Разоблачение
Шрифт:
– Она сказала, что хочет прийти в мой кабинет и показать мне любовь и счастье, которые она чувствует.
Он повернулся к Джиму.
– Это звучало счастливо, верно?
– Ты как думаешь?
– Я думаю то же, что и раньше. Я чертовски ненавижу, когда на мои вопросы отвечают вопросами.
– Ладно, скажи мне, почему ты не уверен, что она была счастлива.
Мягкие подошвы ботинок приглушали его шаги, когда он переходил из одного конца кабинета в другой.
– Я только что сделал ей предложение. Я
Его темные глаза метнули стрелы в сторону психотерапевта.
– Разве ты не слышал? Она была чертовски напугана, чтобы постучать в эту чертову дверь.
– Она должна стучаться?
При этом вопросе глаза Тони широко раскрылись. Ну да, она бы... но позже, после их развода, она бы этого не сделала. Блять! Он никогда раньше не думал об этом так.
– Энтони, она должна была постучаться?
– Да.
– Что бы произошло, если бы она постучалась в офис, не спросив тебя, скажем… по прибытии в поместье?
Тони откинулся на спинку стула, его взгляд снова устремился куда-то за пределы глаз консультанта, а челюсти сжались, отчего запульсировали жилы на шее. Наконец, он ответил:
– Мы прошли через это дерьмо. Я не хочу об этом говорить. Я больше не хочу черт побери читать эту чертову книгу. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Нет. Я хочу поговорить об этом.
Руки Тони сжались в кулаки, пытаясь сдержаться. Сверкая тем, что, как Тони был уверен, Клэр называла его темным взглядом, он уставился на Джима.
– Как часто ты слышишь это слово?
– Я слышу его слишком часто.
– Теперь. А что было раньше? Что было во время написания этой книги? Тебе кто-нибудь говорил "нет"?
– Нет, - ответил Тони.
– А что ты тогда чувствовал?
– Я не знаю. У меня не было никого, кто смотрел бы на меня три раза в неделю, спрашивая о моих проклятых чувствах. Я только что это сделал. Я просто был. Я не думал об этом.
– Ты думала о том, что чувствовала Клэр?
– Я же сказал, что хочу поговорить о другом. Я написал письмо, о котором ты просил.
Джима резко стал говорить медленнее.
– Энтони, ты думал о чувствах Клэр?
– Иногда.
Брови Джима вопросительно поднялись.
– Как во время предложения руки и сердца. Интересно, о чем она думает и что чувствует?
– Итак, теперь у тебя есть мысли. Что ты думаешь?
– Я не хочу об этом думать. Ладно?
– ответил Тони.
– Я не хочу думать о том, что она чувствовала себя шлюхой. Я ненавижу даже произносить это слово. Она не такая!
– Это ты так говоришь сейчас, или как ощущал тогда?
– Я никогда не думал о ней как о шлюхе.
– Как ты о ней думал?
Влага обожгла глаза Тони. Он встал и подошел к окну. Пошел снег. Это была почти четвертая годовщина его первой свадьбы, почти первый день рождения Николь, и почти Рождество,
– Энтони?
– Джим не стал повторять вопрос.
– Я думал о ней как о приобретении. Она использовала это слово в книге, потому что я сказал ей об этом позже.
– Что ты ей сказал в самом начале?
Красный снова угрожал. Тони уже говорил это раньше. Какой, к черту, смысл повторять это?
Джим откашлялся, встал и начал ходить вокруг стола.
– Кажется, ты говорил мне, что не любишь повторяться.
Подойдя к Тони и выглянув в окно, он добавил:
– Я тоже.
– Я сказал ей, что она принадлежит мне. Она принадлежала мне. Я заставил ее повторить это.
Тони повернулся на каблуках.
– Это не значит, что она была шлюхой!
– Если бы ты знал, что она чувствует, что бы ты сделал?
Он закрыл глаза.
– Сегодня я бы обнял ее и убедил, что она не права, что она заслуживает любви и уважения, и держал бы ее подбородок высоко поднятым, потому что ей нечего стыдиться. Она никогда не была шлюхой. Она всегда была моей королевой. В нашей долбаной игре в шахматы король может выжить и без королевы, но он не хочет - она ему нужна.
– Это сегодня. Что бы ты сделал и сказал в то утро, когда сделал предложение?
Тони вздохнул.
– Откуда мне, черт возьми, знать? Я не помню.
– Энтони, у нас в офисе мало правил. Тебе позволено больше вольностей в речи, поведении и даже в движениях, чем где-либо еще. Это потому, что я хочу, чтобы тебе было удобно разговаривать. Но не надо лгать. Если я задаю тебе вопрос, я хочу знать правду.
– Даже если бы я потребовал от нее того же самого тогда, я не думаю, что она сказала бы мне.
– Но если бы она это сделала?
Тони покачал головой.
– Я вовсе не лгу. Я не знаю, что бы сделал. Я, наверное, сказал бы ей, что она ошибается, и отчитал бы ее за то, что она не ведет себя как будущая Роулингс. Ролингс никогда не станет унижаться.
Джим взглянул на часы.
– Еще одна вещь, прежде чем наше время истечет: Клэр сказала что-то еще в этом отрывке, о чем я хотел бы, чтобы ты подумал между этим моментом и нашим следующим сеансом.
Тони не хотел думать ни о чем подобном.
– О чем?
– спросил он.
Джим ухмыльнулся.
– Это я, или Янктон (федеральная тюрьма) отняла у тебя склонность к использованию полных предложений?
– О чем ты хочешь, чтобы я подумал?
– поправил он.
– Как давно ты здесь?
– Двадцать шесть недель и четыре дня, - сухо ответил Тони.
– Итак, около шести с половиной месяцев. Что сказала Клэр в том, что ты только что прочитал, что случилось с ней всего за восемь месяцев?
Тони задумался.
– Что-то насчет того, что у нее нет собственных мыслей и она не соответствует моим желаниям.