек, который говорил как раз на нахин, бежавший из Зоны Племен от кровной мести молодой паренек, который прибился к русским военным и помогал чем мог. Его звали Асадулла, он с радостью учил странных, бородатых русских своему языку, а в свободное время рассказывал о жизни горных селений, где нет ни учителя, ни врача, где лечатся многократным повторением первой суры Корана, а учат только Коран в медресе, да еще немного писать, читать и считать, где нет никакой власти, кроме местного муллы и старейшины, где творятся ужасающие, с точки зрения цивилизованного человека, вещи и никому до этого нет дела. В его случае — он познакомился с девушкой, они тайно встречались, и ничего такого не позволяли… всего несколько поцелуев. Но об этом узнали, по селению пошел слух — и опозоренный отец приказал старшему брату зарезать девушку, а тот выполнил приказ. После чего они хотели зарезать и Асадуллу, но тот успел сбежать. И, слушая этот бесхитростный, но в то же время страшный рассказ, спецназовцы начинали понимать, ради чего они воюют. Нет, они воюют не с народом, хотя большинство народа воюет против них. Они воюют со Средневековьем, существующем в двадцать первом веке. С безумием, воспроизводящим само себя. С беспределом, с ханжеством, прикрывающим океаны грязи. И они должны победить. Хотя бы ради того, чтобы это безумие не пришло в дом уже к ним…
30
В нашем мире язык нахин — это искаженный урду с заимствованиями из арабского, он появился тридцать-сорок лет тому назад в среде пакистанцев — гастарбайтеров, работающих в арабоязычных странах Персидского залива. Язык нахин активно развивается и сейчас, он почти не изучен и является одним из основных языков организации «Аль-Каида».
10 июля 2016 года
Где-то в Туркестане. Национальный заказник
Центр подготовки к выживанию в экстремальных условиях
Все шло хорошо, но это-то и было плохо. Они уже привыкли к тому, что если все идет хорошо, то скоро будет совсем-совсем хреново.
Их подняли как обычно — ночью, после двух часов сна, бросив светошумовую гранату в казарму… они уже так устали, что не все проснулись после взрыва, и инструкторы ворвались в палатку, поднимая отстающих пинками и переворачивая кровати. Их выстроили на плацу — и они уже приготовились услышать приказ: «Двадцать кругов вокруг казармы бегом марш!» — но вместо этого подошли машины. Они загрузились в них и поехали неизвестно куда. Многие были так
На аэродром они приехали ближе к рассвету. Это был громадный военный объект, с несколькими бетонными ВПП, многочисленными стоянками и ангарами, стрекотом вертолетов и непрерывным, ноющим гулом самолетов, взлетающих и садящихся каждые несколько минут. Это Баграм. Отправная точка для многих из тех, кто прибывает в Афганистан «по делам». Колючая проволока, бетонные блоки елочкой, уставшие караульные, носящие стрелковые наушники, чтобы голова не раскалывалась от шума авиационных двигателей. Если обернуться и посмотреть на ворота, через которые они проехали, на обратной стороне можно увидеть плакат, который повесили какие-то шутники и так никто и не решился снять. Плакат недвусмысленно гласил: «Добро пожаловать в ад!»
Они прокатились по бетонным дорожкам в сопровождении внедорожника службы безопасности и прошли еще один контроль — на въезде в спецсектор. Спецсектор представлял собой весь старый аэродром, который был отдан целиком и полностью спецназовцам после того, как выстроили новый, в несколько раз больше. Его отличительной особенностью было то, что самолеты, взлетающие с его единственной ВПП, не фиксировались, как положено, делались только отметки — борт, скорость, часто даже без указания конечного пункта назначения. Это была отправная точка многих «черных» операций — то есть тех, о которых не делают никаких записей, не отдается письменных приказов и узнают о них только в случае провала. А они редки.
Их подвезли прямо к гудящему моторами «Сикорскому-300» — он отличался тем, что у него короткие, широкие крылья и моторы не под ними, а над ними. Аппарель закрылась, и борт немедленно взлетел. Без очереди…
Это была еще одна возможность поспать, и они ею воспользовались, даже не выставив часового. Это была ошибка, но тогда за нее никто не наказал. Накажут потом. Через месяц с небольшим они уже не будут допускать таких ошибок.
Самолет приземлился через час с небольшим в аэропорту, который не имел ни названия, ни аэровокзала. Когда их вывели из самолета и посадили в небольшой, гражданский автобус с тонированными окнами, они успели увидеть блестящие стеклом высотки просыпающегося города. Догадались — Ташкент. Летное поле авиазавода. Еще одно легендарное место — аэродром, который не внесен в список ICAO [31] , с которого взлетают и садятся борта, некоторые из которых даже не имеют регистрации. И час с небольшим от Баграма…
31
ICAO — международная организация гражданской авиации. В числе прочего регистрирует каждый гражданский аэродром и присваивает буквенный код. Это надо для того, чтобы разработать и утвердить схему взлета и посадки, которые вносятся в память автоматических посадочных систем.
Автобус вырулил через проходную авиазавода, охраняемую униформированными охранниками с автоматами. Запетлял по утренним улицам просыпающегося Ташкента. Отвыкшие от цивилизации, они во все глаза смотрели на просыпающийся летний город, в который почти два века назад пришли русские. Заунывный призыв азанчи к намазу, отражающийся от зеркальных стен высоток — в городе каждый уважающий себя домовладелец ставил такие панели, потому что они эффективно отражали солнечный свет и в доме было попрохладнее. Капель из многочисленных кондиционеров и крики утренних торговцев, предлагающих спешащим на работу людям кусок лепешки с зеленью и чай — время для плова подойдет позже, к обеду. Красные, скоростные трамваи и бесконечные таксисты на старых, круглоглазых «Фиатах» местной сборки [32] . Светофоры на светодиодах, европейского покроя белые костюмы и роскошные местные халаты. Восток двадцать первого века, сильный, загадочный и таящий в себе неведомые глубины… [33]
32
«Ваз-2101» в нашем мире, в этом они выпускались до 2008 года как максимально простая и дешевая машина, которую мог себе позволить даже небогатый человек.
33
Тут самое место процитировать одно высказывание, которое я нашел в Интернете: «Русские, ваш Аллах. При сильных русских мусульмане всего мира приблизились к сбалансированной, сытой и просвещенной жизни, многие из вас подняли голову как люди и стали жить спокойно, многие перестали, как раньше, быть оружием иудеев, их разменной монетой в истребительных войнах. А саудовский ваххабизм — ваш вечный шайтан, страна Мекки и Медины — всего лишь грязный и хитрый слуга иудейских господ, превращающий вас в скотов, вашу судьбу в ад и ваши жизни — в убогое и тупое оружие разрушения, уводя вас бесконечно далеко от истинного образа Аллаха и Его надежд на вас…» Когда русские пришли в Среднюю Азию, она ничуть не отличалась от того же Йемена или Афганистана. Когда русские уходили, они оставили города, заводы, дороги, разведанные полезные ископаемые. Нормальные, со всеми признаками цивилизации страны. Но русских нет уже четверть века, и многие из этих стран стремительно погружаются в дикость, озверение и безумие, стремительно приближаясь к тому состоянию, в каком сейчас находятся Пакистан, Афганистан, Йемен, страны Африки. В Ташкенте был громадный авиазавод, который давно ничего не выпускает. Демократия? Ну-ну, в Кыргызстане демократически избранных депутатов после заседания парламента увозят в психушку на освидетельствование (реальный факт).