Разреженный воздух

Кейн Рейчел

– Как давно ты владеешь силами Земли?
– спросила она. Я моргнула.

– Я не знаю, что вы…

– Нет, - поправила она.
– Когда ты впервые ощутила их появление? Будь конкретной.

– Я не могу! Я не знаю! Послушайте, я едва понимаю, и…

Она протянула руку и положила мне на голову, и на этот раз это было не нежное, целительное прикосновение. Это был быстрый, жесткий поиск, как будто кто-то копался в моей голове, и я автоматически захлопнула перед ним дверь.

Что бы я ни сделала, это откинуло ее на спинку в кресло, задыхающуюся.

–

Она сильная, - сказала Мэрион Льюису.
– Но силы не естественные. Кто-то поместил их в нее.

– Я это предполагал. Кто? Как?

– Я не знаю.
– Мэрион явно заставляла себя говорить.
– Я постараюсь это выяснить.
– Они оба вели себя так, словно меня там вообще не было. Словно у меня не было выбора в этом вопросе.

На этот раз, когда она протянула ко мне руку, я поймала ее запястье.
– Эй, - сказала я.
– По крайней мере, угостите меня обедом. Я вас даже не знаю.

– Льюис, держи ее.

– Нет!
– Я ударила ногой, но Льюис заблокировал меня, и он был больше меня и сильнее во всех смыслах. Он крепко взял меня за плечи и усадил обратно в кресло, а затем коснулся моего лба. Я почувствовала непреодолимое затягивание сна.
– Нет, я не... Ты не можешь этого сделать... Я... Льюис, остановись!

Но он этого не сделал, как и Мэрион.

И в состоянии полнейшего отчаяния, что-то ожило внутри меня и поразило, затягивая глубоко внутрь разума Мэрион, и затем, когда мир взорвался картой из точек света, красоты и порядка, я уже не могла это контролировать.

Я вообще ничего не могла поделать. Это был чистый, кровавый инстинкт.

Я начала жадно хвататься за воспоминания.

ГЛАВА 6

Мне придется ее убить, подумала Мэрион, когда смотрела на гораздо более молодую версию меня, выходящую из зала заседаний. Я была дерзкой, я была неуклюжей, я только вышла из подросткового возраста, и она думала, что я - самое опасное, что она когда-либо видела.

– Это ошибка, - сказал старик, сидевший рядом с ней. У него были красивые седые волосы, бочкообразная грудная клетка, светлая кожа с красными пятнами, говорящими о любви к виски.
– От этой сучки одни неприятности.

– Боб, - сказала Мэрион, - отдохни. Голосование окончено. Ты проиграл.
– Она сказала это не потому, что была не согласна с ним, а лишь потому, что она просто недолюбливала его. Плохой Боб, ее воспоминание назвало его. В нем было нечто такое, от чего ее зубы постоянно ныли. Он был, без сомнения, одним из лучших Хранителей Погоды в плане мастерства, а не в плане личности...

Он смотрел на дверь, через которую вышла ранняя версия меня. Он и Мэрион были не единственными в комнате; там были трое других, участвующих в отдельном разговоре, бормоча друг с другом и часто бросая взгляды в сторону Плохого Боба, что заставило меня подумать, что он был не совсем любим, хотя очевидно,

он внушал уважение. Или страх.
– Я тебе говорю, от нее одни неприятности, - сказал он.
– Мы не слышали о ней до сего момента. Через какое-то время ты будешь охотиться за ней.

Это устрашающе походило на то, что сама Мэрион только что думала, и не впервые она поймала себя на мысли, а не имел ли Плохой Боб скрытых способностей Земли. Но она никогда не видела никаких следов, а она высматривала.

Это ее работа, высматривать. И это была работа, которую она ненавидела, и любила, и понимала, что была, пожалуй, самой важной работой из всех.

– Возможно, - тихо сказала она, - когда-нибудь я буду охотиться за тобой, Боб. Это может случиться.

Он повернулся к ней и встретился с ней глазами, и она не смогла подавить дрожь. Было что-то в его глазах, решила она. Холодных, арктически синих, бездушных глазах. Он обладал шармом, предполагала она, но она никогда не испытывала его на себе. Она видела его эффект на окружающих. И знала, сколько лояльности он взрастил в тех, кем повелевал, и поэтому она была осторожной, действительно очень осторожной.

Она пошла против него на этом голосовании, чтобы сохранить молодую жизнь Джоанн Болдуин, и знала, что он не забудет.

Он улыбнулся.
– Это будет нечто, не так ли? Ты и я?

Она ничего не сказала и не разорвала взгляд. Это был подарок ее генетического наследия, что она могла выглядеть совершенно бесстрастной, когда эмоции внутри были в ярости. Она знала, что он ничего не увидел в ее темно-карих глазах или в лице. Никакого страха. Никакого предвкушения. Не за что зацепиться.

Плохой Боб Бирингейнин покачал головой, улыбнулся и ушел прочь, а Мэрион сделала медленный, успокоительный вздох. Ей было известно, на каком-то уровне, что она только что прошла тест почти такой же опасный, какой одна молодая девушка почти провалила. Провалила бы, если бы не мощная поддержка одного или двух других в комитете по приему.

Мэрион собрала документы и пошла к своей машине, на стоянке гостиницы. Это был еще один угнетающе теплый день во Флориде, для которого она была неподходяще одета, поскольку она прилетела с холодного Северо-Запада: на ней была черная шелковая рубашка под кожаной курткой, расшитой бисероплетением Лакота. Подарок от друга, который производил товары для туристической торговли, но приберегал лучшие изделия для ее коллег-вождей племени. Мэрион недавно была в настроении, чтобы подчеркнуть ее наследие.

Она завела свой арендованный автомобиль и не побеспокоилась о кондиционере, поскольку для нее было простым делом понизить ее собственную внутреннюю температуру тела, чтобы сделать себе комфортней. Она помахала рукой Полу и двум другим Хранителям, которые стояли погруженные в разговор возле спортивного золотого кабриолета Пола. Никаких следов девушки на стоянке; может быть, она уже уехала.

– Так, - сказал Джинн Мэрион, материализуясь на пассажирском сиденье рядом с ней.
– Ты сейчас в отпуске?