Разведчицы и шпионки - 2
Шрифт:
Если британская секретная служба попытается расстроить ваши планы, вы должны сделать все, чтобы не допустить провала, даже если это будет угрожать вашей жизни. При необходимости применяйте силу. И вообще, что бы ни случилось, герцог Виндзорский должен быть без помех доставлен в ту страну, которую он выберет. Гитлер придает чрезвычайно большое значение этой операции. После долгих размышлений он пришел к выводу, что если герцог заколеблется, он не будет возражать против того, чтобы вы помогли герцогу принять правильное решение с помощью угроз или даже силы. И в то же время в ваши обязанности входит обеспечение герцогу и его жене абсолютной безопасности.
Герцог ожидает приглашения
Я сидел ошеломленный, не в силах сразу вникнуть в суть дела. Для того чтобы оттянуть время, я спросил:
— Господин министр, можно ли задать вам несколько вопросов, уяснить ряд деталей?
— Только быстрее, — ответил Риббентроп.
— Вы говорили о симпатии, которую питает герцог к Германии. — сказал я. — Является ли это и выражением симпатии к германскому образу жизни, германскому народу и к современной форме правления?
Я сразу же почувствовал, что позволил себе лишнее. Риббентроп резко сказал:
— Когда мы говорим о симпатии к Германии, мы имеем в виду нашу Германию.
— Могу ли я спросить вас, — продолжал я. — насколько надежны эти секретные сведения?
— Оли исходят, — сказал Риббентроп, — из весьма достоверных источников. Подробности о них в данный момент вам нет необходимости знать. Все важные вопросы, которые вас интересуют, вы можете обсудить с нашим послом в Мадриде.
Я задал последний вопрос:
— Правильно ли я понял, что если герцог Виндзорский будет сопротивляться, я должен буду привезти его силой в эту «другую страну», о которой вы говорили? Мне кажется, в задании есть известное противоречие, если исходить из того, что мои действия должны быть целиком согласованы с желанием герцога.
— Фюрер считает, — ответил Риббентроп. — что сила может быть применена, главным образом, против британской секретной службы, а против герцога только в том случае, если его колебания окажутся вызванными страхом; в таком случае, полагаем мы, примененная сила только поможет ему преодолеть этот страх. Совершенно очевидно, что как только герцог будет снова свободен и выйдет из-под надзора британской разведки, он будет благодарен нам. Что же касается денег, которые будут положены на его имя, 10 пятьдесят миллионов швейцарских франков ни в коем случае не предел. Фюрер готов предложить большую сумму. Остальное вне вашей задачи. Будьте уверены в себе и делайте все от вас зависящее. Я доложу фюреру, что вы согласны выполнить задание.
Я кивнул, встал и собирался было уже попрощаться, как вдруг Риббентроп сказал:
— Минуточку, — и, сняв трубку, попросил соединить его с Гитлером.
Он протянул мне вторую трубку, чтобы я мог слышать их разговор. Послышался глухой голос Гитлера. Риббентроп кратко изложил наш разговор. По голосу Гитлера я мог заключить, что он не очень доволен положением дел. Его ответы были отрывисто грубы: «Да — конечно — согласен». Наконец он сказал:
— Шелленберг должен обратить особое внимание на позицию герцогини и попытаться заручиться ее поддержкой. Она имеет огромное влияние на герцога.
— Хорошо, — сказал Риббентроп, — он срочно вылетает в Мадрид специальным самолетом.
— Ему даются все необходимые полномочия. Передайте
Риббентроп встал, низко поклонился телефону и сказал:
— Благодарю вас, мой фюрер, у меня все».
На следующее утро Шелленберг вылетел в Мадрид.
Англичане активно противодействовали немцам. Черчилль прекрасно знал настроения герцога и степень влияния на него герцогини. Он понимал, каким опасным пропагандистским оружием герцог мог стать, окажись он в руках немцев. Поэтому Черчилль лично занимался всеми вопросами, касающимися судьбы герцога. В совершенно секретной телеграмме Рузвельту Черчилль подробно изложил ситуацию с герцогом Виндзорским, завершив ее словами: «Хотя его лояльность не вызывает ни малейших сомнений, вероятность проведения нацистами некоей интриги с его участием остается высокой».
Беда была в том, что вся секретная переписка Черчилля и Рузвельта сразу же становилась известной немцам через некую госпожу Анну Волкову и ее любовника Тайлера Кента, работавшего начальником шифровального отдела американского посольства в Лондоне. Не будучи немецкими агентами, они оказывали нацистам безвозмездную и неоценимую помощь, полагая, что вносят свой вклад в борьбу с мировым еврейством.
Не избежала своей участи и эта шифротелеграмма.
Зная о шагах англичан, Шелленберг, а также германские послы в Мадриде и Лиссабоне фон Шторер и фон Хюне заторопились. Тем более что им стало известно следующее: Черчилль предложил герцогу вернуться в Англию и занять там солидный пост. Но герцог поставил прежнее условие: его жена должна получить титул «королевского высочества». Этот каприз, да еще в самые тяжелые для Англии дни, возмутил Черчилля, и с этого времени он навсегда стал недоброжелателем герцога. 4 июля 1940 года он прислал герцогу телеграмму, что тот назначается губернатором и главнокомандующим на Багамских островах. Герцог принял это назначение. Ни его прогерманские настроения, ни советы Уоллис не могли преодолеть его британского патриотизма и понятия о чести солдата, коим он считал себя. Тем более что попытка Шелленберга тайно встретиться с Уоллис либо не увенчалась успехом, либо — по другим данным — встреча состоялась, но Уоллис уже не могла оказать на герцога решающего влияния. Но если сам Шелленберг и не говорил с ней, то его друг, видный испанский фашист Примо де Ривера постоянно общался с Уоллис.
В течение нескольких дней Шелленберг создал широкую сеть осведомителей. Ему даже удалось заменить португальскую полицейскую охрану герцога своими людьми. Шелленберг знал о каждом событии в доме герцога, о каждом слове, произнесенном за столом. Через шесть дней он уяснил для себя все: герцог Виндзорский уже не собирался на охоту, его все больше раздражала слежка со стороны британской секретной службы, ему не хотелось отправляться на Багамы, и он охотнее остался бы в Европе, о чем даже заявил своим португальским друзьям. Надо было усилить эти его настроения.
В планы Шелленберга входило убедить герцога в том, что английские спецслужбы охотятся за ним и угрожают не только свободе и жизни его самого, а главным образом, его супруги.
По просьбе Шелленберга португальская полиция сообщила герцогу, что охрану придется усилить, так как за герцогом плотно наблюдает какая-то разведслужба — то ли английская, то ли немецкая.
В ту же ночь Шелленберг инсценировал нападение на виллу герцога. Его люди бросали камни в окна, португальская охрана принялась искать виновников в доме, произведя там переполох. Затем его люди распространили среди прислуги герцога слух о том, что все это — проделки британской секретной службы, имеющие целью принудить его скорее отправиться на Багамские острова.