Разрушители. Дилогия
Шрифт:
– Можно и так сказать, – вряд ли его интересуют мои отношения с островитянами.
– Налетай! – Третий скинул на землю кучу разноцветных тряпок.
Видимо, остальные седоки тоже страдали от холода, и всерьез озаботились приобретением одежды. В результате, Третий намотал на себя безумное количество ткани самой неожиданной расцветки и выглядел как паяц, а Линни больше напоминал мумию с головой петуха.
Ну вот, Ракши прибарахлились. Почему же у меня в узелке только пузырьки с благовониями? Причем, не из дорогих. Я столько работал, так рисковал, а вспомнить нечего (в шкатулку положить, детям передать). Брать трофеи – освященная временем благородная традиция,
– В путь! – громыхнул Первый Ракш.
Вот прямо сейчас, дай только подпрыгну.
– Эйэй, не так быстро! Мне тоже нужно здесь пройтись. Кажется, я забыл коечто важное… Правдаправда, забыл.
Там, где демоны надыбали столько разной материи (очень дорогой штуки по островным меркам), должны быть и другие ценности. Пропущенные в спешке кладовки, забытые тайники… Ну, хотя бы экзотическая ночная ваза!
– Время! – гнул свое Первый. – Мы опаздываем на встречу.
– С кем? – насторожился я.
– Ты ведь не ждешь, что я буду тащить тебя до самого Арконата? – сверкнул единственным глазом Ракш. – Я должен навести порядок в войсках и поучить коекого уважению! Изза этих дурацких маневров феллийские отродья вотвот взбунтовались и разбегутся. Ты ведь не хочешь, чтобы Граница перестала существовать, и демоны разбрелись по всему миру?
Нет, этого я совершенно не хотел, однако…
– Ну, четверть часикато у нас есть!
Я не я буду, если не отыщу хотя бы одну заначку. Но лазить по городским домам бессмысленно, нужно забраться туда, на плоскую вершину острова, где жила его хозяйка…
Почему мне кажется, что Ракши приблизительно такого поведения от меня и ждали? Линни дернул головой, Третий хмыкнул, а Лапыкрылья грохнул на землю здоровенный сундук.
– Надеюсь, этого достаточно? – вымучено скрежетнул Первый.
– Для чего?
– Чтобы твоя душа, наконец, успокоилась!
Я заглянул в сундук и ощутил полную гармонию с бытием. Золото! Утварь с драгоценной инкрустацией. Расписные сосуды из тончайшей керамики, небрежно завернутые в ткань (Ракш их чудом не расколотил!). Сквозь груду кубков, блюд и диковинных подсвечников проглядывали корешки книг. И для сердца, и для души… Я устроил сокровища поудобней и закрыл крышку сундука.
– Ну, чего стоим, кого ждем?
Один за другим демоны прыгали со скалы и взмывали в небо. Через пять минут полета выяснилось, что никакого толку от самодельной одежды нет. А если вспомнить карту мира и прикинуть, какую часть пути в Арконат мы одолели, становилось понятно, что помрем мы раньше, чем доберемся (либо – от старости, либо – от холода). Могучим рывком Первый преодолел оставшиеся до побережья лиги, сдал нас с рук на руке парочке своих родичей и тут же снова взлетел, прихватив лапокрылого с собой. Едва поднявшись в воздух, демоны растаяли в радужном сиянии. Мерцание, однако. Причем, сознательно или нет, но Первый успел мне подгадить – одним из встречающих нас Ракшей оказался Седьмой. Я чуть деру не дал! К счастью, Немертвого больше интересовал Линни, да и старшим в паре был не он, а Четвертый – эдакая ворона в завитушках (несолидное существо). С тем, как обращаться к очередному крылатому кошмару, возникли проблемы. Ее (его) звали Клара, о чем она мне немедленно сообщила. На мой взгляд, чудовище дамой быть не могло, но говорить ему об этом показалось мне неразумным.
