Разведчик Петра Великого
Шрифт:
– Ни шо, мой друг и брат! – обернувшись и хитро прищурившись, произнёс Пётр Алексеевич. – Не суетись понапрасну! Мы, великорусы, народ крепкий, и не такие бури способны выдержать! Ты бы, брат мой, на моих северных поморов посмотрел! В какую погоду эти черти морские со своими утлыми лодчонками по буйному, промозглому морю ловко заправляют. Вот где настоящая сила человеческого духа над бездушной стихией! А у тебя тут так, всего лишь дохлый ветерок да небольшой дождичек! Скоро всё утихнет и забудется!
Русский царь ещё раз быстро оглянулся на еле видневшуюся сквозь плотную стену ливня размокшую дорогу и порывистым шагом направился к стоящему в двери Ратуши польскому королю.
А Николай с друзьями продвигались всё дальше и дальше на юг, по пустынным польским дорогам. Злая непогода как предвестница новой войны сильно пугала людей. Набожные поляки молились и просили у Господа заступничества. Страна готовилась к большой войне, и оттого праздных путников на дороге попадалось крайне мало. Никто из местных жителей не хотел попасться на пути следования королевского войска. Добровольно идти в солдаты – желающих не было. Лучше уж прятаться по скудным польским лесам да побираться чем попало, но зато хозяин не выдаст их королевским рекрутёрам. А уйдут рекрутёры, можно и обратно к хозяину вернуться. И барину хорошо – работник при деле остался, и холопа не застанет быстрая погибель от шальной пули или острого ятагана султанских янычар.
Друзья ехали не останавливаясь до тех пор, пока уже совсем не стемнело. В потёмках вблизи развилки двух дорог они наткнулись на невзрачную корчму. Ворота были уже плотно заперты, а от порывов ветра на ржавой цепи с протяжным скрипом раскачивалась старая деревянная доска. Приглядевшись, Николай с трудом разобрал название корчмы: «Дорожный Крест». Запоздалых гостей в этом «Кресте» явно не ждали. Громкий, настойчивый стук по воротам заставил хозяина выйти на порог дома. Спускаться с лестницы из тепла в раскисшую грязь да под холодный дождь ему совсем не хотелось.
– Кого это там на ночь глядя несёт да честным людям спать не даёт? – громко и надменным тоном закричал дородный мужчина припозднившимся гостям.
– Открой, хозяин! Во имя святой церкви, пусти на постой бедных слуг Господа! – заговорил зычный молодой голос на латыни.
Владелец корчмы из-под покосившегося навеса с неохотой посмотрел на тёмное небо, с которого моросил нудный, по-осеннему промозглый противный дождь. Скривил недовольно лицо и зябко поёжился. По воротам вновь нетерпеливо забарабанили.
– Да иду-иду уж! – раздражённо прокричал хозяин постоялого двора и, не торопясь, вернулся в дом за короткой, видавшей виды курткой-дерюгой, которой и дождь не страшен, и грязь не так липнет.
Заодно прихватил с собой увесистый топор и лишь потом направился к воротам. По дороге ещё заглянул в хлев. Растолкал дрыхнувшего в сене здоровенного слугу да взял со стены факел. Теперь он был готов встречать нежданных ночных гостей. Слуга же, лениво почёсываясь и натужно зевая, непонимающе посмотрел на хозяина. Но, услышав нетерпеливый стук по воротам, быстро вскочил на ноги, схватил вилы и пошёл следом.
Давненько не смазываемые дёгтем петли ворот натужно заскрипели, и взору хозяина, корчмы и его единственного слуги предстали трое рослых мужчин в чёрных рясах. Их лица скрывала тень. Глубокие капюшоны защищали не только от дождя, но и от нежелательного чужого взгляда. «Монахи-иезуиты» по-господски сидели верхом на дорогих лошадях и свысока смотрели на стоявших внизу людей.
– Так пустишь слуг Господа, сын мой, на порог дома своего или оставишь дальше под дождём мокнуть? – степенно спросил у хозяина самый рослый из троицы.
