Разрушение в школе Прескотт
Шрифт:
Секс из ненависти вполне великолепен, не так ли?
Вместо того, чтобы сделать мне предложение, Оскар поворачивается и писает на стену. Вы бы не подумали, что кто-то может выглядеть высокомерно или сексуально, пока писает, но, каким-то образом, с его костюмом и татуировками, он смог. Его очевидное неуважение и ненависть к Эрику даже не ранит.
Мои глаза наши его пальцы, держащие его член, и невозможно не заметить татуировки на нем.
Член в татуировках. Проколотый член.
Хах.
Когда он закончил, Оскар поправил штаны, а затем направился в
— Давай подожжем это место, — сказала я, встав на ноги и направившись к дверному проему. В данный момент я с радостью сделаю это — и с Эриком, и с его отцом внутри — а затем трахну Оскара в пепле. Мне потребовалась минута, чтобы понять значимость этой мысли. Не часть про горящих заживо Эрика и его отца, а часть про трахнуть Оскара.
— В свое время, Бернадетт, — сказал он мне, тщательно намыливая руки, а затем высушивая их ближайшим полотенцем. — В свое время.
Оскар снова повернулся ко мне, изучая меня, словно он никогда раньше меня не видел, а затем прошел мимо меня. Я брожу за ним, потерянная в оцепенении. Пока я иду, я ломаю вещи. Вазу, картину в раме, порезанную ножом масляную картину. Я ничего не украла. Я хотела, чтобы Эрик знал, что кража не была целью. К тому же, я ничего отсюда не хотела. Каждая вещь отсюда испорчена.
Мы обошли все комнаты, и по мере того, как мы шли, Оскар собирал несколько вещей то тут, то там.
Как только мы закончили, мы направились вышли из дома, и я смотрела, как Оскар хорошо запирает его. Вместо того, чтобы сесть на мотоцикл, он открывает одну из седельных сумок и достает два баллончика красной краски. На другой стороне улицы один из соседей стрижет лужайку и с любопытством наблюдает за нами
— Оставь сообщение, — сказал мне Оскар, кивая своей головой и растряхивая баллончики в руках прежде, чем передать один мне. Я взяла его, изучая название цвета на этикетке. Жестоко красный. Подходит. — Что-то, что заставим его дважды подумать прежде, чем заявить о проникновении.
Мне понадобилась секунда, чтобы понять.
Я снимаю крышку с банки и передаю ее Оскару, а сама подхожу к нетронутой белизне гаражных ворот и начинаю первое слово. Он терпеливо ждет позади меня, наблюдая, как я оставляю свой темный след в сердце пригорода.
— Эй! — позвал сосед, переходя через дорогу, его комбинезон был покрыт травой. — Какого черта вы, дети, делаете? Прекратите это, — Оскар потянулся в свой пиджак и достал револьвер, отводя курок прежде, чем наставить его на мужчину. Он лениво посмотрел в его направление.
— Молчи и смотри, — сказал он ему, когда глаза мужчины расширились. Я закончила первый баллончик и взяла у Оскара новый. Когда я завершаю, то отступаю, чтобы изучить свою работу. — Прочти это вслух для нас, — размышлял Оскар, наклоняя голову в сторону.
— Я… — начал мужчина, его голос дрожал. Как только мы закончим здесь, он, скорее всего, вызовет копов. Похоже, это немного нарушает наши планы. Я решила, что мне все равно. — Я… я трахаю… — продолжал мужчина, подавившись ужасными словами.
— Я теряю терпение, — промурлыкал Оскар, прижимая пистолет к голове мужчины. — Скажи это.
— Детей, — задохнулся мужчина, падая на колени на траву. Оскар убрал пистолет и резко кивнул.
—
Мы залезли на мотоцикл вместе и уехали.
Оскар сделал мне первое маленькое доброе дело, которое он когда-либо предоставлял, сделав вид, что не видит, как я плачу.
Глава 10
— Как все прошло? — спросил Вик, стоя перед входной дверью дома Аарона, его руки были скрещены на широкой груди. Его темные глаза следили за каждым моим движением, принимая и поглощая меня. Мы лишь смотрели друг на друга, и стало очевидным, что с этим влечением между нами не получится бороться. Я не могу просто стоять здесь и притворяться, что не хочу простить его за содеянное.
— Почему ты отправил нас вместе? — спросила я его, когда Оскар остановился позади меня. Он пах корицей, чего я никогда от него не ожидала. Такой теплый, домашний запах, а Оскар Монток был чем-угодно, но не теплым и домашним. — Ты знаешь наше отношение друг к другу.
Виктор лишь смотрел на меня сверху вниз, жуя жвачку и смотря на меня так, словно ему бы очень хотелось бросить меня к стене и разрушить. Я почти хотела, чтобы он так и сделал. Просто… прошла лишь неделя с вечеринки Хэллоуина. Одна неделя с момента, как увидела видео. С момента, как Вик сказал, что он был единственным, кто хотел, чтобы я была частью Хавок. Одна гребанная неделя с момента, как он рассказал ситуация с Кали была мне «выгодна» больше, чем ей.
— Мы семья, Бернадетт, — сказал Вик, глядя то вверх, то вдаль, и выглядя гораздо более царственно, чем имеет на то право. — Вам двоим в какое-то придется разобраться со своим дерьмом, не думаешь? — Он замолчал на момент, а потом посмотрел на меня.
Было невозможно пропустить двоякость его слов.
— Почему Аарон бросил меня? — спросила я его, наклоняя голову на бок. Может сегодня не лучший день, чтобы затронуть эту тему, особенно учитывая, что я уже вскрыла метафорический струп и обнаружила, что истекаю такой же ярко красной кровью, как цвет баллончика. — Я имею в виду, когда он присоединился к Хавок. Почему он бросил меня? Очевидно, что вы, ребята, не возражаете против того, что Хаэль встречается с Бриттани. Так что, черт возьми, происходит?
Вик выдохнул и прислонил голову к стене дома, когда Оскар тихо встал справа позади меня.
— Не во всем моя вина, ты же знаешь? — начал Виктор, закрывая глаза.
— Во всем, — резко возразила я, скрещивая руки под грудью и желая, чтобы Оскар не стоял так близко или слушал так внимательно. — Ты — главный, Вик. Все позитивное и негативное в этом касается тебя. Так что это твоя вина. Аарон присоединился к Хавок, я потеряла его, — мои ноздри раздувались, пока я смотрела на Вика, ожидая объяснения, которое, я знала, сделает мой дерьмовый день скорее хуже, чем лучше. — Почему? Почему ты не позволил ему просто иметь меня?