Разорванная связь
Шрифт:
Им нужно было обязательно рассказать мне все о нем и его способностях, когда они бросили меня сюда, просто чтобы убедиться, что я буду держать свою задницу на этом месте, как хорошая маленькая девочка. Дело в том, что я буду держать свою задницу здесь, потому что быть парализованной сегодня не входит в мой список дел. Нет, совсем нет. Ледяная капля страха скатывается по моему позвоночнику при одной мысли об этом.
Я еще секунду сокрушаюсь по поводу отношения мужчин, прежде чем дверь наконец открывается и входит мужчина. Он высокий
Он, наверное, пристегнул бы меня и пытал только ради своего больного удовольствия.
— А, мисс Фоллоуз. Думаю, мы еще не знакомы. Меня зовут Брайан Ноакс, и я здесь, чтобы обсудить несколько ключевых деталей до прибытия ваших Связных.
Клянусь, несмотря на прохладу в комнате, я чувствую, как на моем лбу начинают выступать бисеринки пота. — Конечно, вы же не оставили мне выбора.
Он занимает место напротив меня и кладет папку на стол. — Я не думаю, что вы полностью осознаете ситуацию, в которой оказались, мисс Фоллоуз. Это очень нетрадиционно для Связного – сбежать.
Я стараюсь сохранить спокойное выражение лица. — Я не нарушила никаких законов, вы не можете держать меня здесь против моей воли.
Когда его глаза окидывают меня, мужчина улыбается, но это не приятная улыбка, а скорее оскал, как будто он хищник, готовящийся к убийству. — Совет проголосовал. Хотя нет никаких законов, запрещающих оставлять своих Связных, нашему случаю необходимо уделить особое внимание. Норт Дрейвен входит в Совет, он столп нашего общества, и с его положением в мире, все это… ваше «приключение» было довольно неловким для него.
Мои зубы сжимаются, челюсть смыкается, так что я никак не могу ответить ему, даже если бы захотела, но давайте будем честными, у меня в голове не так много мыслей, кроме того, как сильно я хотела бы задушить его только силой мысли.
Это был бы удивительный дар.
Он кивает мне, как будто я все высказала, и продолжает свою снисходительную болтовню. — Видишь ли, мы должны были принять решение. Ты не можешь снова сбежать, не с такими Связными, какими они являются, а твое вранье на протяжении многих лет означает, что мы не можем тебе доверять.
Мне требуется больше силы воли, чем я думала, но я заставляю свою челюсть расслабиться, чтобы выплюнуть: — Значит, вы собираетесь запереть меня здесь? Вы поставите решетки на окна и будете держать меня как гребаное домашнее животное? Неважно, кто мои Связные, принуждение меня к завершению связи — это изнасилование, и я не буду просто прогибаться под них, как хороший маленький раб.
Вся притворная вежливость исчезает с его лица, а его аляповатая улыбка превращается в гримасу. Он бормочет что-то о моих ужасных манерах, и дверь снова открывается, на этот раз входит громадный охранник, и я съеживаюсь в своем кресле. Я и не подозревала, насколько я сейчас в меньшинстве, не имея возможности использовать свой дар.
Несмотря на то, что сейчас это самое худшее, что можно сделать, я начинаю паниковать.
Мысль о том, что я буду парализована в этой комнате с этими двумя мужчинами… невозможно остановить ужас, который овладевает мной. Потливость усиливается, руки начинают дрожать, я хватаюсь за колени под столом, чтобы они этого не видели, но это бесполезно. Охранник ухмыляется, заметив мой ужас и, вероятно, получает от этого удовольствие. Чертов псих.
— А, Дженнингс, спасибо, что пришли. Я надеюсь, что мисс Фоллоуз согласится на это, не прибегая к крайним мерам.
Согласится на что?!
Он достает небольшой кожаный мешочек и расстегивает его. Все, что я вижу, прежде чем выхожу из себя, это скальпель. — Что, блядь, ты собираешься со мной делать?
Дженнингс ухмыляется, и тут я чувствую, как обжигающее прикосновение его силы омывает меня, мои мышцы блокируются, и я оказываюсь в чертовой ловушке в собственном теле.
Я даже не могу пошевелить глазами, чтобы посмотреть на него или увидеть, что будет дальше. Я просто должна сидеть и принимать это.
Я никогда не забуду этого человека. Когда-нибудь я заставлю его заплатить за проделанное. Если бы это не ставило под угрозу все, от чего я бежала все это время, я бы выплеснула на него свою силу и посмотрела, как ему это понравится, но вместо этого я должна просто… принять это.
Пока что.
— Сейчас, сейчас, Дженнингс. Я подумал, что мы дадим ей шанс быть хорошей, хотя я бы предпочел покончить с этим, чтобы ее умный рот не мешал. Я совсем не завидую Дрейвену.
Дженнингс смеется, и они двигаются вокруг меня, становясь позади, так что я не имею ни малейшего представления о том, что они делают.
— Не знаю, может сломать ее, сейчас похоже, подходящее время. Те, у кого острый язык, всегда так красиво раскрываются.
Ни хрена себе.
Вот оно, мне придется использовать свою силу и бежать, ни за что на свете меня сегодня не изнасилует этот парень. Неа. Никогда, блядь, такого не случится.
Волосы поднимаются на моей шеи, и паника действительно начинает сжимать мою грудь. Мой дар разбухает в животе, напрягаясь от ограничений, в которые я его заперла, желая вырваться наружу и защитить меня. Я не могу, черт возьми, думать. Я едва могу дышать. Если это не закончится в ближайшее время, я не смогу сдерживать его. Как рефлекс, когда он срабатывает, невозможно остановить свой дар от выхода в качестве защиты.
— Ты можешь немного расслабить ее мышцы здесь? Я не смогу ввести его, если ты этого не сделаешь.
Мое зрение начинает затуманиваться, у меня определенно гипервентиляция.
— Могу немного расслабить ее.
Затем я чувствую резкую боль в затылке, которая выводит меня из паники. Этот ублюдок разрезает меня! Он толкает и тянет мою кожу, открывая рану, а затем проталкивает что-то внутрь. Что, блядь, происходит?
Дженнингс наклоняется вперед, и я чувствую его дыхание на своей шее. — Просто кое-что, чтобы мы всегда знали, где ты находишься, Олеандр. Если мистеру Дрейвену понадобится помощь с тобой, я буду первым добровольцем.