Разве правда не прекрасна?
Шрифт:
— Ты мне лучше скажи: пюрешка или макароны с сосисками? Кетчуп вот есть, майонез. Намешать? И кстати, как все прошло с василиском? Нашли того единственного, кто сумеет о нем позаботится?
Сработало. Вот убей ее, но она четко ощутила тот момент, когда Тиму стало не только не до разбора полетов, но и не до еды. Горячая рука легла на ее филейную часть, по-хозяйски потискала, схватила за пояс спортивных брюк и выдернула из холодильника.
— А еда? — наивно хлопая ресницами, спросила Миранда. Не могла не спросить, уж больно смешное лицо сделалось у Тима. С одной стороны, он прекрасно понимал, на что его толкают, и всем своим существом был «за!!!» (с тремя восклицательными знаками), потому как мужские желания — они свое возьмут по-любому; с другой стороны, не хотел сдаваться так просто,
— Какая еда… — пробормотал Тим неразборчиво, расстегивая спортивную курточку, под которой — ура, ура! — кроме затейливого лифчика, очень придирчиво выбранного Мирой не далее как день назад, ничего не было. — Ммм… красота…
С треском захлопнувшаяся кухонная дверь едва ли хоть на мгновение привлекла их внимание. Тесса ушла спать, пожелав влюбленным баранам проваливаться ко всем титанам. Неблагодарные!..
А Ричу в это время было несладко. Ох, как не сладко. Можно даже сказать, кисло и противно до тошноты, как Тессе при виде целующихся Тима и Миры. Только если у неё это было гипотетически-теоретически, то у него — в прямом, физическом значении этого слова.
И воняло. Истина, как же здесь воняло!!
— Гррр, — раздалось над головой недовольное бурчание. — Гррр! Гррррррр! — и под нос ему сунули кусок сырого мяса. Тухлого, с копошащимися белыми личинками. Рич передернулся, отвернулся и тут же получил по башке всё тем же мясом. — Гррр! Гррр! — Ему настойчиво потыкали деликатесом в лицо.
От запаха тухлятины и осознания того, что съесть, видимо, это придется, иначе съедят его самого, колдуну захотелось умереть.
А получилось вот что. Тот самый запах, который показался Ричу знакомым, был запахом, уж простите, испражнений тролля, за которыми он как-то охотился для проведения эксперимента. Не будем уточнять, как именно он доставал нужный ингредиент, но слава Истине, магия на тот исторический момент была ему доступна, и своими руками выгребать ничего не пришлось.
Но это к слову, а по сути, только Рич повернулся спиной к тролльему логову и вознамерился дать дёру, из развалин появилось жуткое двухметровое, но удивительно проворное для своих габаритов чудовище, облепленное мухами и жуками-навозниками и источающее сногсшибательный аромат.
Рич не успел и пары шагов сделать, как был схвачен. Дальше стало интересно. Вместо того, чтобы откусить ему голову, тролль сунул зазевавшегося мага под мышку, где последний чуть не скончался от обилия и интенсивности ароматов, равно как и от силы захвата. Довольно урча, понес в разрушенный дом, а потом — в подвал. И вот теперь мрачный, как сама смерть, Рич, сидя в куче мусора, пытался избежать насильного кормления. Мысли его были далеки от идиллических.
Как и почему тролль обосновался в черте города — вопрос интересный, но в данный момент не самый насущный. Обычно они обитают в глухих лесах, горах, в темных пещерах, в общем, подальше от цивилизации. Куда смотрят городские власти — Ричу ещё предстояло выяснить. И после того, как он закончит с этим вопросом разбираться, муниципальные чиновники еще долго будут оптом закупать пармерсы. Он их лично будет на общественные работы в ночную смену в Лиоль гонять. Каждому метлу в зубы — и веником по жирной заднице для придания ускорения. Они у него вообще забудут, что такое нормированный рабочий день, обед с часу и до шести, просторный, светлый кабинет и уютное ортопедическое кресло. К тому времени, как Рич остынет, чиновники научатся так виртуозно сортиры городские отскребать, будто всю жизнь только этим и занимались. Твари, ленивые, алчные твари. Вот он до них доберется… Всех до единого, он их всех заставит ответить. Даже без магии. Голыми руками из них все дерьмо выбьет, обратно затолкает с ноги и выбьет снова. Если выживет. А он выживет назло. А потом устроит благотворительный обед… ответственный за меню, а по совместительству шеф-повар — тролль. И пусть только кто-нибудь попробует отказаться….
