Разведчик Петра Великого
Шрифт:
– Слугам Господа надлежит быть скромными в потребностях своих и довольствоваться малым! – громко и назидательно на латыни произнёс Николай.
Алексей Никифорович непонимающе пожал плечами, на что Андрей Яковлевич молча указал на закрытую дверь, за которой раздался еле-еле слышимый тихий шорох. Николай снял с себя рясу. То же самое сделали и его товарищи. Затем он осторожно подкрался к двери и резко распахнул её. Перед ним, согнувшись буквой «зю», стоял слуга хозяина корчмы. От неожиданности тот приподнял голову и испуганно посмотрел на нависшего над ним Николая. Затем на остальных рассерженных и воинственно настроенных «святых отцов»
– К утру чтобы были сухими и чистыми! Понял меня, сын мой?!
Неизвестно, что слуга понял из сказанного ему на латыни, но рванул он с места, словно за ним гналась целая стая злых собак. Чуть ли не кубарем скатился по лестнице и, опасливо оглядываясь, побежал на кухню. Прочь от этих странных святош.
Николай осмотрелся. Хозяина заведения было не видно и не слышно. Николай под тихий смех друзей закрыл дверь и улыбнулся. Неожиданно заржали в конюшне их лошади.
– Кабы этот ирод с нашими кониками чего не сделал? – заволновался Алексей Никифорович.
– Не тронет он их, – безразлично пожал плечами Андрей Яковлевич.
– А ты это почём знаешь?
– Видел, как у этого басурманина глазки загорелись, когда он их увидел? От вида дорогих лошадей его жаба чуть не задушила! Он дыхнуть на них теперь лишний раз побоится. Одна такая лошадка целое состояние стоит. А сейчас у него на конюшне три таких лошади! Вот когда мы уснём, а он нас убьёт, вот тогда он наутро помчится на базар их продавать! – рассмеялся бывший глава Посольского приказа Ивана Васильевича.
– Типун тебе на язык, Андрюха! – рассердился Алексей Никифорович.
– А всё-таки, други мои, в этом грязном клоповнике мне что-то сегодня совершенно не хочется ночевать! – вдруг безапелляционно заявил Николай.
Спорщики разом повернули к нему головы и почти в один голос произнесли:
– Что ты сказал?
– Говорю, что неохота мне здесь ночевать!
– Нам тоже неохота здесь спать на замызганных, подгнивших топчанах с кровососущими животными! – тяжело вздохнул Алексей Никифорович. – Лучше уж на попоне да на земле в поле, с седлом под ухом спать, чем здесь оставаться! Да, к сожалению, на улице сегодня холод и сырость! Где нам прикажешь ночевать, если не здесь?
– А я бы хоть одну ночку да поспал у себя дома в Москве. На своём старом, добром диване! Заварил бы кофейку. Поужинал бы на своей крошечной кухоньке. Эх, ностальгия! Сколько уж лет я не был в своей квартире! Аккурат с того дня, как продал её бандитам за партию оружия для обороны Пскова. Даже иногда по ночам мне сны снятся, что я достаю из кармана брюк связку ключей, открываю дверь и вхожу в свою родную квартирку. Что-то мне кажется, что мой бывший начальник убойного отдела, Александр Сергеевич, успел эту банду взять раньше, чем они сподобились переоформить и продать мою квартиру. – с грустью произнёс бывший опер.
– Не исключаю такую версию, Николай. – согласился Алексей Никифорович, – Адрес бандитского склада оружия твой начальник от тебя получил в тот же день. Так что возможно, что он во избежание эксцессов оперативно повязал всех причастных к делу о нелегальном хранении оружия. А родной дом – это, конечно, дело очень хорошее! Но как туда пробраться? Разве что из
– А помните, как мы после пожара на варшавском постоялом дворе всю ночь провели в каком-то кабинете госбезопасности на Лубянке? Как поутру в этот самый кабинет ломился какой-то майор с пистолетом в руках и грозился всех перестрелять, а ты, Николай, тогда дрых без задних ног! Только после того, как он выстрелами высадил замок, еле-еле сумел очухаться, – рассмеялся Андрей Яковлевич, но поглядел на грязные топчаны с насекомыми и призадумался. – А не повторить ли нам, ребята, тот самый варшавский побег? Помните, как мы из горящей польской корчмы удирали? Может, что-то получше этого клоповника нам подвернётся для доброго сна? Рискнём, братцы! А если что не так, то тут же назад ретируемся?
– Думаю, что вполне неплохая идея! Я лично за то чтобы поспать в другом месте! – согласился Николай.
Андрей Яковлевич поднял руку и призывно посмотрел на товарищей. Александр Никифорович немного подумал и тоже проголосовал «за». Николай внимательно оглядел друзей. Попытался раскусить их: это они серьёзно говорят или просто так – шутят? Но, глядя на их совершенно серьёзные лица, неожиданно рассмеялся.
– Вы бы со стороны на себя посмотрели, великие путешественники по времени! В белых рубахах и сапогах да с поднятыми руками для голосования! Красота! Из вас или римские сенаторы, или неплохие ночные привидения получатся! Или даже можете сейчас сразу претендовать на главные роли в Большом театре! Не хотите на сцену Большого? А что! Полный аншлаг в зале, публика затаила дыхание, и мы гордо стоим втроём на сцене, все в белом!
Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич внимательно оглядели себя, затем – Николая. Посмотрели на утлые топчаны с клопами, и что-то смеяться им совсем не захотелось.
– Но в чёрных рясах да в тёмных переулках Москвы было бы значительно круче! Меньше бы отсвечивали! – продолжил улыбаться Николай.
Что-то его внезапно накрыла тоска по дому, и оттого он пытался смехом отогнать её от себя. Притронулся к небольшому кожаному мешочку, который постоянно висел у него на шее как талисман и гарант возвращения домой. Его друзья понимали его, ибо сами были с ним в одной лодке под названием «время». Они молча ждали чуда, как солдат срочной службы ждёт увольнительную в город. Пусть всего на часы, но вдохнуть призрачный воздух свободы.
Уже который раз перед Николаем с товарищами открывались ворота времени, но каждый раз на миг замирало дыхание: получится или не получится, а когда перед ними открывался другой мир, по спине пробегали мурашки от происходящего на их глазах чуда. Волшебный золотой орех был их общим талисманом. Путешественники по времени верили, что когда-то они снова вернуться в свои времена, но уже насовсем. А пока нужно было для начала помочь в Стамбуле русской дипломатической миссии. России нужен был мир с Османской империей.
Сняв с шеи мешочек, Николай вначале хотел его развязать. Достать из него золотой грецкий орех и, как обычно, провести им по стене, но передумал и задумчиво произнёс:
– А что, если попробовать касаться стены, не вынимая золотой орех из мешочка? Интересно – сработает эта чудо-машина времени?
– Попробуй проверь, если тебе так уж любопытно! Хуже всё равно не сделаешь. Думаю, что ему не хватит чувствительности, и он просто не сработает! – с явным сомнением в голосе произнёс Андрей Яковлевич.