Корчмарь не торопился с ответом. В левой руке он держал чадящий факел и всё пытался разглядеть лица своих нежданных гостей. Правая крепко сжимала рукоять топора. За спиной у него стоял слуга с вилами наперевес. Время предвоенное. Всякие люди по дорогам сейчас могут шляться, а тем более ночью. Николай же отнёсся к вооружённым людям спокойно. Время действительно позднее и неспокойное, а корчмарь хочет себя обезопасить. Между тем тот продолжал молча глядеть на гостей и размышлять. Уже давно порог его корчмы не переступали церковные люди, да ещё на ночь глядя. Но действительно ли это люди церкви? Николай решил попробовать разговорить молчаливого корчмаря.
– Лютая непогода нас задержала по пути из Львова, где мы были по делам церкви в Соборе Успения Девы Марии, – певуче, басом произнёс бывший опер и перекрестился как истинный католик, при этом не забывая присматривать за руками хозяина корчмы и его слуги.
Вместе с Николаем синхронно перекрестились Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич, а Николай продолжал объяснять:
– Одежды наши промокли, а мы сами замёрзли и хотим есть. Во имя пресвятой Девы Марии и во имя спасения собственной души грешной прояви милость и пусти ночных путников. Благие дела угодны Господу. Он всё видит и всё слышит и бойся того дня, когда Всевышний призовёт тебя к последнему ответу. Поторопись спасти свою душу, ибо сейчас ты можешь уберечь от холода и голода трёх слуг Господа нашего! А это целых три благостных дела за один раз.
Пока гость говорил, хозяин думал о собственной выгоде. Он знал, что церковные люди, несмотря на свои сладкие речи, всегда больше забирают, чем дают. С другой стороны, с церковью ссориться ему было совершенно ни к чему. Но, опять же, проходившее накануне мимо корчмы войско короля в конец обобрало весь его двор. «Заразы, свиней и кур и тех утащили с собой. Благо, хоть успел припрятать от них свежий копчёный окорок и несколько цыплят. Теперь хочешь не хочешь, а придётся их зарезать. Снова убыток, а заплатят ли – ещё неизвестно. Не пустишь, так могут пожаловаться нашему ксёндзу. Тогда можно и постоялый двор потерять. Но тут корчмарь посмотрел на притороченные к лошадям туго набитые мешки, и в его голову пришла идея, как можно поживиться на чужеземных монахах. «А кто сказал, что они успеют пожаловаться нашему ксёндзу? Никто в местном приходе об этих монахах ничего не знает. На дворе сейчас ночью, из соседей никто их не видел, а значит…» – быстро прикинул в уме свою выгоду хозяин корчмы и тут же, словно по мановению волшебной палочки, преобразился. Стал добрым и приветливым. Хозяин корчмы быстро передал топор слуге. Заискивающе заулыбался гостям, особенно Николаю, и стал низко-низко кланяться. Накланявшись вволю, он торопливо кинулся помогать главе монахов спуститься с лошади.
Одновременно корчмарь старался держать факел повыше, чтобы получше осветить путь гостям, а заодно и попытаться под широкими капюшонами рассмотреть их лица.
– Как можно отказать святым людям в приюте, да ещё на ночь глядя? Страшный гнев Господа нашего обрушится на голову тех, кто не поможет путнику в дороге, а уж его слугам – сам Бог велел всем и всегда помогать! – елейным голосом приговаривал владелец корчмы, суетясь у ног рослого монаха.
Николай с друзьями переглянулись. От них не укрылась короткая заминка в поведении хозяина корчмы и его чудесное преображение. Но сегодня выбирать место ночлега им уже не приходилось. На ночь на улице под холодным нудным дождём оставаться друзьям совершенно не хотелось. Целый день провели в дороге. Пора было дать мышцам отдохнуть, а телу согреться. Так что «святые отцы» степенно кивнули в знак согласия и, не торопясь, спешились.