Разоблаченная Изида. Том II
Шрифт:
Если чувствительная пластинка может с такою точностью запечатлеть тень наших лиц, тогда эта тень или отражение, хотя мы не в состоянии воспринять ее, должна представлять собою нечто вещественное. И если мы можем с помощью оптических инструментов проецировать наши подобия на белую стену с расстояния нескольких сотен футов, то нет причины, почему адепты, алхимики, ученые сокровенного знания, не могли уже обнаружить то, что ученые отрицают сегодня, но могут открыть завтра, а именно — как электрически проецировать свои астральные тела, в мгновение ока, через тысячемильное пространство, оставляя свои материальные оболочки с некоторой долей животного жизненного принципа для поддержания в нем физической жизни и действуя в своих духовных, эфирных телах так же безопасно и разумно, как они действовали, когда были покрыты плотью? Существует более высокая форма электричества, чем физическое электричество, известное экспериментаторам; тысячи коррелятов последнего пока еще скрыты от глаза современного физика, и никто не может сказать, где кончаются его возможности.
Шотт объясняет, что под терминами Сянь или Шин-сянь в старых китайских понятиях, а в особенности в понятиях секты Тао-Киао (Taosse) подразумеваются «люди, удалившиеся в горы, чтобы вести жизнь отшельников, и достигшие путем аскетической жизни, или посредством мощи чар и эликсиров, обладания чудесными способностями и земным бессмертием» [665, с. 71]. (?) Это преувеличено, если и не совсем
«Есть другой класс людей, называемый чугхи» (йоги), — говорит он, — «которых в самом деле называют „абрайамами“ (брахманы?), которые чрезвычайно долго живут: каждый из них доживает до 150 или 200 лет. Они очень мало едят, главным образом, рис и молоко. И эти люди пользуются очень странным напитком, лекарством из серы и ртути, смешанными вместе, и это они пьют два раза каждый месяц… Это, они говорят, дает им долгую жизнь; и они привыкли принимать это лекарство с детства» [324, т. II, с. 352].
Бюрнье показывает, говорит полковник Гул, что йоги очень искусны в приготовлении ртути, «так замечательно, что один или два грана, принимаемые каждое утро, возвращали телу полное здоровье»; и добавляет, что mercurius vitae Парацельса представлял собою состав, куда входили сурьма и ртуть. [706] Мягко говоря, это — очень легкомысленное заявление, и мы поясним, что мы знаем об этом.
Долголетие некоторых лам и талапоинов вошло в пословицу; и общеизвестно, что они потребляют какой-то состав, который «обновляет старую кровь», как они говорят. Также признанным фактом у алхимиков считалось, что рассудительное обращение с «аурой серебра действительно восстанавливает здоровье и удлиняет саму жизнь в поразительной степени». Но мы вполне готовы возразить против утверждений как Бюрнье, так и полковника Гула, который цитирует его, что йоги и алхимики употребляли именно ртуть. Йоги, в дни Марко Поло, так же как и в наши дни, действительно, принимают нечто, кажущееся ртутью, но это не ртуть. Парацельс, алхимики и другие мистики подразумевали под mercurius vitae живой дух серебра, ауру серебра, а не argent vive: и эта аура, несомненно, не есть ртуть, известная нашим физикам и аптекарям. Не может быть никакого сомнения, что обвинение Парацельса в введении ртути в медицинскую практику в высшей мере неправильно. Никакая ртуть, будь она приготовлена средневековым философом огня или современным самозванцем-физиком, не может и никогда не возвращала телу полное здоровье. Только самый отъявленный шарлатан может когда-либо применить такое лекарство. И многие считают, что именно в злобном намерении выставить Парацельса в глазах потомства в качестве шарлатана, его враги выдумали такую отвратительную ложь.
706
[324, т. II, с. 130], цитировано полк. Гулом в [324, т. II, с. 353].
