Разочарование. Пятый пояс
Шрифт:
Я, в ещё более далёкие времена Нулевого, выходил на охоту в пустоши и более слабым, чем охотники деревни и ничего, возвращался живым. Уверен, здесь есть и ловкачи-смельчаки Мастера, которые выходят за стены города в одиночку.
Я под землю не пошёл. Это не мои обязанности — обшаривать жилища Древних в поисках того, что можно утащить и продать. Моё дело в этом выходе только лечить.
Вниз снова пошёл только Агиш. Лая в этот раз осталась здесь, наверху. Я с ней, Мирак всё так же кружил над нами, с высоты приглядывая за окрестностями и теми, кому жадность могла затмить разум и заставить напасть на нас. Второй голем оказался последним защитником, задеть Лаю не сумел, а с ловушками, я так думаю, сейчас Агиш начнёт показывать глубину задницы новичкам. Если что, и понадобится помощь лекаря, то меня сразу позовут.
Нужно, обязательно нужно дальше ходить одному. Да, у меня нет опыта Лаи и её напарников. Я многого ещё тут не знаю, но научусь, узнаю. На своей шкуре всё это узнаешь гораздо быстрей. В конце концов, на одного у меня будет гораздо больше добычи. Даже если я не буду выковыривать глаза из големов. А я не буду.
Вспомнил вдруг, сколько стихии извергалось из таких зелёных кругляшей, которые выковырял из глазниц голема Агиш, замотал головой. Нет, не буду, всё равно не буду.
Найденное подземелье оказалось неожиданно большим. Туда потом ушёл и Мирак, спустившись с неба, но даже так они там провозились до вечера. Лагерь мы разбили буквально в пяти шагах от груды камней, в которую за это время превратился голем. Скоро и вовсе станет песком.
Лая подкинула в костёр целый чурбачок, который достала из кисета, неожиданно спросила:
— Первая добыча. Как ощущения?
Спросила, конечно, не у меня.
Один из парней, тот, что посмелей и не так боялся Лаю, хмыкнул:
— Невероятные, старшая. Я уж думал, что мы так и вернёмся пустыми, это ведь плохая примета, а тут!
Парень счастливо выдохнул и замолчал, Лая самодовольно хохотнула:
— Чтобы со мной, да пустыми? Не бывало такого. Ты ещё скажи, что мы ни одной небесной травы не нашли.
— Ой, старшая, ну вы же меня поняли, — отмахнулся парень. — Это же другое. Траву все принесут, а чтобы прям добыча от Древних в первый же раз — это же примета к богатым выходам на всю жизнь.
Лая покрутила головой:
— Ох, восторженные сопляки. Каждый раз одно и то же. И уверена, каждый из вас думает сейчас о том, чтобы скрыть часть добычи, сдать городу Ян по возвращении меньше, чем есть.
— Нет, старшая, — загомонили парни, косясь друг на друга. — Ну вы чего, старшая? Мы и не думали.
— Да-да, я так и поняла. Сама же такой не была, конечно, и три сотни таких же не прошли через мои руки раньше вас, — покачала Лая головой. — Дам вам ещё один совет.
Какой-то смельчак подскочил и с жаром принялся доказывать:
— Старшая, да не будем мы ничего утаивать от города. Правда.
Под взглядом Лаи смельчак сник, замолчал, и тогда она продолжила:
— Дам совет — знайте меру. Утаивайте немного. Город у нас на самом деле не так уж велик и не зря всё чаще называется просто по имени семьи Ян. Торговцы все друг друга знают, аукцион один. Мелочь проскочит по учётным книгам и никого не заинтересует. Но если вы утаите много, то вам может повезти раз, другой, третий, но однажды к вам придёт один из семьи Ян и спросит — как так вышло, что вы налога городу заплатили на сто камней, а сами потратили уже тысячу.
— Теневики…
Негромко пробормотал один из парней и тут же захохотал Мирак:
— Аха-ха-ха! — вытерев слёзы, заявил. — И впрямь, каждый раз одно и то же. Я открою тебе страшную тайну, младший. Лет так сто назад теневики действительно могли бы принять у тебя товар, и никто бы об этом не узнал. Но дело даже не в том, что ты-то эти деньги всё равно потратил бы и вызвал вопросы у наблюдательных людей, а в том, что сто лет назад семья Ян пришла к теневикам и поставила одного из своей семьи старшим над ними.
— Первый раз слышу такое, — буркнул недовольно парень.
Через вдох свалился с камня, на котором сидел, сипя, с трудом выдавил:
— Старший, старший.
— Так-то лучше, — без злобы заметил Мирак, втягивая в себя силу. — Уважение к старшим — одна из добродетелей, не забывай об этом. Ты мне спину не прикрывал, я тебе разрешения на вольность не давал, так что не забывай о вежливости, младший.
К таким разговорам по вечерам я уже давно привык, поэтому даже глазом не повёл, когда услышал мыслеречь, которая мне не предназначалась.
— Ну уж, застращал сопляков, Мирак.
— Так, вроде, у нас с тобой давно заведено, Агиш, — если сопляки, то приходится мне их стращать, если соплячки, то ты у нас вьёшься вокруг них, словно тебе штаны давят. И стращаешь вечно не тем. Слава Небу, в этот раз одни парни.
— А ты не завидуй, у тебя просто не выходит с ними так легко, вот ты и бесишься.
— Я предпочитаю женщин, которые знают, чего они хотят в жизни, а не соплячек, которые лезут на Поле Битвы.
— Ох, а Лая-то знает?
— А думаешь, нет?
— Не понял, это ты на что намекаешь? Что уже?
— Придурок. На то, что она давно уже не та восторженная девчонка, что решилась стать искательницей, а не продолжить дело отца.
— А не…
— А ты только одним местом и думаешь.
Парень тем временем поднялся, поклонился:
— Простите, старший, — но тут же упрямо добавил. — Однако не слышал ничего такого про теневиков. Над их заведениями не висит полотнище семьи Ян, старший.
— Так они и тогда не вешали, а теперь уж сто лет прошло, глава теневиков уже и не совсем Ян теперь. Но лучше бы тебе поверить мне, — хмыкнул Мирак, — и не пытаться хитрить. Да, теневики не возьмут с тебя четверть налогом. Выйдет где-то одна шестая с их ценой. Но поверь, просто поверь опыту старшего, младший — однажды эти духовные камни станут у тебя в горле.
Парень помедлил и приложил кулак к ладони:
— Понял, спасибо за мудрость, старший.
А между тем мысленный разговор продолжался.