Разум океана
Шрифт:
Рыба-меч продолжала вырываться из западни, окрашивая кровью окружающее пространство.
– Где вы?
– услышал Бакшеев голос Аритомо Ямада.
– Сейчас, - отозвался Степан сквозь зубы.
Он ударил еще раз ножом и почувствовал, что рывки противника ослабели. Сбоку появился Аритомо Ямада с ножом в руке, готовый прийти на помощь.
– Подождите, - сказал он Степану.
Бакшеев отодвинулся, Аритомо Ямада сунулся вперед, его почти не стало видно - в гидрофоны Степану было слышно, как Аритомо Ямада тяжело дышит. Прошло еще немного времени, и рыба-меч перестала двигаться вовсе.
Медленно оседали на дне
Аритомо Ямада вплотную подплыл к Степану, схватил руками за плечи и приблизил свой шлем к шлему Бакшеева. Глаза Аритомо Ямада сквозь двойное стекло скафандров в упор смотрели в лицо Степана.
– Вы спасли мне жизнь, - растроганно произнес Аритомо Ямада.
– Я ваш должник, господин Бакшеев.
– Меня зовут Степан, - ответил Бакшеев.
– И бросьте говорить об этом.
Он снял руки Аритомо Ямада со своих плеч и посмотрел на часы относительного времени, вмонтированные в запястье скафандра.
– Надо же, - удивился он, - прошло всего четыре минуты с тех пор, как я стал опускаться, чтобы найти вас здесь...
– Пора возвращаться, - сказал Аритомо Ямада.
– Пойдемте.
– А трофей?
– спросил Бакшеев.
– Пусть остается на месте.
Пологие ступени опускались в бухту метра на четыре в глубину. По ним Степан Бакшеев и Аритомо Ямада поднялись на площадку и по галерее, соединяющей бухту с помещениями океанариума, прошли в комнату, где раздевались перед спуском в воду. Здесь они сняли скафандры и передали их молчаливому, средних лет лаборанту в желтой униформе, которую носила охрана лаборатории и обслуживающий персонал.
Аритомо Ямада подхватил сумку с водорослями и знаком велел Бакшееву следовать за ним.
Молча дошли они до комнаты Степана, и только возле нее Аритомо Ямада тронул Бакшеева за локоть.
– Отдыхайте, а я пойду приготовлю это...
– Он поднял и опустил сумку.
– Я зайду за вами позднее. Хочу познакомить вас с дочерью профессора Накамура. Интересная девушка.
Он помолчал.
– О нашем приключении не говорите.
Степан согласно опустил голову.
– Спасибо, - сказал Аритомо Ямада, сжал Бакшееву локоть и зашагал по коридору, залитому светом матовых ламп.
5.
Сильная струя забортной воды вырывалась из брандспойта и хлестала по лоснящейся на солнце палубе американского танкера "Челленджер". День стоял жаркий, и матросы то и дело принимались окатывать палубу забортной водой, хотя и ее температура была не на много ниже температуры воздуха.
"Челлепджер" шел в Австралию с грузом горючего для английских и американских самолетов в сопровождении конвоя из двух корветов - кораблей противолодочной обороны.
Ричард Кэррол, капитан "Челленджера", в последние дни не уходил с мостика. Танкер проходил район, где можно было ожидать нападения с воздуха или из морских глубин, а на борту судна - десять тысяч тонн авиационного бензина, и на эти юркие кораблики, что шныряют рядом, у капитана не очень большие надежды. Ричард Кэррол и спал на мостике, приспособив для того узкий диванчик в штурманской рубке.
Сейчас, в полдень, второй штурман определил широту судна по меридиональной высоте солнца и нанес линию на карту. Ричард Кэррол склонился над штурманским столом и прикидывал циркулем, сколько миль осталось до места, где, согласно шифрованной радиограмме, их ждал дополнительный, конвой.
Как
Разинув рот, Перкинс застыл, глядя на приближающиеся предметы, шланг выскользнул из его рук и упал, дергаясь от напора воды и швыряя струю в разные стороны.
Наконец Перкинс пришел в себя, с криком "Торпеды! Торпеды!" метнулся к противоположному борту, прыжком перемахнул через леерное ограждение и бросился в океан.
На палубе услышали крик. Люди столпились у борта и, осознав неотвратимость смерти, в панике заметались по судну. Ричард Кэррол стоял на крыле мостика и, вцепившись в планширь, лихорадочно рассчитывал маневр судна, чтоб уйти от торпед. Но капитан понимал, как мало шансов уйти от двух сразу, и он скомандовал: "Право на борт!", надеясь, что ударят торпеды в корму, и, может быть, взрыв не достанет танки с горючим.
Громадное судно стало медленно разворачиваться. Капитана удивило, что корветы продолжают идти как ни в чем не бывало. Неужто не слышат они шума винтов субмарины?
Теперь Ричард Кэррол ясно видел, что взрыв неизбежен, торпеды изменили курс и шли прямо на "Челленджер", капитан отвернулся и не щурясь, невидяще глянул на солнце...
– Смотрите! Смотрите, сэр!
Это кричал второй штурман.
Капитан оглянулся и увидел, как черные точки свернули с пути и уходят прочь от "Челленджера". Ричард Кэррол схватил бинокль, и едва он успел поймать торпеды в окуляры, они пошли друг другу навстречу.
Зеленая колонна медленно вырастала из воды. Вершина ее была увенчана белой клубящейся пеной. Колонна поднималась все выше и выше, вот она уже на уровне мостика "Челленджера" и продолжает расти, и люди завороженно смотрят на это чудо.
Колонна замерла и с грохотом вернулась в океан. С Ричарда Кэррола сорвало фуражку и унесло за борт. Крутая волна резко тряхнула танкер, и маленькие корветы по рубки закрылись в пей.
Вскоре океан успокоился. Танкер "Челленджер" продолжал идти прежним курсом, неся в своем брюхе горючее для самолетов. Командиры корветов один за другим перебирались на борт охраняемого ими корабля и за стаканом виски уверяли Ричарда Кэррола, что их гидроакустики не зафиксировали ни шума винтов подводной лодки, ни шума двигателей торпед. Они искоса поглядывали на серебряный вихор капитана танкера и молча доливали в стаканы неразбавленный виски.
6.
– Мне просто не верится, Аритомо Ямада... Неужели это те самые водоросли, что нарвали вы в бухте?
– Те самые.
– Тогда вы волшебник, - сказал Степан Бакшеев.
– А вам не нравится, Тиэми Тода?
– спросил у девушки молодой ассистент.
Дочь профессора Накамура сидела несколько поодаль, потупив глаза, и не произнесла ни слова за весь вечер, по крайней мере, с тех пор как сюда, в комнату Аритомо Ямада, вошел Степан Бакшеев.
Не сразу услыхав вопрос, она вскинула глаза, мельком взглянула на Степана и, обращаясь к Аритомо Ямада, едва слышно произнесла: