Разрушенная

Тинтера Эми

— Один в пользу Мэри, — сказал король, с ноткой удивления в голосе. Толпа одобрительно загудела.

Один. Первый. Эм переминалась на подушечках пальцев ног. Ей нужно быть первой.

Когда Йовита резко развернулась выражение веселья уже исчезло с ее лица. Она определенно решила принять Эм всерьез, от чего у девушки по спине пробежала дрожь.

Она блокировала следующую атаку Йовиты, толпа взревела, а женщины кружили вокруг друг друга, едва успевая отвечать ударом не удар. Когда Йовита сделала фальшивый выпад, Эм попалась на удочку, и девушка вонзила

меч в грудь Эм.

— Один в пользу Йовиты.

Эм едва успела перевести дух, как Йовита снова пустилась в атаку. Лица и шум вокруг нее начали исчезать, она полностью сосредоточилась на девушке перед собой. Мать заставляла ее практиковаться в различных видах боя каждый день, когда была моложе, и она находила борьбу почти приятной.

«Ты родилась никчемной, но вовсе не обязательно быть беспомощной», — говаривала ее мать.

Эм увидела просвет и ткнула мечом прямо в живот Йовиты, едва не получив удар в шею.

— Два в пользу Мэри, — огласил король.

Она отступила на шаг и от Йовиты. Она обошла вокруг края места спарринга, пока Йовита не зарычала в отчаянии. Эм снова ринулась в бой. Иногда было полезно немного проветрить голову.

Йовита подошла к ней так быстро, что она едва заметила это движение. Лезвие было направлено прямо ей в лоб.

— Два в пользу Йовиты.

Что ж это уже слишком для проветривания головы.

Она резко развернулась, вставая в более удобную позицию, чтобы Йовита не смогла загнать ее обратно в угол. Сейчас она немного тяжело дышала, но чувствовала себя более расслабленной, чем вчера, когда приехала сюда. Ей придется каждый день искать кого-то, с кем можно было бы спарринговать, иначе можно сойти с ума в этом замке.

Эм блокировала меч Йовиты раз, другой, третий. Эм ныряла и уворачивалась, внезапно почувствовав себя лучше, чем когда она начала бой. Она заметалась по залу, и на ее лице появилась улыбка.

Когда она увидела просвет, то воспользовалась им. Один быстрый хорошо поставленный удар ногой, чтобы заставить Йовиту опуститься на колени. Эм прыгнула перед ней, целясь своим клинком прямо в шею Йовиты. По залу прокатились одобрительные возгласы и аплодисменты.

— Мэри победила, — прокричал король, перекрывая своим голосом шум толпы.

Эм держала свой меч у шеи Йовиты чуть дольше, чем это было необходимо. Она не могла убить ее этим мечом, но на мгновение представила это себе.

Эм сглотнула, отступила назад и опустила меч. Йовита поднялась на ноги, и на ее лице промелькнуло удивление.

— Полагаю, поделом мне, раз я тебя недооценила?

Эм рассмеялась, притворяясь добродушной. Она отвернулась от девушки.

— Именно так, — прошептала она себе под нос.

Глава 5

Каз весь вспотел под своим костюмом. Окна в Большой зал были открыты, и через них дул прохладный океанский бриз, но он застрял в маленькой душной приемной по соседству с родителями. Ему казалось, что он растает еще до начала свадьбы.

— Нервничаешь? — спросил отец, поправляя воротничок сына.

— Ничуть.

— Ну,

твое лицо ничего не выражает, а это означает, что ты нервничаешь

Каз приподнял бровь. У его отца была привычка заставлять всех улыбаться, и он старался не поддаваться слишком легко.

— Подозреваю, что ты от нее не в восторге, — с усмешкой сказал король.

Королева раздраженно вздохнула и пригладила свою изысканную прическу. Ее темные волосы были собраны так высоко на голове, что это, должно быть, причиняло ей боль.

— Она ему очень нравится. Буквально вчера она спрашивала, мое мнение о том, нравится ли она ему.

— И что ты ответила? — поинтересовался король.

— Правду. Что он все уже решил.

Отец взял мать за руку.

— Должно быть, от этого она почувствовала себя намного лучше.

Это было совсем не похоже на его мать — быть честной, до жестокости, хотя она также знала цену своевременной лжи. Каз был удивлен, что она не успокоила девушку ложью о том, что он сразу же увлекся ею и был слишком застенчив, чтобы сказать об этом.

Но, возможно, это не имело значения, если она знала правду. Они собирались пожениться, независимо от того, нравилась она ему или нет.

И наоборот: нравился ли он ей или нет. Вчера, когда он дал ей наводку, чтобы она не ударила в грязь лицом в Битве за Объединение, она посмотрела на него так, словно он был букашкой под ее ногой.

Священник открыл дверь, его ярко-оранжевая мантия всколыхнулась возле лодыжек.

— Мы готовы начать.

Каз отвернулся от родителей и прошел мимо священника в Большой зал. Из окон от пола до потолка слева от него открывался впечатляющий вид на Леру до самого океана, а вдоль окон стояли скамьи, каждая из которых были украшены цветами и белыми лентами.

Он вошел так внезапно, что все гости разом повскакивали со своих мест, деревянные скамьи заскрипели, а ноги зашаркали об пол. Он убрал руки за спину и повернулся лицом к проходу. Он надеялся, что она быстро ходит.

Его родители вошли следом за ним и заняли свои места на первой скамье, рядом с Йовитой. У всех троих было такое выражение лица, словно они были чем-то очень довольны. Каз старался не смотреть на них.

Гости вернулись на свои места, и Каз оглядел зал. Каждый гость держал в руках по кубку вина, что было не совсем обычно, но король, должно быть, решил, что церемонию не помешает немного оживить. И он не ошибся.

Гости улыбались и перешептывались, и это было похоже на конец празднования, а не на его начало. Как алкоголь, разочарование — напоминание о том, что завтра будет похмелье и обычная тяжелая работа.

Какой подходящий повод, подумал Каз.

Дверь в дальнем конце зала открылась, и все встали, повернувшись лицом к Мэри. Ее платье было глубокого, ярко-синего цвета, который отражал свет, когда она шла, а темные волосы были уложены на макушке с замысловатой ниткой жемчужин, сплетенных вокруг прядей. Рукава платья едва прикрывали ее плечи, а оливковая кожа казалась мягкой и почти сияющей.