Разведчик Пустоты

Дембски-Боуден Аарон

Ее лицо скрывала серебряная маска смерти – лик вопящей богини с холодными как лед глазами. Длинный и высокий гребень черных волос спадал по плечам и спине. Ветер, заставлявший плясать песчаные призраки между руин, как будто ее не касался.

Все в ней казалось неправильным, даже для столь запятнанного варпом существа, как Люкориф. Несколько секунд тепловая дымка все еще окутывала ее, как будто сама реальность не желала ее принимать.

«Это не эльдарская дева, – понял раптор. – Возможно, когда-то она была ею. Но теперь…

теперь она нечто гораздо большее».

Когти Люкорифа крепче впились в камень, когда эльдарская богиня войны сорвалась с места и понеслась, едва касаясь ногами земли. Серебряное пятно мелькнуло среди развалин, а в следующую секунду она уже исчезла: растворилась в воздухе или спустилась под землю – наверняка Люкориф сказать не мог.

– Талос, – сказал он, активируя вокс-канал. – Я видел, что охотится на нас.

Второй Коготь пережил уже три часа, наполненных бегом и перестрелками. Воины отражали волну за волной ксеносовских захватчиков. Единственным источником света в туннелях и темных залах были вспышки оружейного огня или редкие столкновения энергетических полей, когда силовой меч встречался с собратом в руках противника.

Юрис охромел от раны на бедре. Он знал, что братья вскоре оставят его позади. Он отнюдь не пытался уговорить их бросить его, и о благородном самопожертвовании тоже речи не шло. Они наверняка оставят его, потому что он двигался медленнее и терял силы. Его существование стало для них слабым звеном.

Повелитель Ночи прислонился к стене и перевел дыхание. На секунду он закрепил болтер на бедре и перезарядил его, с хрустом вогнав новую обойму, – все с помощью одной руки.

– У меня последняя, – передал он по воксу двум уцелевшим братьям. – Боеприпасы закончились.

– Мы отступим к резервным ящикам, – отозвался Фал Торм.

Истинное значение его слов было очевидным: они отступят к ящикам с боеприпасами, но почти наверняка бросят Юриса здесь. Если его смерть подарит им еще пару мгновений жизни, тем лучше.

– Ты ранен сильнее, чем хочешь признать, – сказал Ксан Карус.

Раскинутые крылья на его шлеме уже несколько часов назад отлетели от удара вражеского клинка.

– Я чую запах твоей крови и слышу напряженный ритм сердец.

Юрис никак не мог отдышаться. Тяжело было втягивать воздух в сведенное судорогой горло.

Так вот каково это – умирать?

– Я все еще держусь на ногах, – ответил он. – Давайте, двигаемся.

Трое выживших бойцов Второго Когтя отступили в темноту, перейдя на тяжелый бег. Всего лишь несколько часов назад Юрис возглавлял отряд из девятерых легионеров. Теперь он был великим и могучим повелителем двоих воинов, причем оба готовились бросить его при первой же представившейся возможности.

Как и люди, не все эльдары одинаковы. Юрису это знание далось дорогой ценой. Те, что были вооружены слабыми огнестрельными винтовками и облачены

в тонкий доспех из черных пластин и кольчуги, умирали как жалкие младенцы, и стреляли со всей меткостью уроженцев низших уровней улья. Но другие… Визжащие ведьмы и убийцы-мечники…

Шесть воинов погибли за три часа. Ксеносовские девы возникали из тьмы, уворачиваясь от выстрелов, и, скрестив клинки с Повелителями Ночи, обрушивали на них град ударов. Их, похоже, не волновало, убили они кого-то или нет, – как только первый звон столкнувшихся клинков стихал, они отрывались от легионеров и снова скрывались в туннелях.

Завывания, сопровождавшие каждую атаку, были хуже всего. Ведьмы вопили заупокойными голосами так долго и пронзительно, что могли бы пробудить всех мертвецов на этой проклятой планете. При каждом вопле в затылок Юрису словно вгоняли осколок льда – что-то происходило с его мозгом, замедляя реакции, мешая парировать удары.

Но конечно, Второй Коготь не сдался без боя. В конечном счете все они были охотниками. Юрис собственноручно перерезал трем ведьмам бледные глотки – хватал эльдарок сзади и обрывал их жизнь быстрой и жесткой лаской своего гладиуса.

И так продолжалось по кругу, снова и снова: нападение, оборона, перерезанное горло, отступление…

Юрис споткнулся на бегу и, чтобы сохранить равновесие, оперся рукой о стену. Сначала он бежал впереди братьев, но скоро уже хромал рядом с ними, а теперь едва волочил ноги позади.

– Пока, Юрис, – раздался в воксе голос умчавшегося вперед Ксана Каруса.

Фал Торм даже не остановился – он продолжал бежать уверенной, мерной рысцой.

– Постой! – прокричал Юрис Ксану Карусу. – Подожди, брат.

– Зачем? – Ксан Карус уже возобновил бег. – Умри с честью.

Юрис слушал, как шаги братьев затихают вдали. Со спотыкающегося бега он перешел на хромающий шаг, а затем, врезавшись в стену, упал на колени.

Я не хочу умереть на Тсагуальсе.

Непрошеная мысль пришла неизвестно откуда. Неужели Тсагуальса действительно была худшим местом для того, чтобы встретить смерть?

Да, – подумал он. – Мертвый мир проклят. Мы не должны были возвращаться сюда.

Древнее суеверие заставило его скривить окровавленные губы в улыбке. Какая, в конце концов, разница? Он ведь служил? Служил верно и преданно много веков и прогибал Галактику в свое удовольствие, и та никогда не осмеливалась ему воспротивиться. До этой ночи…

Юрис снова попробовал улыбнуться, но из рассеченных губ черным потоком хлынула кровь.

Не важно. Не важно. Жить и чувствовать свою силу – это было хорошо.

Он уронил голову на грудь – эта самая сила покидала его, утекая вместе с кровью.