Йоги древности, так же как современные ламы и талапоины, потребляют некий ингредиент с минимальным количеством серы и молочным соком, который они извлекают из одного лекарственного растения. Они, несомненно, должны обладать какими-то чудесными секретами, так как мы видели, как они в несколько дней исцеляли наиболее неподдающиеся лечению раны, сращивали сломанные кости до состояния полного отправления своих функций за такое количество часов, сколько дней понадобилось бы для этого методами обычной хирургии. Страшная лихорадка, схваченная автором этих строк близ Рангуна после разлива реки Ирравади, была вылечена в несколько часов соком растения, называемого, если не ошибаюсь, кукушан, несмотря на то, что там могут быть тысячи туземцев, незнающих его свойства, которые предоставлены смерти от этой лихорадки. И это было сделано в благодарность за пустяковую услугу, которую мы оказали простому странствующему монаху; услуга, которая мало может интересовать читателя.
Мы также слышали о некой воде, называемой аб-и-хайат, которую народное суеверие считает скрытою от глаз всех смертных, за исключением святых санньяси; сам источник ее известен под названием аб-и-хайван-и. Но более чем вероятно, что талапоины откажутся выдать свои секреты даже алхимикам и миссионерам, так как эти лекарства должны быть использованы ради блага человечества, но никогда ради денег. [707]
На больших празднествах индусских пагод, на свадебных пиршествах богатых высших каст — везде, где собираются большие толпы, европейцы видят гуни — или заклинателей змей, факиров-месмеризаторов, санньяси-чудотворцев и так называемых «фокусников». Высмеивать легко, объяснить — гораздо труднее, а для науки — невозможно. Британское население Индии и большинство путешественников предпочитают первый прием. Но пусть кто-нибудь спросит этих Фом неверящих, каким образом создаются следующие результаты — которых они не могут отрицать и не отрицают? Когда появляются толпы факиров и заклинателей змей, с телами, обвитыми кобрами de-capello, руками, украшенными браслетами из corallilos — маленьких змеек, приносящих верную смерть в несколько секунд; плечами в ожерельях из тригоноцефалов, наиболее страшных врагов босых ног индусов, чей укус убивает молниеносно, тогда свидетель-скептик улыбается и с серьезным лицом начинает объяснять, как у всех этих пресмыкающихся после того, как они были приведены в каталептическое оцепенение, гуни удалили ядовитые зубы. «Они безвредны, и смешно их бояться». «Не угодно ли сахибу погладить одного из моих нагов?» — спросил однажды один гуни, приближаясь к нашему собеседнику, который до этого целых полчаса поражал своих слушателей своими герпетологическими познаниями. Быстро отскочив назад, ноги храброго воина доказали, что они не менее гибки, чем его язык, но едва ли мы можем обессмертить в печати сердитый ответ капитана Б., и только страшный телохранитель гуни спас его от бесцеремонного побития. Кроме того, скажите только слово, и за полрупию любой профессиональный заклинатель змей начнет ползать вокруг и в несколько мгновений созовет множество неприрученных змей наиболее ядовитых видов, возьмет их в руки и обовьет ими свое тело. В двух случаях поблизости Тринкемала змея чуть-чуть не укусила автора этих строк, которая однажды почти села ей на хвост, но в обоих случаях змея, быстрым свистом гуни, которого мы наняли, чтобы он сопровождал нас, была остановлена — едва ли в нескольких дюймах от нашего тела, как бы пораженная молнией и, медленно опуская свою угрожающую голову на землю, застыла без движения, подобно мертвому суку, под заклинанием килна. [708]
707
Ни одна страна в мире не может похвастаться большим количеством лекарственных трав, чем Южная Индия, Кохин, Бирма, Сиам и Цейлон. Европейские врачи — в соответствии с давно установившимся обычаем — решают это дело профессионального соперничества, называя туземных докторов знахарями и шарлатанами; но это не препятствует последним успешно исцелять в случаях, в которых выдающиеся врачи, обладающие дипломами британских и французских медицинских институтов, терпели полные неудачи. Местные труды по фармакологии, конечно, не содержат секретных лекарств, испокон веков известных и успешно применяемых туземными докторами (Атибба); и все же, наилучшие жаропонижающие
708
Индусское название особого мантрама или заклинания, удерживающего змею от укуса.
