Разведчик от бога

Карпов Александр Алексеевич

– Что-то долго там, – улыбался Козлов.

– А вдруг нам не хватит? – засмеялся Кошелев.

– Как не хватит? Да я им! – острил Минаков.

«Ну наконец-то повеселели!» – подумал про себя Егор.

В проеме появилась крупная фигура здоровяка-сержанта. Он строго взглянул на бойцов. Потом повернулся куда-то в сторону и кому-то невидимому в траншее сказал:

– Тут еще четверо.

Он еще раз посмотрел на четверку солдат и скрылся. Вместо него возник невысокий плотный старшина с небритым цыганским лицом. Его появлению предшествовал нараставший запах спиртного.

В руке он держал небольшой деревянный ковшик. Другой рукой старшина подманивал к себе двух красноармейцев лет тридцати – тридцати пяти, явно уже взбодривших себя немалой порцией водки. Они перемещали от одной стрелковой ячейки к другой большой молочный бидон. Когда емкость была поставлена на дно траншеи, а крышка была откинута в сторону, старшина зачерпнул содержимое ковшиком и стал, причмокивая, разливать его по протянутым кружкам.

– Только не дыша и залпом, – сопроводил он раздачу. – Кто откажется, тому я не налью. Только сразу скажите.

Приказа не принимать раздачу не было. Поэтому никто даже не отдернул руки с кружкой. Каждый естественным образом принял налитую прозрачную жидкость.

Егор поднес кружку к губам, не решаясь выпить ее содержимое. В нос проник стойкий неприятный запах. Он отодвинул руку, посмотрел по сторонам, разглядывая товарищей, и, лишь когда понял, что остался последним в окопе, не выпившим своей порции, опрокинул водку в рот. Его скривило, Егор с трудом проглотил жидкость и стал хватать губами воздух.

– Ух! – выпалил коренастый, занюхивая рукавом шинели.

– Хоть что-то приятное за весь день, – промолвил Кошелев.

– Сейчас хорошо станет, – сказал, выпрямляя затекшую спину, Минаков.

Все четверо стали убирать кружки в вещмешки, но Козлов, улыбаясь, остановил всех.

– Стойте! А вдруг там еще осталось? Траншея-то дальше заканчивается. А в бидоне еще больше половины было. Не будут же они выливать. – Его глаза загорелись. Потом он еще шире заулыбался и сказал: – Ну ладно. Шучу, конечно.

Едва бойцы завязали узлы вещмешков, в проеме снова появился сержант.

– Товарищи бойцы! – сказал он, одной ногой переступив низенький порожек окопа. – Будьте готовы. Зарядите по одной обойме. Вот-вот начнется артподготовка. За нами стоят минометчики и артиллеристы с «сорокопятками». Направление атаки нашего взвода – вон те высокие березы впереди.

Он приподнял голову и махнул рукой куда-то в сторону вражеских позиций. Потом этой же рукой вытер лицо. Было видно, что сержант заметно волнуется. Его маленькие глаза постоянно бегали, лицо дергалось. Он снова вытер рукой губы и подбородок, никак не решаясь продолжить постановку боевой задачи. Взглянув на Минакова, потом на Егора, он наконец сказал:

– Минакова, как самого большого из вас, первым поднять на бруствер. Потом Кошелев. Дальше, Минаков и Кошелев принимают свои винтовки и винтовки Щукина и Козлова. А уже после помогают Щукину и Козлову покинуть окоп. – Он внимательно оглядел солдат и спросил: – Всем все понятно?

Все четверо, выпучив глаза, смотрели в лицо сержанта так, что того даже немного смутило. Он еще раз слово в слово повторил указание и дополнил:

– На

месте не стоять. Постоянно быть в движении. Вспомните, чему я вас учил в запасном полку.

Солдаты застыли, внимательно слушая сержанта, которому из-за нехватки в войсках командного состава приходилось быть командиром целого взвода. Он выпрямился, намереваясь покинуть тесный окоп, потом нахмурился и выпалил:

– Примкнуть штыки!

Все тут же стали выполнять команду.

Егор закинул за спину вещмешок. Достал из подсумка обойму, открыл затвор винтовки и стал запихивать обойму внутрь. Руки от волнения тряслись и не слушались. От волнения он глубоко дышал. Наконец ему удалось закрыть затвор и примкнуть штык. Он почувствовал, как желудок стал наполняться приятным теплом.

– Водка, кажется, начала действовать, – пробормотал коренастый.

Егор поднял на него глаза и увидел раскрасневшееся лицо парня, с которым жил когда-то на соседней улице, а потом попал служить в один взвод.

– Настроение стало подниматься, – высказал общее мнение красноармеец Минаков, разглядывая ребят. – Теперь поняли, почему нас сегодня не кормили?

– Что уж тут непонятного, – ответил Кошелев. – Водка на голодный желудок, да еще после ночного марша, намного лучше действует. А еще если в живот ранение, тогда вообще все понятно.

Это Егор знал еще задолго до начала войны. В их деревне жил мужик, которого деревенские жители всех возрастов называли «дядя Андриан». Потерявший ногу на войне еще в далеком девятьсот четырнадцатом году, он, обладая даром хорошего рассказчика, доходчиво рассказывал пацанам об особенностях фронтовой жизни. От него сельские мальчишки узнавали о мелочах, существенно облегчавших окопную жизнь простым солдатам.

Егор снова сел в свою нишу и стал ладонью поглаживать холодное цевье винтовки. Он пытался представить себе будущую атаку и то, как он будет стрелять по гитлеровцам. Стал собирать внутри себя такую необходимую перед боем ненависть, настраиваясь и сосредоточиваясь.

Его мысли вдруг прервал глухой залп стоящих где-то за ближайшим лесом минометов. Спустя несколько секунд слух разрезал орудийный залп.

Егор высунулся из окопа, пытаясь посмотреть за бруствер, но его тут же одернул и затащил назад один из солдат. Вслед за первым залпом раздался второй, потом третий и четвертый. Наконец, где-то в стороне немецких траншей, стали раздаваться резкие хлопки взрывов.

Из соседней ячейки послышались одобрительные солдатские возгласы, сопровождавшиеся крепкими выражениями.

– Чего сидим?! Приготовились! – орал в проеме окопа сержант, держа в руках автомат.

Глаза его налились кровью. Ноздри раздувались. Лицо выглядело одновременно злым и растерянным. Несколько секунд он смотрел поочередно на всех четверых, потом резко скрылся в траншее. Спустя полминуты он появился вновь. Но говорил при этом уже спокойнее:

– Если надо кому оправиться, по малой нужде оправляйтесь прямо здесь. Если кому по большому надо, то тут негде. Делайте свои дела на малой саперной лопате и выбрасывайте всё за бруствер. Лопату о снег вытирайте.