Разоблачение
Шрифт:
– Ага… Это нужно для фирмы или лично для вас?
– Лично для меня.
– Ага… Видите ли, Том, я очень занят в эти дни, давайте поговорим об этих делах на следующей неделе?
– Это будет слишком поздно.
– Но сейчас я ужасно занят…
– Гэри, в чем дело?
– Ай, оставьте, Том, вы и сами отлично знаете!
– Мне нужна помощь, Гэри.
– Э, да я с удовольствием бы вам помог… Но не так давно мне позвонил Блэкберн и сказал, что если я хотя что-нибудь для вас сделаю – хоть что-нибудь! – то не позднее
– О Боже!.. Когда это было?
– Около двух часов назад.
Два часа назад… Блэкберн сильно опережал его.
– Гэри…
– Э, вы же знаете, что я к вам всегда прекрасно относился, Том, но только не сейчас. Ладно? Ну, мне пора идти.
– Если честно, то все это меня не удивляет, – заявила Фернандес, отодвигая бумажную тарелку.
Они с Сандерсом только что перекусили сандвичами прямо у нее в кабинете. Было уже девять часов вечера, и все кабинеты по соседству были уже пусты, но телефон на столе Фернандес беспрестанно звонил, то и дело перебивая их разговор. На улице опять шел дождь, гремел гром, и Сандерс через окна видел вспышки летних молний.
Когда Сандерс сидел в этом пустом адвокатском кабинете, у него было такое ощущение, что во всем мире не было никого, кроме него и Фернандес, разговаривающей с ним в сгущающихся сумерках. Как быстро все совершилось: человек, которого он до сегодняшнего утра никогда не встречал, сейчас стал чем-то вроде спасательного круга. Он заметил, что вслушивается в каждое сказанное ей слово.
– Перед тем как мы продолжим, я хотела бы подчеркнуть одну вещь, – объясняла адвокатесса. – Вы поступили очень правильно, когда не сели в одну машину с Джонсон. Теперь вы ни в коем случае не должны оставаться с ней наедине. Ни на минуту! Ни при каких обстоятельствах! Это понятно?
– Да.
– Если вы это сделаете, то сорвете все дело.
– Не сделаю.
– Прекрасно, – сказала адвокат. – Дальше: у меня был длинный разговор с Блэкберном. Как вы справедливо полагали, на него страшно нажимают, чтобы он как-то разрешил эту проблему. Я пыталась передвинуть начало третейского суда на послеобеденное время, но он заявил, что компания уже готова и хочет начать совещание прямо сейчас. Он озабочен тем, как долго продлятся переговоры. Так что пришлось согласиться на завтра, на девять утра.
– Ладно.
– Херб и Алан добились некоторых успехов. Думаю, что завтра они нам здорово помогут. Эти статьи про Джонсон тоже пригодятся, – сказала Фернандес, глядя на ксерокопии «КомЛайн».
– Зачем? Дорфман сказал, что от них не будет никакого толка.
– Да, но в них документально зафиксирована история ее работы в фирме, а это дает нам ниточку. Над этим тоже надо поработать, как и над электронным посланием от вашего неизвестного друга. – Фернандес нахмурилась, присмотревшись к распечатке. – А адрес-то
– Да, – подтвердил Сандерс, удивленный тем, как легко адвокат прочитала распечатку. – Нам довольно часто приходится иметь дело с технологическими компаниями, и я найду кого-нибудь, кто поможет разобраться с письмом. – Она отложила распечатку. – А теперь давайте подведем итоги: итак, вы не смогли прибрать свой стол, поскольку это уже кто-то сделал.
– И вы не смогли стереть ваши файлы в компьютере потому что вам закрыли к ним доступ.
– Точно…
– А это значит, что вы не можете ничего изменить.
– Да. Я не могу ничего изменить – возможностей меня не больше, чем у секретарши.
– А вы считаете, было необходимо кое-что изменить? – осведомилась Фернандес.
Сандерс помялся:
– Нет, но, знаете ли, не помешало бы все просмотреть.
– Но ничего конкретного?
– Нет.
– Мистер Сандерс, – предупредила адвокат. – Я хочу еще раз напомнить вам, что я не собираюсь выносить вам приговора, но хочу быть готова ко всему, что может всплыть завтра. Я хочу заранее знать обо всех сюрпризах, которые нам могут преподнести.
Сандерс покачал головой:
– В этих файлах нет ничего, что могло бы меня скомпрометировать.
– Вы это хорошо помните?
– Да.
– Ладно, – сказала Фернандес. – Тогда, предвидя раннее начало совещания, я бы посоветовала вам ехать домой и лечь спать. Я бы хотела видеть вас завтра бодрым. Заснуть-то сможете?
– Да Бог его знает…
– Будет нужно – примите снотворное.
– Ладно, посмотрим… Все будет нормально.
– Так что поезжайте домой и ложитесь в постель. Завтра утром увидимся. Не забудьте надеть пиджак и галстук. У вас есть что-нибудь вроде синего пиджака?
– Блейзер.
– Отлично. Наденьте галстук консервативных расцветок и белую сорочку. Одеколоном не пользуйтесь.
– Но я никогда так не одеваюсь, когда иду на работу!
– Сейчас вы идете не на работу, мистер Сандерс. Так принято. – Она поднялась со стула и протянула Сандерсу руку. – Отправляйтесь домой спать. И не беспокойтесь, все будет прекрасно.
– Держу пари, что вы говорите это всем своим клиентам…
– Да, – согласилась она. – Но обычно так и получается на самом деле. Идите спать, Том. Завтра увидимся.
Дома было темно и пусто. Элайзина кукла Барби неопрятной кучкой лежала на кухонном столе. Там же, ближе к раковине, валялся перепачканный зеленоватой кашкой фартучек сынишки. Сандерс установил таймер кофеварки на утро и поднялся по лестнице. Проходя мимо автоответчика, Сандерс не заметил, что сигнальная лампочка на его панели мигает.
Наверху, уже раздеваясь в ванной, он увидел, что Сюзен приклеила скотчем к зеркалу записку: «Прости меня за ленч. Я верю тебе. Я люблю тебя. С».