Разочарование. Пятый пояс
Шрифт:
Седой скривился:
— Заткни его по-хорошему, малец. Он много болтает.
Я кивнул:
— Молчать, слуга. Сражаться. — швырнул ему его кисет. — Доставай доспехи, оружие, зелье.
Браут лишь всплеснул руками. Молча. И достал только меч.
Да ладно? У него что, при всех его богатствах…
Я заткнулся. Я даже толком не проверил его кисет. Может, и нет у него ничего.
Торопливо зарылся в своё кольцо, швырнул Брауту один комплект нагрудника и шлема, начал искать второй, но Седой лениво буркнул:
— Если ищешь мне, не стоит. Я привык к своему, а мой сейчас в грязных руках этого Нулара. Лучше пообещай, малец, что, закончив с големами, пойдёшь со мной к Ян выбивать долги, а не сбежишь и не забьёшься куда-нибудь.
Я поймал себя на том, что тру бровь. Дарс его знает, хочу я сбежать или не хочу. Я и сам не уверен. Слишком привык скрывать свою силу.
Седой снова подлил масла в огонь:
— Да не переживай ты. Ну мастер Указов, подумаешь. Таких, как ты, много. И в Ордене тебе самое место — такие, как ты, нам не особо нужны, тебе же должны были рассказать об этом. Больше интересен твой талант к техникам, твой ум и то, что ты устроил… — Седой замолчал и закончил. — После договорим.
Покрутил головой, словно разминая шею. Буркнул:
— Жаль, меч — полная дрянь.
Я оценил расстояние до големов. И впрямь. Времени на болтовню уже нет, големы буквально в десяти прыжках.
— Флаг! —напомнил Седой.
Но я лишь дёрнул щекой. Он же видел меня в сражении недавно. К чему мне Флаг? Я и так справлюсь.
— А-а-а! — заорал Браут, начиная махать мечом. Всё же сумел обойти запрет. Вроде и молчит и не молчит.
Големы и впрямь сбивались двумя клиньями, что ударили по Седому и Брауту. Ко мне бежала хорошо, если четверть от первой волны.
Ни одного горящего жёлтым взгляда. Серые, невзрачные глаза. Такие же шкуры, облезлые, потрескавшиеся, сползающие с тел големов.
Ничтожества.
Я вскинул Пронзатель, сметая в сторону первого врага.
Эпилог
— А-а-а! Спасите! Спасите меня, господин! Аранви, Аранви, спаси меня!
— Ничтожество, — рявкнул Седой. — Ты же совсем недавно считал недостойным назвать меня по имени, орденцем называл. Сражайся. Сражайся, слизняк! Где твоя честь Властелина? Где твоя гордость?! Просишь спасти тебя простого Предводителя?
— Спасите, спасите, господин!
Я выругался, коротко приказал:
— Призрак!
Он отлично меня понял, оторвал своему голему голову, рванул влево, затем вправо, сбивая с ног ещё нескольких, оказался рядом с Браутом, раскидал големов, что погребли того под собой, замолотил руками.
Да, я давно достал Флаг Призрака. И нет, не потому, что сражение стало таким уж тяжёлым. Просто потому, что големов было слишком уж много. Они лились неостановимым потоком и нас троих не хватало на то, чтобы перегородить всю ширину этого Южного прохода. Не помогало даже то, что большая часть големов бросалась на первых увиденных противников, часть их них всё равно просачивалась мимо нас, словно не замечая и продолжая бег за первой целью.
Так что гнев Седого я понимал и даже разделял. Вокруг нас ни одного голема с жёлтыми или любыми другими глазами, кроме серого. Я бы даже не назвал их големами этапа Предводителя, слишком они… старые, потрёпанные, неполноценные. Слабые големы, которых можно и нужно убивать десятками.
Но этот дарсов Браут…
Призрак пробил последнего голема насквозь, крутнулся на пятках, швырнув его навстречу трём другим, сбил их с ног и вдруг замер на месте, медленно став наклоняться к Брауту.
Тот лежал на песке, хрипел и бестолково и суматошно размахивал руками, словно продолжая отбиваясь от големов.
Я коротко рявкнул:
— Нет!
Призрак вздрогнул, резко выпрямился и метнулся прочь, к накатывающим големам.
Седой поражённо выдохнул:
— Гархово отродье. Он понимает тебя с полуслова и с полуслова же слушается. Какого гарха, малец? Откуда у тебя этот Флаг? Кто твой учитель?
Но мне было не до его удивления и не до его вопросов. Я перерубил одного голема в прыжке, толкнулся ногой, взметая фонтан песка и уходя вправо, подсёк ещё одного, выкрутил Пронзатель, с натугой ломая лапу, заорал, выплёскивая из себя всю ярость:
— Зелья! Лечись, лечись, тупой Ян!
Браут что-то захрипел, дрожащей рукой потянулся к кисету, мысленно завыл:
— Нет! Нет! Нет!
Седой, жаля мечом во все стороны, захохотал:
— Трусливый и никчёмный ублюдок. Толку от того, что вы считаете себя Властелинами? Да я один заставлю всю вашу семейку ползать на коленях.
— Нет!
С этим воплем Браут влил в себя зелье, выгнулся дугой, замолотил пятками по песку и вдруг затих, застыл, продолжая лишь мелко дёргаться.
Чего?
Седой фыркнул, ответив на мой незаданный вопрос:
— Не выдержал второго усиления боли. Вот она — сила семьи Ян.
Я пару раз моргнул, пытаясь уложить в голове эту мысль. Властелин Духа потерял сознание, пытаясь повторно подлечить раны зельем. Выходит, дойдя до третьего, либо сдохнет от потери крови и ран, либо от боли.
Удивление не помешало мне вывесить небольшой Указ над теми големами, что кинулись к телу Браута.
Седой одобрительно заметил:
— А ты быстр, малец. Печати прям одна за другой кидаешь. Умножение, верно? Отличный талант. Ничуть не хуже того парнишки-вора, что я встречал по молодости, и лучше, чем у многих, кто именует себя мастерами Указов некоторых фракций. Далеко пойдёшь, если не спрячешь свой талант снова.
Через пару десятков вдохов Седому стало не до шуток и не до разговоров.
Големы попёрли ещё гуще. Всё те же слабые, умирающие, рассыпающиеся на куски с одного хорошего удара. Но их было столько…