Разведчицы и шпионки - 2
Шрифт:
В спецсообщении, в частности, говорилось:
«…Военные приготовления в Варшаве на территории Генерал-губернаторства проводятся открыто, и о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно открыто, как о деле решенном».
Не только немцы говорили об этом. Марья направила в Центр пасхальный номер антисоветской эмигрантской газеты «Новое слово» (Варшава, апрель 1941 года), где было написано:
«Эта пасхальная ночь — одна из последних ночей вдали от России… Да сохраним мы наши души в готовности служению Родине до того светлого дня, когда Кремлевские
Поляки, встречавшиеся с супругами Васильевыми в середине июня уверяли, что. судя по всему, война должна начаться со дня на день.
Знакомый передавал Марье, как достоверный, слух, скорее всего, распространяемый немцами:
— В московском политбюро царит раскол. Молотов и Тимошенко не смогли договориться о нанесении по немецкой армии упреждающего удара, и немцы, наверное, сами поспешат нанести его.
Вечером 21 июня, встретившись с Васильевыми в кафе, их доверенный Винявский заявил, что ему достоверно известно:
— Немцы нападут на Советский Союз завтра.
Иван и Марья тщетно пытались передать это сообщение в Берлин, но связи с посольством не было.
22 июня 1941 года Васильева доставили в гестапо и вежливо, но очень долго и скрупулезно допрашивали о его знакомствах, роде занятий, спрашивали, от кого получал и кому передавал информацию. Отпустили, запретив выходить из дома.
28 — 29 июня 1941 года супругов Васильевых переправили в Берлин, в советское посольство, а затем вместе с другими дипломатами они выехали на родину.
По прибытии в Москву оба были награждены орденами за работу в Варшаве. Всю войну проработали в аппарате разведки.
В 1953 году Елена Дмитриевна вышла в отставку. Более двадцати лет она трудилась в Институте философии. защитила докторскую диссертацию, выпустила свыше ста семидесяти пяти научных трудов, стала одной из основательниц советской социологической школы.
Она умерла в 1982 году. Муж пережил ее на одиннадцать лет.
ПОЛКОВНИК СОНЯ
Вероятно, можно согласиться с тем. что одной из самых выдающихся и результативных разведчиц XX века стала Рут Вернер, она же Рут и Урсула Кучински. она же Рут Бертон, Рут Брюер. Мария Шульц.
Ее жизнеописание достойно не краткого очерка, а повести или, скорее, романа, ибо в нем присутствует и любовь, счастливая и несчастная, и измены, и страсть. Не говоря уж о том, что оперативная судьба свела ее с самыми знаменитыми разведчиками современности, работа которых имела или могла иметь решающее влияние на судьбы уходящего столетия.
Поэтому волей-неволей очерк о ней может показаться несколько суховатым, ибо простое перечисление фамилий, фактов, дат, стран и городов, где она действовала, займет добрую половину отведенного для него места. Читателю придется запастись терпением, но он будет вознагражден тем, что узнает об этой незаурядной женщине.
В 1907 году в семье германского ученого-экономиста Рене Роберта Кучински родилась дочь, которую назвали Рут. У нее уже был старший брат Юрген, потом появились младшие братья и сестры. Семья не бедствовала, но очень скромно жила в огромной вилле, полученной в наследство.
Девушка рано вступила в революционное движение, стала членом германского комсомола,
Молодая революционерка соседствует с девочкой. Из писем к брату: «Недавно один из друзей… просил разъяснить, что такое коммунизм… Как-то вечером встретились. Он купит ряд книг, которые я назвала. При этом мы съели три молочных шоколадки «Кро-нас»; «…куплю себе купальный костюм, поскольку ты как обыватель не признаешь купания в голом виде»; «…вышла книга Сталина «Вопросы ленинизма». Должно быть очень важная книга, стоит четыре марки тридцать пфеннингов. Мне. несчастной идиотке, понадобилось три часа, чтобы прочитать двадцать страниц»; «…у нас прошел костюмированный праздник. Кое-кто утверждает, что я поцеловала двадцать парней. Но если не считать Рольфа, то таковых наберется не больше девятнадцати».
Рольф — товарищ по партии, архитектор, друг, возлюбленный. В 1929 году Рут несколько месяцев проработала в Нью-Йорке, а когда вернулась, они поженились. Так как работы в Германии не нашлось, молодые отправились в Шанхай, где Рут рассчитывала стать представителем партии. С ней обещали связаться.
На поезде пересекли весь Советский Союз, часть Китая до Дайрена, оттуда пароходом до Шанхая. Рут оказалась в чуждом ей «великосветском» обществе иностранного сеттльмента. Тоска от вынужденного безделья охватывала ее. Единственной отрадой стало знакомство с американской писательницей Агнесс Смедли, корреспонденткой газеты «Франкфуртер цей-тунг». Смедли уже сыграла определенную роль в жизни другой будущей разведчицы, Китти Харрис, в том же Шанхае. Теперь наступила очередь Рут.
Рут поделилась с Агнесс тем, что изнывает от ничегонеделания и ждет, что партия вспомнит о ней. Агнесс обещала помочь. И очень скоро сказала, что Рут навестит один товарищ, которому она вполне может доверять. Этим товарищем оказался Рихард Зорге.
Девушка была изумлена тем коротким промежутком времени, который отделял ее первую встречу с Агнесс от встречи с Рихардом. «Как он получил информацию о моей надежности?» — вспоминала она, еще не зная тогда о возможностях разведки, о шифровках, идущих в Центр и поступающих оттуда, о том, что данные о нужном человеке можно получить и проверить в течение нескольких дней, а то и часов.
Рут нашла Зорге обаятельным и красивым, таким, каким его впоследствии описывали другие. На первых порах он призвал ее работать в духе интернациональной солидарности, и после ее «выраженного в резкой форме» согласия обсудил возможность организации встреч с китайскими товарищами в ее квартире. Рут должна была предоставить комнату, но не принимать участия в беседах. Всего в течение двух лет Зорге провел там более восьмидесяти встреч.
Вначале Рут считала, что работает на Коминтерн, а затем Зорге объявил ей, что она является членом его группы, работающей на разведку Генерального штаба Красной Армии. «Для меня это ничего не меняло… Тем радостнее было», — вспоминала Рут.