Разведчик Пустоты
Шрифт:
Сервиторы повиновались. Люкориф – нет. Он был уже у ближайшего люка и, вцепившись когтями в обшивку, набивал на панели код доступа.
– Лакуна Абсолютус? – повторил адепт.
Белый шум в канале не утихал, пока Делтриан не использовал аудиофильтры, отсекающие статику. Один звук пробился сквозь остальные.
– Люкориф, – позвал Делтриан.
Раптор, поднимавший круглую крышку люка, замер.
– Что случилось?
– На моего подчиненного, Лакуну Абсолютуса, напали. Я различил по вокс-линку звук, сопровождающий гибель сервитора.
–
Повелитель Ночи откинул люк, открыв темный туннель внутри. Корабль под их ногами затрясся, предостерегая: двигатели набирают мощность.
– Сконструируй другого помощника, или что ты там делаешь, чтобы смастерить своих рабов.
– Он…
Делтриан запнулся, ощущая, как дрожь сотрясает кости корабля. До входа в варп оставалось меньше минуты.
– Он уже мертв, – резонно заметил Люкориф. – Лезь внутрь.
– Ваше преподобие, – чуть слышно протрещал голос Лакуны Абсолютуса сквозь помехи, – Астартес…
Логика и эмоции схватились в душе древнего техножреца. У него имелось несколько помощников и подчиненных, но мало кто из них был настолько одарен, как Лакуна Абсолютус. Немногие также сохранили индивидуальность и азарт, качества, которыми стоило восхищаться – по крайней мере тогда, когда они сочетались с целеустремленностью и эффективностью, создавая почти идеальную смесь. Дело было не только в лишних хлопотах, связанных с обучением нового адепта, не только в огромном количестве дополнительных обязанностей, которые свалятся на него, – на каком-то едва определимом и личном уровне Делтриана очень бы опечалила потеря любимого помощника.
Эта истина смутила его. Привязанность порождала в нем странное чувство, чужеродное и холодное. Если бы в техножреце было больше плоти, чувствительной к подобным вещам, он назвал бы это ознобом.
– Я его не брошу.
Делтриан развернулся и сделал семь шагов, прежде чем услышал презрительный смех Люкорифа.
– Залезай внутрь.
Раптор промчался над ним и полетел над обшивкой. Сопла ракетных двигателей у него за спиной выдыхали струи призрачного огня.
– Я разберусь с твоим пропавшим другом.
Люкориф из Кровоточащих Глаз в мгновение ока добрался до цели. Корпус корабля под ним размазался темно-синим пятном того же цвета, что и его броня, – а его жертва ярко выделялась в свете наружных аварийных прожекторов.
Одинокий воин в красных доспехах стоял у служебного люка. Солдат Генезиса явно собирался открыть его и проникнуть внутрь, когда заметил приближавшуюся группу сервиторов и адепта. Грязные холуи Золотого Трона! Мало было того, что эти паразиты кишели во внутренностях корабля, теперь они еще и ползали по его шкуре.
Корабль под ним поворачивался медленно, но неумолимо. Хватит. Он не собирается застрять снаружи, когда «Эхо» войдет в варп. Такой конец не для главы секты Кровоточащих Глаз.
Люкориф развернулся в невесомости, откорректировав свой полет так, чтобы спикировать прямо на космодесантника из Генезиса. Тот едва успел взглянуть вверх, прежде чем две когтистые ноги раптора ударили его в грудь.
Воин Генезиса обмяк, но продолжал стоять прямо, удерживаемый на обшивке магнитными подошвами ботинок. Кровь хлынула из его разорванной груди потоком кристаллов.
Люкориф взвился вверх и развернулся, опустившись с пистолетом в руке в нескольких метрах от трупа. Единственный болтерный снаряд врезался в нагрудник имперского космодесантника, сорвав тело с магнитной подложки и кувырком отправив в небытие.
И лишь после этого, развернувшись, раптор обнаружил Лакуну Абсолютуса. Адепт скорчился за выступом обшивки, сжимая лазпистолет. Судя по индикатору на боковой части пистолета, предохранитель был все еще включен, хотя даже в лучшие времена такое маломощное оружие вряд ли помогло бы против имперского космодесантника.
– У тебя что, нет никаких боевых модификаций? – спросил Люкориф, хватая адепта за горло и вытаскивая из укрытия.
– Нет, – ответил тот, покорно болтаясь в руке воина. – Но после событий нынешней ночи я планирую исправить это упущение.
– Просто лезь внутрь, – прорычал раптор.
– Скажите мне, что это сработало, – обратился Талос к команде.
Пока желудок Октавии выворачивало наизнанку после прыжка и пока Когти их отряда наконец-то шли на соединение, чтобы изолировать и уничтожить остатки абордажных партий противника, «Эхо проклятия» содрогался от перегрузок возвращения в реальное пространство. Боевой корабль ворвался в реальность, волоча за собой хвост не-дыма цвета головной боли, цепляющийся за спинные бастионы. Это был, несомненно, самый короткий прыжок за всю историю легиона.
Двигатели включились меньше чем на секунду, пробив дыру в вакууме перед носом судна. И эта рана еще не успела затянуться, когда в десятках тысячах километров от нее открылась другая, изрыгнувшая корабль обратно в космос.
Ни один варп-переход не достается даром, но законы логики неприменимы к путешествиям по адской бездне за завесой. Короткий перелет не гарантировал безопасность, и выход корабля из варпа спустя всего несколько мгновений после входа все же заставил его отчаянно задрожать. Поле Геллера стало видимым из-за облепившего его ядовитого тумана.
Трясущийся мостик оглашался немелодичным лязгом и звоном множества цепей, свисавших с потолка. Повелители Ночи время от времени подвешивали к ним тела – Рувен не был единственным украшением.
– Говорите, – приказал Талос.
– Системы перезагружаются! – крикнул в ответ один из офицеров мостика. – Ауспик включен! Я… Это сработало, господин! Мы на расстоянии тысяча триста кило…
– Разворачивайтесь, – перебил его пророк. – Я хочу, чтобы этого крейсера не стало.