Разочарование разбуженной девочки
Шрифт:
А он рассказывал, что когда отчима моего к нему подвели, то он, как увидел, так сразу же и говорит, братьям своим бандитам. Что его, отчима моего, сразу прикончить, паскуду надо. Это тот говорит, что к такой-то бабе и к такой-то все подкалывался и уже от спортсмена получал за это не раз. А теперь опять?
Ну, а для закрепления навыков, как тот спортсмен мне сказал потом, мне с моим отчимом специальную встречу подстроили. Его опять, те же бандиты прижали перед самым домом и вновь угрожали, насчет меня. И когда он чуть ли не трясся от страха перед ними, то я с тем племянничком
Вот так в моей жизни благодатные времена наступили. Вскоре и мама моя повеселела, запела, да и я тоже. Опять я услышала ночью, ту же любовную музыку, только с большей энергией, как мне показалось. Некуда больше ему стало свою энергию тратить, пусть хоть на мамочке отдувается! Вот так то! И у меня от той музыки все с моей лодочкой стало еще лучше с собой получаться.
Женщина, она ведь умнее, любого мужчины, только болтать об этом не надо!
Поняла я тогда, что мужики редко крепкими бывают мужьями и взять их может в свои руки только опытная и умная баба. Как та, что мне помогла.
Но это на любителя. Кому как? А по мне так вообще, лучше никак, чем с таким, как у моей мамы. Но, видно, этим своим местом, беспокойным он и взял ее. Хоть и трус был, так пусть уж для ее радостей потрудится, как следует. Да и семья сохранится. Пожалела я не его, а мамочку свою и сестру. Вот, ведь, какие мы, женщины!
Так наступило в моей жизни, очередное разочарование. От того, что многие мужики, не мужики вовсе, а бабы трусливые. От того, что многие женщины и не женщины вовсе, хотя и мамочки, а пресмыкающиеся, перед трусами. Что они готовы, за их хвостики, паскудные, свою дочь, кому хочешь отдать, лишь бы с ними спать никто не мешал им. И еще я поняла, что некоторые девочки, хоть и не женщины еще, а могут быть благороднее самого благородного мужчины. Вот, так то!
Но это я отступила от темы. Вот так у меня всегда бывает. Хочется и о том, и об этом и сразу. Ну, так сначала о том, что у меня за история произошла с подругой. А потом я закончу о том, как я с Гадиной той, познакомилась.
Ну, так вот о подруге моей школьной, сердечной. Что она мне рассказала и чем поделилась.
Разговорились мы с ней по душам. Сидим на диване, болтаем. А тема наша все круче и все за душу хватает и не только. Стала она мне про своего Борю рассказывать. Ну, с тем, что у отца ее на фирме работал. Говорила, говорила, а потом мне и говорит.
– Знаешь подруга! Я опять так разнервничалась и так расстроилась, что мне успокоиться надо. А ты, не против?
Я не поняла, о чем это она. Спрашиваю.
– Чего я, должна быть не против?
– А секса. Ну, это не совсем секса… Это я не знаю, как даже назвать?
– Ты мастурбируешь? – Спросила внезапно меня, а сама так доверчиво смотрит.
Не стала я душой кривить, перед единственной своей подругой. С трудом, но созналась и ей отвечаю.
– Когда очень хочется, то мастурбирую. А ты, как?
Она, то ли ответа не поняла, то ли думала о другом и давай мне секреты свои откровенные рассказывать.
– Я вот так делаю. Так мне больше всего нравиться. Посмотри.
Присела с ногами на диван, а потом у меня на глазах ноги раздвинула и платье задрала, да так, что я все ее трусики беленькие вижу и холмик тот, что у нее между ног.
– Смотри! Я вот так, глажу, глажу сначала легонечко, а потом, все сильнее и сильнее.
Вспыхнула я вся. Смотрю на ее руку, как ее пальчик по холмику, что под трусиками выпирает, двигаются и поглаживают. Смотрю, как завороженная. Даже дышать прекратила, так мне самой засвербело там.
– А ты? Ты тоже так делаешь?
– Как? – Почти хриплю ей в ответ.
– Ну, вот так! Вот так, как я себе делаю.
И я вижу, как она уже все сильнее и сильнее по холмику своему и пальчиками и ладошкой и сжимает, и схватит, а потом отпускает, и тянет. Смотрю на то место, где она гладит, зачарованно. Глаз не могу отвести. И самой так хочется, так сильно и остро.
Видно недаром она мне подругой была настоящей. Почувствовала и говорит.
– Да расслабься ты. Сядь, как я, удобнее. Ты, что меня стесняешься, Лолита?
Так она меня стала называть, после того, как мы с ней, на одном дыхании, фильм по произведению Набокова просмотрели. Это все из ее домашней эротической коллекции.
Колеблюсь. Все не решаюсь. Поднимаю глаза на ее лицо и вижу, как она сладостно так улыбается и на меня вовсе не смотрит, а глаза закрыла от радости.
Неуверенно, медленно, поворачиваюсь и ноги свои, на диван поднимаю. В голове вдруг все запрыгало, дыхание сбивается. Сердце, чувствую, как колотиться. Опять на ее руку взгляд перевела, увидела, как она не стесняясь и как запросто, прямо передо мной играется со своим холмиком. Все, думаю, потихонечку потрогаю себя, как она, за компанию, что бы ее не обидеть своим недоверием. Подтянула краешек платья, и ноги так же раздвинула, как она, в разные стороны. Ступней ноги ее коснулась, как обожглась, но так и оставила, прижатой.
Но, как только дотронулась самыми кончиками пальцев, до своего холмика, то меня, словно какая - то искра пронзила. Остро так, щемящее, и в самое мое запретное место. То, самое, что я скрывала все эти годы и никому, даже старалась маме его не показывать. Меня так пробрало, что я от счастья и соучастия в этом запретном показе своих полудетских забав даже глаза закрыла. И стала уже не так легонечко, а сильно и страстно пальцами гладить, зацеплять. Сжимать в кулачок и подтягивать.
– А ты, так попробуй! Самыми ноготочками, кончиками пальцев.
Слышу ее голос, как в тумане и глаза боюсь свои открыть. Чувствую, что я ее взгляд сейчас не выдержу. Убегу, наверное. Глажу так, как она мне советует. Пронимает. Так за хорошело, что я стала чувствовать, как у меня внизу, между ножек, тепло по всей моей лодочке приятно так разливается. Не вижу ее, но каждой клеточкой чувствую, что она рядом и смотрит. От этого еще сильней возбуждаюсь.
– Смотри, я уже ручку под трусики запустила и сейчас будет самое сильное представление. Смотри, Лолита! Отрывайся от своих фантазий. Давай вместе!