Разведчики и шпионы
Шрифт:
Однако такая версия была шита белыми нитками. И 7 августа 1957 года Абелю было предъявлено официальное обвинение, состоявшее из трех пунктов. Его причислили к участникам заговора, имевшего своей целью передачу Советской России атомной и военной информации. (Только за это полагался смертный приговор.) К этому было добавлено еще обвинение в нелегальном сборе такой информации (за это полагалось еще 10 лет тюрьмы). И, наконец, за пребывание на территории США в качестве агента иностранной державы без регистрации в госдепартаменте добавлялось еще 5 лет тюрьмы.
Ознакомив Абеля с обвинением, представители американских
Лишь убедившись в тщетности своих усилий, агенты передали дело в суд. И 14 октября в Федеральном суде Восточного округа Нью-Йорка началось слушание дела № 45094 «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля».
Тут надо сказать доброе слово об адвокате Абеля – Джеймсе Бритте Доноване. Знающий свое дело и добросовестный человек, он добился отмены смертного приговора. В немалой степени на мнение присяжных и судьи повлияла его речь, произнесенная 24 октября 1957 года.
В ней он, в частности, сыграл на том, что в показаниях свидетелей Абель предстал как человек высоких моральных качеств, с риском для жизни выполнявший задания своей родины. В то время, как Хейханнен, на показаниях которого и строилось в основном обвинение, – предатель, лжец и вор с любой точки зрения. «И вот на основе такого рода свидетельских показаний вам предлагают вынести в отношении этого человека обвинительный приговор. Возможно, отправить в камеру смертников… Прошу вас помнить об этом, когда будете обдумывать ваш вердикт…»
Присяжные все же признали Абеля виновным. Однако судья в своем приговоре учел пожелание адвоката не прибегать к смертной казни, поскольку, «вполне возможно, что в обозримом будущем американец подобного ранга будет схвачен Советской Россией или союзной ей страной; в этом случае обмен заключенными, организованный по дипломатическим каналам, мог бы быть признан соответствующим национальным интересам Соединенных Штатов».
Впрочем, рисковал судья немногим: в том случае, если бы обмен не состоялся, 54-летний заключенный вряд ли дожил бы до конца срока.
Обмен на Пауэрса
Самым трудным в тюрьме для Абеля был запрет на переписку с семьей. Ее разрешили (при условии строгой цензуры) лишь после личного свидания Абеля с шефом ЦРУ Алленом Даллесом, которого добился адвокат Донован. Говорят, что поговорив с Абелем, Даллес сказал своим сотрудникам: «Я хотел бы, чтобы мы имели трех-четырех таких людей, как он, в Москве».
Тем временем, наши разведчики и дипломаты искали пути облегчения судьбы своего коллеги. В Дрездене сотрудники разведки нашли женщину, которая назвала себя родственницей Абеля. На адрес этой фрау «Абель» Фишер и стал посылать письма из тюрьмы. Но вскоре американцы, видимо, что-то заподозрили, и дальнейшую переписку запретили.
Тогда в дело вступил «двоюродный брат Р. И. Абеля», некий Ю. Дривс, мелкий служащий, проживавший в ГДР. Его роль исполнял молодой тогда сотрудник внешней разведки Ю. И. Дроздов, будущий руководитель нелегальной разведки. Дривс стал переписываться с Донованом через адвоката в Восточном Берлине, стараясь довести до Абеля-Фишера хоть какие-то весточки с родины.
Но
В ответ на обвинение СССР в том, что США осуществляет шпионские действия, президент Эйзенхауэр предложил русским вспомнить дело Абеля. Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» в своей редакционной статье первой предложила обменять Абеля на Пауэрса.
Таким образом, фамилия Абеля вновь оказалась в центре внимания. На Эйзенхауэра давили и семья Пауэрса, и общественное мнение. Активизировались адвокаты. В результате обе стороны пришли к соглашению, и 10 февраля 1962 года к мосту Альт Глинике, на границе между Восточным и Западным Берлином, с двух сторон подъехали несколько машин. Из американской вышел Абель, из советской – Пауэрс. Они направились навстречу друг другу, на секунду остановились, обменявшись взглядами, и быстрыми шагами пошли к своим машинам.
Через час Абель, который, по словам Донована, после тюрьмы «выглядел худым, усталым и сильно постаревшим», встретился в Берлине с женой и дочерью. А на следующее утро все улетели в Москву.
Последние годы жизни Вильям Генрихович Фишер, он же Рудольф Иванович Абель, он же «Марк», служил консультантом внешней разведки, передавал молодым свой опыт. Выезжал с инструктажами в ГДР, Румынию, Венгрию…
По-прежнему чурался публичности. И лишь один раз позволил себя уговорить и снялся в кино со вступительным словом к фильму «Мертвый сезон».
Он умер 15 ноября 1971 года в онкологической больнице после тяжелой, быстро прогрессировавшей болезни. Ему было 68 лет от роду.
Легендарный «Бен» (Конон Молодый)
О знаменитом советском разведчике Кононе Трофимовиче Молодом, действовавшем на Западе под оперативным псевдонимом «Бен» и носившем там имя Гордон Лонсдейл, до недавнего времени практически ничего не было известно. Однако время понемногу снимает покровы секретности. И начало этому положил фильм «Мертвый сезон», прототипами главного героя в котором были Абель-Фишер и Молодый. Впрочем, легенды о Молодом стали возникать еще до того, как кинокартина вышла на экран. И на то есть свои причины.
Там, где мы бывали…
…Детство с 1932 по 1938 годы Конон, родившийся в 1921 году, провел у тетки Анастасии – старшей сестры мамы Евдокии Константиновны, в США. Дело в том, что отец Трофим Кононович скончался в Москве от инсульта, хотя был не стар. Жена с детьми, оставшись вдовой, бедствовала – денег нет, в стране карточная система. Вот и пристроила сына к тетке.
Каким образом Конона удалось вывезти в Калифорнию, история и по сей день умалчивает. Но он благополучно перебрался через океан, пошел здесь в школу, радуя тетю и преподавателей хорошими успехами. Но сильно скучал по дому. А потому, к совершеннолетию, проявил характер и с помощью сотрудников советской дипломатической миссии уехал на родину. Так что школу заканчивал уже дома.