Мечты мечтами, но в данный момент, без магии, он ничего не мог противопоставить чудовищу, физическая сила которого превосходила человеческую во много раз.
Когда они только очутились в развалинах, тролль, что странно, опять же не стал, как это они часто делают, сходу отрывать колдуну голову, а усадил в дальний угол и удалился куда-то вглубь подвала. До колдуна доносилось лишь надсадное сопение да стук досок, которые тролль зачем-то перебирал.
Не догадывался еще тогда Рич, что участь, которая его ждет — в некотором смысле хуже смерти. Это уже позже, когда вернулась способность думать и замечать, а не только мысленно расчленять весь штат городской управы, рассмотрел, что похититель его — не тролль вовсе, а троллиха, или как у них особи женского пола называются. Считалось, что женщин-троллей нет, а пару чудовища находят себе из человеческих женщин, уволакивают в пещеру, приходуют. Обращаются жестоко, подарков не дарят, грубят, мажут всякой грязью, волшебными мазями, прожигающими чуть ли не до костей, отчего симпатичные женщины превращаются в монстров — кожа темнеет, покрывается шерстью, мыслительная деятельность затухает, внешность изменяется до неузнаваемости. Но чтобы они еще и вырастали до двух метров, про такое Рич не слышал.
Но, так или иначе, морда у похитившего его чудовища была хоть и страшная, но явно женская. Из тех, про которые говорят — не бывает некрасивых женщин, бывает мало спирта. Хотя данный случай был особо тяжел — вся продукция спиртзавода не смогла бы заставить Рича посмотреть на эту приплюснутую, шишковатую харю без отвращения и содрогания.
Да и… хммм… грудь имелась. Ниже Рич смотреть не решился, справедливо полагая, что после подобного зрелища не скоро отважится раздеть какую-нибудь красотку.
И вот, судя по всему, это жуткое чудовище обладало ярко выраженным, нереализованным материнским инстинктом. А Ричу выпало счастье стать ее детенышем. Которого надо кормить и укладывать бай-бай.
Это колдун понял уже после того, как ему с нежным урчанием, от которого затряслись стены, преподнесли в качестве деликатеса кусок тухлого, вонючего мяса. В первые мгновения он мог думать только об одном — человечина или нет? Скривившись, отодвинулся сколько сумел, но это не спасло. Троллиха наставительно потыкала тухлятиной прямо ему в нос — мол, кушай, дитятко, мама старалась, готовила.
Колдун сглотнул и перестал дышать — от вони мутилось в голове. Прямо перед его ошеломленными глазами копошились отвратительные жирные червяки и белые личинки. Что делать? — пронеслось в голове. — Что же мне делать? Где этот чертов ангел, когда он так нужен?
Недовольная привередливым детенышем, троллиха отвесила ему несильную — по ее меркам — оплеуху. От удара Рич упал на спину, на что-то отвратительно мягкое и теплое. И видит Истина, он знать не хотел, что это было!
Кое-как поднявшись, с кислым видом взял кусок мяса в руки — вот где перчатки-то пригодились! — и сделал вид, что ест. Троллиха, ума у которой было примерно столько же, сколько и красоты, одобрительно забурчала и удалилась в противоположный конец подвала.
— Салфеточку? — раздался над его ухом чей-то смутно знакомый голос. — Сольцы? А то пресновато поди. С солью-то оно куда как лучше пойдет, мой алчный друг…
Рич слегка повернул голову и метко запустил тухлятиной в улыбавшегося Петра. Мясо пролетело сквозь ангельский лик и шлепнулось на пол. Троллиха, сосредоточенно копошившаяся в дальнем углу, ничего не заметила.
— Ты, жертва подпольного аборта…
— Вот только не надо меня благодарить! — завопил рыжий так пронзительно, что у Рича заложило уши, и подскочил вверх. Оттуда продолжил, то и дело хихикая. — Хмм… как говорится, вечера доброго, аппетита приятного. Но что же вы, дорогой мой, без ножа и вилки? Ай-ай-ай… а еще аристократ, елы-палы. Как там у классиков… яйцами и пальцами в солонку не лазить… или не тыкать, впрочем, не важно… а вы? Посмотрите на себя! Увы и ах современным нравам! И в присутствии дамы, барашек ты мой кудрявый, полагается стоять.