Рискнет ли европейский фокусник, укротитель или даже месмеризатор повторить хотя бы только один раз эксперимент, который вы можете ежедневно наблюдать в Индии, если знаете, куда пойти, чтобы увидеть его? Нет в мире ничего более свирепого, чем королевский Бенгальский тигр. Однажды все население небольшой деревушки недалеко от Дакка, расположенной в пределах джунглей, было приведено в панику появлением громадной тигрицы на рассвете дня. Эти дикие звери никогда не покидают своих логовов в другое время, как только ночью, когда они выходят на поиски добычи и на водопой. Но это необычное появление было вызвано тем фактом, что тигрица была матерью, потерявшей двух тигрят, которых унес какой-то отважный охотник, и она вышла на их поиски. Двое мужчин и один ребенок уже стали ее жертвами, когда старый факир, собираясь в свой дневной поход, выходя из ворот пагоды увидел ситуацию и с первого взгляда оценил ее. Напевая мантрам, он пошел прямо к зверю, который с горящими глазами и пенящейся пастью припал к земле вблизи дерева, готовый прыгнуть на новую жертву. Находясь примерно в десяти футах от тигрицы и не прерывая своей модулированной молитвы, слова которой ни один мирянин не понимает, он начал, как мы поняли, регулярный процесс месмеризации; он делал пассы. Затем мы услышали ужасающее завывание, которое холодом пронизало сердце каждого человеческого существа в том месте. Этот продолжительный, свирепый, растянутый вой постепенно стих и перешел в ряд жалобных разорванных как бы рыданий. Точно, эта ограбленная мать высказывала свои жалобы, и затем, к ужасу толпы, нашедшей убежище на деревьях и в домах, зверь совершил громадный прыжок — на святого человека, как они думали. Они ошиблись, она была у его ног, катаясь в пыли и подергиваясь. Еще несколько мгновений и она стала бездвижной; ее огромная голова покоилась на ее передних лапах, а ее кровью налитые, но теперь кроткие глаза приковались к лицу факира. Затем святой молящийся сел подле тигрицы и нежно гладил ее полосатый мех и похлопывал ее по спине до тех пор, пока ее стенания не стали все слабее и слабее, и спустя полчаса вся деревня стояла вокруг этой группы; голова факира покоилась на спине тигрицы, как на подушке; его правая рука лежала на ее голове, а левая была откинута на землю под ужасающей пастью, и высунувшийся оттуда длинный красный язык нежно ее облизывал.
Вот каким образом факиры укрощают самых диких зверей Индии. Могут ли европейские укротители, с их раскаленными добела железными прутьями сделать то же самое? Конечно, не каждый факир наделен такой мощью; сравнительно весьма немногие. Но все же действительное их количество большое. Как их для этого обучают в пагодах — это останется вечным секретом для всех, кроме брахманов и адептов оккультных тайн. Считавшиеся до сих пор баснями рассказы о том, как Кришна и Орфей очаровали диких зверей, получают таким образом подтверждение в наши дни. Есть один факт, который остается неотрицаемым. Нет и не было ни единого иностранца в Индии, который мог бы похвастать или когда-либо похвастал тем, что он проник в закрытое святилище внутри пагод. Ни власть, ни деньги никогда не могли побудить брахмана разрешить непосвященному иностранцу перешагнуть порог сокровенного места. Применить в этом случае власть было бы равносильно бросанию зажженной свечи в пороховой склад. Индусы, кроткие, терпеливые, долготерпеливые, чья апатия спасла британцев от изгнания из страны в 1857 году, подняли бы свои сотни миллионов приверженцев как одного человека при таком святотатстве; независимо от сект и каст, они истребили бы всех христиан. Ост-Индийская Компания хорошо это знала и построила свою твердыню на дружбе с брахманами и выплачивала субсидии пагодам; и Британское правительство ведет себя так же благоразумно, как его предшественница. Именно касты и невмешательство в преобладающие религии обеспечивает его сравнительный авторитет в Индии. Но нам следует еще раз возвратиться к Шаманизму, этой странной и наиболее презираемой изо всех доживших до нашего времени религий — «поклонению духам».
