Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления
Шрифт:
Этим пациентом был Энтони Харди.
Это стало для меня неожиданностью. Насколько мне было известно, его направили на принудительное шестимесячное лечение на основании закона «О психическом здоровье», и он до сих пор должен был находиться в психиатрической больнице. Позднее выяснилось, что его без моего ведома выписали еще в ноябре, однако на тот момент я был сбит с толку новостью о том, что он не в больнице и что его разыскивает полиция в связи с делом об убийстве.
Надежда все же еще оставалась. Возможно, пациента добавили в стандартный список подозреваемых, поскольку годом ранее в его квартире обнаружили тело женщины, умершей от сердечного приступа. Тот факт, что полиция хотела побеседовать с Харди, мог ничего не значить. Надежда теплилась во мне
– Не хочу тебя огорчать, Ричард, но Харди точно является главным подозреваемым, – сказал он.
– Ясно, – ответил я, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – А почему ты так думаешь?
– В его квартире обнаружили обезглавленный торс, завернутый в мешки для мусора.
«Что ж, это весомое доказательство», – подумал я, ощущая, как волоски у меня на затылке встают дыбом.
– Он в камере предварительного заключения? – спросил я.
– Нет, он в бегах. Преступление тяжкое.
У меня появилось странное ощущение отстраненности, будто все это происходило не со мной. Убийство – нет, двойное убийство – совершил человек, чье психическое состояние мы оценивали всего несколько месяцев назад. Я лихорадочно думал о том, как это могло случиться. Мой разум переключился на случай Кристофера Клуниса, больного шизофренией мужчины, который убил Джонатана Зито на станции «Финсбери-парк» в 1992 году. Хотя изначально этой истории уделили мало внимания, долгая кампания, организованная женой Джонатана Джейн, вызвала интерес общественности. Оказалось, что Клунис проходил лечение в девяти психиатрических больницах за пять лет и нападал на других пациентов и медсестер с ножом. На момент роковой встречи с Джонатаном Зито его осмотрели несколько лондонских психиатрических бригад и выписали из больницы. Он жил один в ночлежке и не принимал лекарства.
Благодаря расследованию дела Клуниса, опубликованному вскоре после моего прихода в психиатрию, специалисты стали уделять больше внимания оценке риска и превентивным мерам. Доказательством этому служил тихий разговор между двумя старшими психиатрами в больничной столовой, который я случайно услышал. Они обсуждали своего коллегу, принявшего участие в расследовании. Согласно правилам, мы должны были тщательно планировать, обсуждать и документировать выписку пациента из больницы и последующее наблюдение за ним. Однако оценка риска вроде той, что мы провели в случае Энтони Харди, – это нечто совсем другое. Обычно мы опрашивали пациентов, которые не подвергались принудительному лечению, но имели признаки опасного психического состояния или поведения. Я всегда считал, что оценка риска не слишком надежна. Сегодня мы используем более структурированные и доказательные инструменты, сочетающие актуарный [4] и клинический подходы, однако они не были распространены в 2002 году. Наши навыки прогнозирования улучшились, но они все равно далеки от идеала. Это примерно то же самое, что пытаться в сентябре составить прогноз погоды на первое июля следующего года: можно говорить об определенных климатических закономерностях, но нельзя предсказать дождь в конкретный день, выходя за общие рамки низкого, среднего или высокого риска.
4
Актуарный – связанный с оценкой рисков.
Если нельзя дать надежный прогноз, тогда мы должны хотя бы попытаться управлять риском. Если психиатры не рекомендуют незамедлительно задержать пациента и направить его в Бродмур (психиатрическую больницу со строгим надзором), то всегда есть вероятность неожиданного тропического шторма – летального исхода, который поставит под сомнение правильность принятого решения. Мои наставники говорили: «Прикрывай свою спину и держи все документы наготове» и «Начинай с расследования убийства и двигайся в обратном направлении».
В случае Харди мы,
Теперь, однако, я мысленно вернулся к телу Роуз. Вероятно, оно имело гораздо большее значение, чем мы предполагали. Что на самом деле произошло с той женщиной?
Когда 2003 год официально начался и гости ушли, эти мысли не давали мне покоя, пока я в одиночестве загружал посудомоечную машину. В ту ночь заснуть так и не удалось.
В первый день нового года я проснулся с ощущением ужаса глубоко внутри. Придав лицу смелое выражение, я помог мальчикам подняться с постелей и подготовиться к предстоящему дню. Старший жевал вареное яйцо и играл с солдатиками.
На улице было пасмурно, моросил дождь. Я наблюдал через двери, как стоящий в саду мелкий зеленый бассейн в форме черепахи наполняется водой. Я попытаться отвлечься от мрачных мыслей, занимаясь домашними делами, например оттиранием воска от свечи с обеденного стола. Празднование Нового года оказалось не таким расслабляющим, как ожидалось.
Я обожаю кофе, поэтому помыл турку, положил в нее немного молотых зерен из моей любимой алжирской кофейни в Сохо и зажег конфорку. Жена старалась меня приободрить, хотя успела привыкнуть к моим приступам тревожности, связанным с работой.
«Все никогда не бывает так плохо, как ты думаешь», – сказала она. Несомненно, она подразумевала убийство, произошедшее несколько лет назад за два дня до нашего свадебного путешествия, которое пришлось отложить. Я был благодарен ей за утешительные слова, хотя у меня было предчувствие, что все окажется еще хуже, чем предполагалось.
Я подумал о своем стажере Крейге. Добросовестный и внимательный, он являлся одним из лучших учеников, которые у меня когда-либо были, но сейчас юноша находился в блаженном неведении о событиях прошлой ночи. До 10:00 я бродил по кухне – три чашки эспрессо не помогли успокоиться – и потом позвонил ему, чтобы сообщить плохие новости.
«Мне бы очень хотелось перечитать наш отчет, – сказал я ему. – По-моему, Харди не был маниакальным, как считаешь? Судя по тому, что я слышал о преступлениях, он был слишком организованным для такого».
Под словом «маниакальный» я подразумеваю период времени, в течение которого пациент находился в экспансивном или раздражительном настроении, а также был постоянно активным или энергичным. Чтобы это была мания, он должен пребывать в таком состоянии большую часть дня в течение как минимум недели, и оно не должно быть напрямую связано с действием наркотиков или алкоголя.
Разумеется, никто из нас не мог знать наверняка. В то время подробности были, мягко говоря, расплывчатыми. Тем не менее я чувствовал беспокойство Крейга. «Не переживай, – сказал я ему. – Ответственность лежит на мне. Ты ведь работал под моим руководством».
Вопросов не последовало. Разговор на этом завершился.
Следующий звонок Дугу Кардиналу позволил прояснить некоторые подробности: бездомный, искавший еду, нашел человеческие останки в мусорном баке рядом с домом Харди на Роял-Колледж-стрит в Камдене. Это случилось 30 декабря. Бездомный открыл черный мешок для мусора и, ощутив омерзительный запах, увидел в нем пару человеческих ног. Он сообщил об этом в полицию, и место, где была сделана находка, оцепили. Впоследствии было установлено, что человеческие останки принадлежали двум женщинам: 34-летней Бриджит Макленнан и 29-летней Элизабет Валад, работавшим проститутками в районе Кингс-Кросс.