Разорвать порочный круг
Шрифт:
— Мне надо, чтобы ты написала Мандерли письмо.
— Я? — удивленно произнесла Волчица. — Почему не ты сам? Ты ведь умеешь писать, — с подколкой закончила она.
Рамси издал короткий смешок и слегка улыбнулся одним краешком губ. Он окинул жену быстрым взглядом и произнес:
— Да, но у меня отец не Эддард Старк и каллиграфическим почерком я не обладаю. В отличие от тебя. Хоть будет какой-то толк от тебя, — без стеснения и даже скорее с издевкой над Сансой проговорил Болтон и с шорохом подпихнул листок поближе к ней.
Хранительница Севера глянула на придвинутый к ней пергамент, затем пристально поглядела на довольного собой и что-то
— Что ты хочешь, чтобы я написала?
Болтон на мгновение опустил взор своих голубых глаз вниз, обдумывая свои слова, а затем обратил его к жене и спокойным голосом, стараясь ничего не упустить из памяти, проговорил:
— Напиши Виману Мандерли от своего имени и напомни, что они присягали твоему дому в верности. Сообщи, что вышла замуж и в качестве последней из Старков проси, чтобы Мандерли в доказательство своей преданности твоему дому приехали сюда и присягнули теперь мне — твоему мужу. Подпишись в конце письма как “Санса Болтон”. Все очень просто, — произнес, усмехнувшись, Рамси.
Санса внимательно взглянула на мужа и, не сдержавшись, выпалила:
— Так не пойдет, — а затем, одумавшись и заметив, как дернулся уголок губ бастарда, добавила: — Мандерли никогда не присягнут т… нам.
Столь бурная реакция Волчицы была связана с тем, что в ней сейчас происходило борьба прошлого, настоящего и будущего. Ее прошлое вопило о том, что Север принадлежит Старкам, перед которым преклоняли колено все северные дома. Настоящее зудело тонким писклявым голоском о том, что ее семьи больше нет и Север остался без короля и единой, объединяющей силы. Будущее усмехалось ей лицом Болтона и спрашивало, готова ли она к такому королю, которому своими же руками должна помочь взойти сейчас на престол. Но… никто не сказал, что ему суждено править долго.
Бастард же бросил на дочь Старка холодный расчетливый взгляд и, один раз медленно моргнув глазами, достаточно сдержанно ответил, осаживая её на место:
— Если они не готовы встать под мои знамена, значит их верность Старкам не такая уж и верная. Было довольно ожидаемо, что ты рано или поздно выйдешь замуж и потеряешь отцовскую фамилию. А если Мандерли решат выбирать, кому из твоих мужей присягать, то не измена ли это? Если я ничего не путаю, Рикард Карстарк и был казнен за подобное, — Санса пристально смотрела на мужа исподлобья и сохраняла тишину, а Рамси продолжал говорить: — Если дом Мандерли не станет присягать мне добровольно, то я просто пойду другим путем, — бастард хищно усмехнулся. — Но было бы неправильно не предоставить им выбора. Поэтому бери перо и начинай писать.
Болтон закончил говорить, коротко указал распростертой ладонью на пергамент с пером и выжидающе посмотрел на Сансу, смеряя ее взглядом. Дочь Старка медлила и, отказываясь сдаваться без боя, вперила свой взгляд в мужа, выказывая свое несогласие и недовольство. Бастарда ее молчаливая атака не испугала и не смутила, и он продолжил все так же пристально на нее взирать, только, как показалось Волчице, черты его лица заострились и от него повеяло угрозой. Чувствуя, что вступает на скользкую дорожку, Санса решила отступить и, разорвав зрительный контакт с мужем первой, неторопливо потянулась рукой за чернильницей и пером.
Черты лица Рамси мгновенно смягчились, и весь облик стал более добродушным. Он с интересом наблюдал за тем, как жена разложила перед собой письменные принадлежности и, окунув перо в чернила, поднесла его к пергаменту, начиная писать, а затем, отклонившись
Написание послания Мандерли давалось Хранительнице Севера с трудом. Слова не шли в голову и казались противоестественными, а текст не желал соединяться воедино. Её преследовало ощущение, что она предавала свою семью и совершала опрометчивый поступок.
Перечеркнув написанный текст, Санса перевернула пергамент обратной стороной вверх и решила сперва попробовать записать на уже испорченном листе черновой вариант письма. И принялась сосредоточенно черкать, переписывать целые предложения, вставлять галочками слова, стараясь довести текст до совершенства.
Между тем Болтон заинтересованно взирал на нее, теряясь в догадках, что же такое она пишет Виману, и с нетерпением ожидая, когда же сможет прочесть письмо сам.
Закончившая с черновиком дочь Старка повторно перечитала его, перепроверяя на ошибки и помарки, затем еще раз прочитала, уже вникая в смысл выведенных слов и фраз. Оставшись довольной прочитанным, Санса подтянула к себе чистый лист пергамента и остановилась. Она пару раз встряхнула уставшей от долгого писания рукой и, опустив временно перо, положила руки на столик. Решившись все же задать волнующий ее вопрос мужу, Волчица спросила:
— Рамси… Вонючка выглядит совсем худым и ослабшим. Могу ли я дать ему немного еды?
Она превосходно помнила о своем зароке достать для Теона еды, однако колебалась с выбором того, каким образом это сделать. Чутье подсказывало ей, что если просто передать Грейджою еды, то он может доложить об этом Болтону. По этой причине девушка рискнула пойти с другой стороны, обратившись напрямую к мужу.
Рамси, услышав вопрос жены, оживился и, склонив голову набок, с необычным блеском в глазах тихо, однако при том очень четко, сказал:
— Пиши письмо.
Волчица еще некоторое время удерживала свой огорченный взор на муже, задумавшись над тем, как же исполнить данное самой себе обещание. Немного усмирив свое волнение, она спокойно взяла в руку перо и принялась переписывать на чистый пергамент письмо. Вскоре она закончила и придвинула готовый вариант послания к Болтону и замерла, глядя на него в упор.
Бастард, как ни в чем не бывало и не смущаясь кидаемых женой в его сторону взглядов, взял переданный ему листок и пробежался взглядом по написанному тексту. Затем вложил пергамент в конверт, поставив сверху сургучную печать дома Болтонов, и запустил по столу запечатанное письмо к Сансе.
— Напиши своей рукой сверху “Санса Старк, ныне Санса Болтон” и поставь подпись.
Дочь Старка на миг поджала губу, но потом молча взяла перо, дважды вывела свое имя с разными фамилиями и отложила письмо на середину стола. Болтон его подобрал и внезапно произнес:
— Возьми на кухне еды и покорми Вонючку.
С этими словами Рамси поднялся со стула, сгреб в руки принесенные письменные принадлежности и покинул покои, унося с собой послание для Мандерли. Санса проводила его изумленным взглядом и, когда за мужем закрылась дверь, так и осталась сидеть, глядя в одну точку и не веря своим ушам. Однако затем она скинула с себя оцепенение и, приободрившись, собрала с коленей шитье, аккуратно переложила его на столик, стараясь не помять ткань, а потом отправилась на кухню за едой для Теона. Надо было попросить кухарок приготовить что-нибудь попроще, чтобы тело Грейджоя не воспротивилось предложенной ему пище.