– У нас проблема.
– В чем дело, малыш? – ласково прожурчала Ракша (ни дать, ни взять – добрая тетушка).
– В таком виде, – я указал на тряпки. – Мы далеко не улетим, живыми, я имею в виду. Нужна нормальная одежда.
– Есть чтонибудь на примете?
– Да, нужно вернуться в горы за нашей амуницией. Третий знает, где это.
– Никаких проблем, малыш. Только уши отогрей.
Клара никуда не торопилась и готова была лететь хоть вперед, хоть назад, хоть кругами – в отсутствии Первого на всех напало удивительное благодушие. Линни ушел гулять с Седьмым, Третий, урча от удовольствия, зарылся в горячий песок, а я посмотрел на все это безобразие, плюнул и лег вздремнуть четверть часика в тени Клары, потому что заслужил. Если приложить немного фантазии, можно представить себя почтенным зеферидцем, отдыхающим после трудового дня. Сколько раз я пытался себе это вообразить? И вот оно – море, вот они – волны. Ничего так.
В горы мы попали уже в сумерках.
Тут Третий внезапно вспомнил, каково здесь по ночам и засуетился, организуя привал. Коекак выбрали место, набросали тряпок. Ракши надергали гдето сухого кустарника (прямо с корнями) и принялись задумчиво перетирать его в щепу (отобрал и наломал как надо). Самым сложным было соорудить подстилку без живности и колючек, потому что знакомые по прошлому посещению Долгого озера заломы из мертвой травы выглядели както не так, а сориентироваться в темноте не удавалось (не могла ли Клара промахнуться мимо нужной долины?).
Но это все были мелочи. Я свободен, и я возвращаюсь домой, а мелкую неустроенность быта можно перетерпеть. Опять же – юг, горы. Стоило отойти от костра пару шагов, как небо распахивалось над головой, не полог, не огоньки в вышине – бездна. Между смутно знакомых созвездий проступали какието светящиеся мазки и россыпи, а некоторые узнаваемые звезды оказывались пятнышками мути или сочетаниями нескольких ярких точек. Зрелище будило в душе странный, иррациональный восторг и одновременно – первобытный ужас. Как можно описать это людям, которые никогда не покидали свой дом?
Я заснул, мысленно составляя наброски будущих мемуаров, а проснулся от холода и мерзких звуков. В густом, жизнерадостнозеленом бурьяне чтото с воодушевлением скворчало и щелкало. Нет, певчие птицы не возродились из небытия, но выжившие звери старались восполнить эту потерю, как могли. Их веселая утренняя песнь напоминала скрип сыромятной кожи. Отвратительно!
Надо сказать, что звуками сюрпризы не ограничивались. Пустынная долина изменилась до неузнаваемости. Каждая пядь ее почвы была взрыхлена ростками, с бешеной энергией соперничающими за воду и свет. Еще недавно почти сухие, ветви кустарников хаотически топорщились молодыми побегами. Успевшие вытянуться первыми стебли в отчаянной спешке цвели и наливались плодами, наступающая волной колючка практически скрылась под месивом белых цветов. В зарослях шуршало несметное количество мелких зверьков, которые прыснули прочь при моем приближении. Мыши. Желания выяснить, что еще может прятаться там, в траве, у меня не было никакого.
Это был настоящий пир плоти, пугающее и завораживающее зрелище. Ешь, будь съеденным, растолкай всех, успей бросить в землю семена, выкорми потомство. Безобидные, бессмысленные травы и звери сплелись в яростном круговороте бытия. Они не могли знать, что произошло, или както повлиять на это, но собирались использовать свой шанс по полной. Как это может выглядеть в исполнении людей, страшно было даже представить. Я понял, что у островитян нет шансов сохранить свою империю. Года не пройдет, каждый запрется на своем острове, и думать забудет про остальных. Причудливые джунгли, изображенные на стенах Храмов, заполнят улицы, ворвутся в дома.