Разведчик. Заброшенный в 43-й
Шрифт:
Игорю не досталось ничего. Более того, ему припомнили опоздание к месту сбора разведчиков, утрату ценного военного имущества – акваланга и гидрокостюма, бывших тогда в дефиците. От наказания его спас рапорт политрука из десанта. Не забыл политрук своего обещания, написал, что старший матрос Катков вовремя поддержал их точным огнем, подавил два пулеметных расчета и огнеметчика. Потому Игоря не наказали, и, кстати сказать, он был этому очень рад. Могли бы списать из роты в пехоту или на береговые сооружения.
В дальнейшем, после ремонта, немецкая подлодка стала учебной в базе подплава Балтфлота.
Пока рота занималась подлодкой, было подписано перемирие с Финляндией. Военные действия прекратились уже 4 октября, а перемирие подписали в Москве 19 октября 1944 года. Границы СССР были восстановлены на довоенный период.
Для Балтфлота перемирие было ощутимо уже тем, что финны перестали стрелять из орудий со своего побережья по нашим портам. А еще представили карты минных полей и противолодочных заграждений. Кроме того, финны сами приняли участие в их разминировании. Действовали они проще: опускали под воду в обозначенных местах водолазов, и те резали минрепы, держащие мины. Водолазов поднимали, а мины расстреливали из крупнокалиберных пулеметов или пушек.
Роту водолазов тоже кинули на расчистку акватории Невской губы и Финского залива – нужно было дать Балтфлоту выход в Балтийское море, война еще не закончилась.
С минами работали все – и легководолазы и тяжеловодолазы, для них нашлась работа по резке противолодочных сетей.
Игорь вместе с сослуживцами из своего взвода на трех водолазных ботах разминировал те мины, что находились неглубоко от поверхности воды, в пределах досягаемости по глубине. За три недели какие только мины им не встретились! И авиационные «LMB», внешне похожие на коротенькие торпеды, и «TMA», и «SMA», и «EMC». Разбираться в них Игорь научился с одного взгляда. Где можно, резали минрепы и расстреливали всплывшие мины. К иным привязывали толовые шашки и взрывали – ведь пушек на водолазных ботах не было.
Частые спуски и подъемы на поверхность изматывали. Как только мина всплывала, водолаз должен был подняться на борт, иначе гидродинамическим ударом его могло покалечить или убить. А мин на Балтике было тысячи, ведь их ставили все воюющие стороны – и немцы, и финны, и русские.
Наибольшую долю в разминирование внесли тральщики. Теперь Игорь при виде небольших деревянных кораблей уже не усмехался пренебрежительно, он знал, что стальной корпус для тральщика опаснее деревянного. Мины с кратным срабатыванием могли взорваться, отреагировав на массу железа.
Потом разведчиков-водолазов с разминирования сняли и дали им три дня отдыха. Парни поняли, что предстоит какая-то операция. К тому же работе препятствовала погода: на Балтике пошли штормы, высокие волны, а при таком волнении и ветре с минами работать запрещено.
Почему-то Прохватилов, командир РОН, ходил хмурый, хотя чрезвычайных происшествий в роте вроде не было. Объяснение этому получили через несколько дней, когда пришел приказ Балтфлота – рота переводилась на новый штат, и численность ее уменьшалась до 104 человек. Первоначально ее структура была в 146 военнослужащих, но полного состава не было никогда. Недокомплект из-за жестких требований к здоровью, ранения и потери во время боевых операций… Максимум, который рота имела, был 119 человек. И, несмотря на активное сопротивление Прохватилова, из роты забрали тридцать человек и перевели их в другую часть. Вместо предстоящих боевых операций рота бездействовала, шла только учебная работа, и по новому штату разведчики-диверсанты именовались теперь «водолаз-автоматчик» – сочетание странное.
А в дальнейшем рота была расформирована. Официально – приказом № 0580 от 14.10.1945 года по Краснознаменному Балтфлоту. Недальновидное командование заявило, что такое подразделение флоту не нужно. Война идет к своему победному завершению, и специальные части будут невостребованы. И это в то время, когда в других странах они только еще создавались!
Прохватилов сколотил крепкий костяк. Был наработан бесценный опыт подводных операций и диверсий, и все это было утеряно.
Значительно позже спохватились, стали создавать спецподразделения вновь, называя их «боевыми пловцами», но многое из наработок было безвозвратно утрачено. А британцы и итальянцы такие подразделения считали элитой морфлота, лелеяли, создавали для них спецоборудование: акваланги, оружие – даже мини-подлодки или подводные буксировщики. И гибель от взрыва крейсера «Новороссийск» или трофейного итальянского «Чезаре» на Черном море – дело рук итальянских диверсантов.
Наши спохватились позже, когда во время визита Генерального секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева в Англию на военном корабле в порту пытались установить на днище магнитную мину. Происшествие закончилось гибелью диверсанта. Но сигнал был получен, на морфлоте зашевелились. Правда, время было упущено и наверстывать потерянное приходилось в спешке.
С освобождением земель Ленинградской области и снятия блокады диверсионно-разведывательной работы не стало. Перебросить бы опытную работу ближе к Курляндии – к Мемелю или к Восточной Пруссии, Кенигсбергу, где они могли пригодиться и быть максимально эффективны. Но из роты стали забирать людей туда, где их подготовка была не нужна, – на торпедные катера, в морскую пехоту. И только несколько тяжеловодолазов попали по специальности, в ЭПРОН.
К сентябрю 1944 года наши войска вышли к границам Восточной Пруссии. И. Д. Черняховский, генерал и командующий Третьим Белорусским фронтом, получил приказ – разгромить Тильзитско-Инстербургскую группировку немцев из группы армий «Север», а попутно – четвертую армию под командованием Фридриха Хоссбаха, и овладеть Кенигсбергом.
Операция началась 16 октября, а уже 18 октября по приказу Гитлера началось формирование подразделений фольксштурма, куда призывались мужчины от 16 до 60 лет.
Наши войска столкнулись с ожесточеннейшим сопротивлением. Против РККА впервые бросили в бой «Королевских тигров», массово – «Панцерфауст», «Панцершрек», штурмовые винтовки «Штурмгевер-44». А еще немцы по примеру русских сформировали батальоны морской пехоты из моряков затопленных или неисправных судов и курсантов морских школ. Их 301, 303, 304, 305, 306, 307 и 308-й батальоны входили во вновь сформированную дивизию морской пехоты «Гросс адмирал Дениц» и бригаду «Норд». Был еще 121-й батальон, сформированный из курсантов-подводников и оборонявший северную часть Кенигсберга.
Морские пехотинцы немцев относились к вермахту, но оружие и вещевое довольствие получали со складов СС, поскольку командовать этими формированиями Гитлер поручил Гиммлеру.
Понеся большие потери, наши войска 30 октября перешли к обороне. Пруссия считалась колыбелью немецкой военщины, и немцы решили отстаивать ее до последнего солдата.
Наши, поняв, что сил одного фронта для решительного штурма явно недостаточно, стали подтягивать войска Второго Белорусского фронта, Первого Прибалтийского, а также задействовать корабли и десант Краснознаменного Балтийского флота. Над немцами постоянно висели наши самолеты – штурмовики и бомбардировщики, нанося бомбовые удары по уже готовым и еще только строящимся линиям обороны. Теперь был не сорок первый год, и преимущество в воздухе было целиком на стороне Красной Армии.