У ее последователей нет ни алтарей, ни идолов, и основываясь непосредственно на утверждении одного шамана-жреца, мы заявляем, что их подлинные обряды, которые они обязаны совершать только один раз в год в самый короткий день зимы, не могут состояться в присутствии иноверца. Поэтому мы уверены, что все описания, до сих пор печатавшиеся в «Азиатском журнале» и в других европейских журналах — только домыслы. Русские, которые вследствие постоянных сношений с шаманами в Сибири и Татарии должны бы быть самыми компетентными людьми, чтобы судить об их религии, — ничего не узнали за исключением личной искусности этих людей в том, что они наполовину склонны рассматривать, как ловкое фокусничество. Однако, многие проживающие в Сибири русские твердо убеждены в «сверхъестественных» силах шаманов. Каждый раз, когда они собираются для поклонения, это всегда происходит под открытым небом, на высоком холме или в укромной глуши леса — этим напоминая нам старинные обряды друидов. Их церемонии по случаю рождений, смертей и свадеб представляют собою только ничтожную часть их культа. В него входят жертвоприношения, обрызгивание огня спиртом и молоком, и вещие гимны или, вернее, магические заклинания, запеваемые выполняющим церемонию шаманом и заканчиваемые хором всех присутствующих.
Многочисленные медные и железные колокольчики, носимые ими на жреческом одеянии из оленьей кожи [709] или на поясе из кожи другого животного, считающегося магнетическим, — применяются для того, чтобы прогнать вредоносных духов воздуха — суеверие, разделяемое всеми народами древности, в том числе римлянами и даже евреями, о чем говорят их золотые колокола. По той же причине у них имеются железные посохи, также покрытые колокольчиками. Когда, после известных церемоний, желаемый кризис достигнут, «дух уже заговорил», и жрец (он может быть и мужчиной и женщиной) ощущает его непреодолимое влияние, то рука шамана притягивается некою оккультною силою к верхнему концу посоха, который обычно покрыт иероглифами. С ладонью, опирающейся на этот посох, шаман поднимается в воздух на значительную высоту, где остается некоторое время. Иногда он подскакивает чрезвычайно высоко и, в зависимости от контроля, — ибо часто он только безответственный медиум, — изрекает пророчества и описывает будущие события. Так, например, в 1847 году в далекой глуши Сибири один шаман пророчествовал и предсказал с точными подробностями исход Крымской войны. Подробности этого предсказания, тщательно записанные в то время присутствующими при этом, были все проверены шесть лет спустя после этого события. Хотя обычно они не знают даже самого названия астрономии, не говоря уже об изучении этой науки, они часто предсказывают затмения и другие астрономические явления. Когда у них просят совета по поводу краж и убийств, они неизменно указывают виновных.
709
Между колоколами «языческих» поклонников и колоколами и гранатами иудейского культа разница заключается в следующем: первые, кроме очищения души человека своими гармоническими тонами отгоняли злых демонов, «ибо звук чистой бронзы разрушает чары», — говорит Тибуллий (I, 8-12); а последние объясняли это, говоря, что звон колоколов «должен быть услышан [Господом], когда он [священнослужитель] входит в священное место перед Господом, и когда он выходит оттуда, чтобы он не умер ([Исход, XXVIII, 33], [Екклесиаст, XIV, 9]). Таким образом, один звук служил для того, чтобы не допускать злых духов, а другой — Духов Иеговы. Скандинавские традиции подтверждают, что церковные колокола всегда выгоняют троллей из их обиталищ. Подобная традиция в отношении фей существует в Великобритании.