Разрушение в школе Прескотт
Шрифт:
— Пока я буду возить девочек в школу, — размышлял Хаэль, его лицо опускается. — Но им придется иметь дело с Бриттани, снующей на пути. Кстати об этом, что вы хотите, чтобы я с ней делал?
— Я уже объяснил, что у нас планы на ночь, — сказал Вик, поворачиваясь к своим друзьям. — Меня ебет, если ее свидание было прервано. Дерьмо случается. Отвези ее домой.
Хаэль какое-то время двигал челюстью, а потом повернулся и направился обратно в дом. Понадобилось лишь пять секунд, чтобы начались крики.
— Господи, помоги мне, но я с такой страстью ненавижу эту женщину, — сказал Оскар, оставляя планшет в сторону и устраивая свои татуированные пальцы под подбородком. Он выглядел
Я поперхнулась слюной, но Вик лишь закатил глаза, заставив меня задастся вопросом: это было предложение было серьезным или нет. На днях он признался мне, что Дэнни не был их первым трупом в земле. Сколько их было? Интересно, стоил ли мне даже спрашивать.
— Докуривай этот косяк и вставай. У нас есть дела, — сказал Вик, кивая подбородком в сторону Кэла. Мне было интересно, говорили ли эти двоя о том, что случилось между мной и Каллумом в студии, или о том, что я сделала с Кали. Я не собиралась спрашивать, потому что так Вик получит то, чего на самом деле хочет: подтверждение, что я не могу выкинуть его из своей головы, как бы сильно не старалась.
Кэл отсалютовал Вику косяком и сделал длинную затяжку, передавая его мне, когда он встал. Наши пальцы соприкоснулись, но я прятала реакцию своего тела, как могла. Но отрицать, что в этом была химия? Когда-то я прочитала в книге, истории о петле времени под названием «Вечеринка в честь Дня дьявола»[23], в которой главная героиня сказал: «Врать другим людям — безумие, врать себе — суицидально».
Уверена, что она была права на этот счет. О, и ее звали Карма. Поговорим о том, как ударить читателя по голове метафорами, не так ли?
— Берни, — сказал Вик, присаживаясь передо мной. Эта энергия проходит между нами, заставляя мое дыхание задержаться в горле. «Пошел ты, Виктор Чаннинг», — думаю я, но не могу заставить свои губы сказать это вслух. — Ты и Оскар поедете по своим делам, — он потянулся, чтобы взять мою руку, прижимая что-то к моей ладони. Меня переполняет чувство жжения, я уверена, что каждое место, которого касались его пальцы, должно быть покрыто волдырями до неузнаваемости. Когда я посмотрела вниз, все было, как есть, кроме одного ключа. — Не говори, что никогда не делал ничего милого для тебя, принцесса, — он наклонился вперед, поглаживая мой затылок и прижимаясь в обжигающем поцелуе к моим губам прежде, чем снова подняться.
— У нас с тобой дело? — спросила я, искоса поглядывая на Оскара и стараясь изогнуть губу. Каллум встал со своего стула, наклоняясь, чтобы прошептать у моего уха перед тем, как уйти.
— Удачи, — сказал он с маленьким смешком, а потом исчез в доме вместе с Виком.
— И вот мы вдвоем, — сказала я, приветствуя Оскара косяком, как Кэл сделал Вику. Он уставился на меня с нахмуренным носом и лицом, как кто-то может смотреть на собачье дерьмо. — От чего этот ключ?
— Что ж, — сказал он, откинувшись в кресле и вытянув тело, как кошка. Вот, кого он мне напоминает. Гребанную домашнюю кошку, ту, что хорошо накормлена, но убивает ради забавы, ту, что с острыми когтями и сверкающими клыками. Дело в том, чтобы его угрозы были эффективными, я должна быть мышкой. Возможно, когда-то, когда парни Хавок преследовали меня в лесу, я ею была. Больше нет. — Несмотря на то, что ты ворвалась в слаженную работу и полностью выбила ее из колеи, Виктор хочет продолжить твой список. Я предлагал отступить о него
Я ухмыльнулась ему, делая еще одну затяжку.
— Интересно? — пошутила я, поднимая бровь, но Оскар лишь улыбнулся мне, словно акула, почуявшая кровь.
— Не особо. Я лучше съем лезвия ножниц. В любом случае, что ты здесь делаешь, Бернадетт?
— Ищу мести, ищу справедливости, — ответила я с мягкой улыбкой, гадая, как бы я себя чувствовала, если бы Хавок вернулись ко мне с какой-нибудь дерьмовой ценой. Они не знают, как глубоко шип желания внедрен в мое сердце, как отчаянно я хочу быть одной из них.
Внутри, под всем моим бредом о мести за Пен и безопасности Хизер, действительно ли я всего лишь такая же эгоистка, как и все в мире?
— Скучно, — ответил Оскар, поднимаясь со стула и ослабевая свой галстук. — И тут мне стало любопытно, может ты куда более интересна, — он остановился рядом со мной, наклоняясь и зажимая косяк между двумя татуированными пальцами. — А сейчас, может мы пойдем и найдем твоего сводного брата? — он потушил косяк в пепельнице, а потом исчез внутри, оставляя меня смотреть на дымящиеся разрушения с широкими глазами.
Мой сводный брат Эрик Кушнер. Шестое имя в моем списке.
Что ж, нахрен.
Глава 9
Эрик Кушнер живет в мак-особняке24, построенном по проекту строителей на тихой улице. На удивление, его дом самый красивый в этом квартале. Это трехэтажный белый колониальный дом с красной дверью и спирально подстриженными самшитами, обрамляющими большое крыльцо. Он даже добавил очарования своему американскому дому, установив лампочку с мерцающим пламенем в наружное освещение, чтобы оно выглядело как газовый фонарь.
Когда я впервые увидела его в возрасте одиннадцати лет, то была впечатлена.
Он выглядел таким милым местом. Когда я вошла и учуяла запах лимона и сахара от свежеиспеченных печений, то подумала, что он и пахнет как милое место. Мой сводный брат, мужчина по имени Тодд Кушнер, тоже выглядел милым парнем. Он был относительно молод, всего на шестнадцать лет старше своего старшего сына, и к тому же работал инвестиционным банкиром.
Семья Кушнер была моим первым опытом приемных семей, и была всем, о чем я когда-то мечтала. Я фантазировала о том, какой будет жизнь, когда я сбегу от матери, когда я наконец-то приобрету настоящий дом с людьми, которые любят меня, не ударят меня, которые будут покупать мне милые платья и дорогие игрушки.
На протяжении двух недель Кушнеры были всем, о чем я мечтала. Сначала я была расстроена, что для меня, Пен и Хизер больше нет фигуры матери. Но Эрик и Тодд были милы насколько могли.
Пока… они не стали.
Желчь подступила к моему горлу, когда я стояла на тротуаре, с ужасом смотря на дом площадью пятьдесят тысяч квадратных футов. Я едва выбралась отсюда, Хизер едва избежала этого места. Я не думаю о Пенелопе, не сейчас.
— Что мы тут делаем? — спросила я, пока Оскар поднимается по дорожке перед домом, словно владеет этим местом. Он показал мне следовать за ним, останавливаясь перед крыльцом и ожидая, пока я присоединюсь к нему. Не надо было быть гением, чтобы понять, что ключ в моей руке — от этого дома. Сглатывая воспоминания из прошлого, я потянулась и открыла дверь. Когда я колебалась, Оскар открыл для меня дверь и рукой указал, что я должна следовать внутрь за ним.