Разоблачение

Андерсон Эвангелина

— Ты и выглядишь так, будто не ела целый месяц, — Раст нахмурился и провел пальцем по ее ключице. — Эта проклятая лихорадка сжигает тебя изнутри.

— Мне уже лучше, — Надия старалась говорить бодро. В конце концов, это была почти правдой.

— А вот и нет, — Раст выглядел обеспокоенным. — Пока нет. Но ты будешь — клянусь, ты будешь, что бы мне ни пришлось сделать, чтобы это произошло, милая.

— Думаю, мы узнаем об этом больше в храме, — мягко сказал Сильван. — А пока нам лучше съесть что-нибудь, пока есть возможность. Я знаю, что все мы были слишком обеспокоенны,

чтобы поесть раньше.

Надия была тронута.

— Тебе не следовало отказываться от еды только ради меня. Пойдем, Раст, — она потянула его за руку. — Я действительно голодна.

Он вздохнул.

— Хорошо. Лишь бы это не были пареные мозги или кишки червей.

— Я думала, тебе понравились мои мозги вортега, приготовленные на пару, — запротестовала Надия. — Ты сказал, что это блюдо лучшее, что ты когда-либо ел.

— Так и есть, — заверил ее Раст. — Но по правде говоря, милая, я обычно не ем мозги.

София едва подавила смех.

— У меня такое чувство, что Раст не большой любитель высокой кухни.

— Ты права, — прорычал он.

— Очень смешно, Раст, — Надия решила оставить это без внимания, хотя пообещала себе позже расспросить его о том, что он действительно любит есть. Если «позже» вообще наступит. А пока они собрались вокруг стола, застеленного простой белой скатертью и грубыми деревянными мисками, наполненными тем, что выглядело как крошечные буханки хлеба.

— Разнообразием не отличается, не так ли? — пробормотал Раст, глядя на почти одинаковые буханки. — Ну что ж, мы все равно пришли сюда не за обедом.

— Думаю, они выглядят аппетитно. Во всяком случае, лучше, чем пудинг из флиты — без обид, ребята, — добавила София, обращаясь к Надии и Сильвану. — Ну, вот и все, — она взяла небольшую буханку и откусила кусочек. По ее лицу пробежало странное выражение. — Ммм! На вкус как… как томатный суп. И… и сэндвич с жареным сыром, — она откусила еще кусочек. — А теперь он на вкус как лаймовое желе, — София нахмурилась. — Это так странно — это была моя любимая еда в детстве.

— Правда? — Раст поднял буханку хлеба длиной не больше ладони и откусил кусочек. — Чизбургер, — сказал он, нахмурившись. — С двойным кетчупом. И картофель фри… и шоколадный коктейль, — его глаза расширились. — Сестра брала меня с собой в четверг вечером, когда наши родители работали допоздна, и это было то, что я всегда кушал в эти дни, — он удивленно посмотрел на хлеб. — Как это получается?

— Это как какой-то хлеб Вилли Вонка, читающий мысли. — София откусила еще кусочек и протянула крошечную буханку Надие. — Попробуй!

Надия откусила кусочек, и ее рот внезапно наполнился вкусами из детства.

— Малабарский пудинг, — сказала она. — И жареная корейка вранна и сок ягод цитле.

— У меня все то же самое, кроме малабарского пудинга — я всегда его ненавидел, — кивнул Сильван.

Они так увлеклись странным хлебом, вкус которого у каждого был свой, что никто не заметил возвращения молодой жрицы Лиссы, пока она не прочистила горло.

— О, привет, — воскликнула София. — Мы даже не заметили тебя. Этот хлеб удивителен. Как вы его делаете?

— Рада, что он вам нравится, — Лисса грациозно кивнула. — Однако сейчас нет времени раскрывать тебе секреты нашей выпечки. Пора — вас вызывают в храм.

— О, — по какой-то причине во рту у Надии внезапно пересохло. Она тяжело сглотнула, и последний кусочек хлеба безвкусным комком провалился в горло.

Раст тоже не выглядел довольным.

— Пойдем, — сказал он грубо. — Пойдем. Давайте быстрее покончим с этим.

Когда они вышли вслед за молодой жрицей из оазиса света и вернулись в туннель, наполненный тьмой, Надия почувствовала нарастающее беспокойство. Почему-то она знала, что что-то должно произойти, как только они достигнут храма Пустого Трона. И не обязательно что-то хорошее.

Глава 28

Храм Пустого Трона находился внутри горы, в огромной пещере, по сравнению с которой большой грот, который Раст видел на Транк Прайм, казался маленьким. Но здесь не было темно или мрачно. Кто-то просверлил в склоне горы глубокие отверстия, чтобы впустить солнечный свет. Бледно-зеленые лучи света пронизывали пещеру, создавая мистические узоры на песчаном полу, который вел к изящному строению храма из белого мрамора.

Высокие стройные белые колонны поддерживали крышу храма, а сотни ступеней из белого камня вели вверх на высокую плоскую платформу. В глубине платформы находился еще один, меньший по размеру, помост с дополнительными ступенями, ведущими к нему. На помосте стояло массивное кресло из белого мрамора с золотыми и серебряными линиями, проходящими через него. Пустой Трон.

Даже издалека странный каменный трон вызвал у Раста дрожь по спине. От него исходила аура силы, которая, казалось, излучалась наружу и наполняла все огромное пространство тихим гудением, почти не слышным. «Как генератор», — подумал Раст. Только вот он догадывался, что именно этот генератор может быть опасен — очень опасен, черт возьми, для того, кто ошибается.

Гудение трона оказало на него странное воздействие. Лопатки снова начали чесаться, а каждый мускул в теле напрягся, как будто организм готовился к сопротивлению. Но тут на вершине лестницы снова появилась верховная жрица, и все остальное было вытеснено из его сознания.

— Ты пришел, — ее голос звенел, как колокол, в огромном, гулком пространстве, и Расту показалось, что она с видом самодовольного удовлетворения оглядела их с верхней ступеньки. Позади нее молча стояла группа младших жриц, одетых в белые одежды, с зелеными поясами вокруг их стройных талий.

— Ты не оставила нам выбора, — огрызнулся он, нахмурившись. — Вот мы и пришли. Теперь расскажи нам, в чем дело. Что было такого важного, что ты заразила Надию и вынудила меня прийти сюда?

Верховная жрица нахмурилась.

— Чуть больше уважения, если можно, Адам Раст. Может быть, ты и тот, о ком говорит пророчество, но ты все еще обращаешься к избраннице богини, — она сделала большой размашистый жест обеими руками. — Поднимитесь. Вы все можете подойти к трону, но не прикасайтесь к нему под угрозой жизни — даже тот, кого мы ищем, если он не готов к тому, чтобы его нашли.