Разведчики Зеленой страны
Шрифт:
— Мотоцикл Топса, а не ваш.
— Топс мне его дал. Я за это Топса жирно кормил, сладко поил и одевал. А ты мотоцикл увел, у меня целый ряд дел расстроился из-за этого. Хорошо, что друг вернул мне этот мотоцикл.
— Друг? Какой?
— Гарун, конечно, — ответил Пханов и подмигнул изумленному мальчику: — Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А мне что надо? Мне всего и надо-то взять несколько больших орехов для образца, а он не дает.
— А зачем вам эти орехи? — настороженно спросил мальчик.
— Как «зачем»? Кто заведует торговой палаткой этого же кишлака в городе? Я! Мне надо перевыполнить план торговли. У меня недовыполнение, понимаешь? Все кишлаки продают обычные орехи мешками и вагонами. Со мной покупатель приехал. Еще в городе он увидел у меня в ларьке большие орехи и спрашивает, откуда.
Я говорю: «Есть еще большие, с очень больших деревьев, которые очень быстро растут». — «Нет таких, — говорит. — Давай спорить!» Поспорили на тысячу рублей, что я продам ему центнер таких орехов. «За ценой не постою», говорит… А я ему: «Если покупаешь центнер таких орехов, тогда купи всю партию». Он сразу согласился. Я цену большую назначил. Он согласился. Я сказал: «Отоваривай!» Он согласился. Дает свиную тушонку и еще кое-что. У меня будет перевыполнен промфинплан. А старики упрямятся. Колхозу чистая прибыль. Я спорил с Василием Александровичем, спорил, охрип, а он говорит одно слово: «Нет». Ему наука дороже доходов колхоза. А колхоз на эту науку деньги тратит. Они говорят: наш колхоз и так миллионер, а я говорю — мало, пусть наш колхоз будет самый богатый в районе. Зачем я тебе это говорю? Просто как другу Гаруна. Ты Василию Александровичу скажешь, другой скажет, он и согласится.
— Подождите до десятого сентября, тогда хоть десять мешков берите, — посоветовал Егор.
— Мой покупатель сейчас требует, иначе я пари проиграю. Понимаешь?
Пханов подошел к Егору и дружески обнял его за плечи:
— Спроси кого хочешь, и все скажут: Пханов все может. Покрышки надо — Пханов достанет. Запчасти надо — у Пханова есть. Бензин надо — пожалуйста. Гвозди, стекло — тоже могу. Какие надо удобрения — из-под земли достану. Хочешь мне другом быть? Для друга ничего не пожалею! — Пханов дружески улыбнулся.
Егора удивила неожиданность вопроса. Повидимому, это был простой и добрый человек.
— Проси что хочешь! — вдруг сказал Пханов. Егор тотчас же спросил о полковнике Сапегине.
— Хочешь папирос? — Пханов вместо ответа поспешно вынул портсигар.
Отказ Егора удивил, но не смутил Пханова.
— Слушай, друг! — Пханов понизил голос. — Я знаю, все знаю. Я знаю, почему старики не хотят продавать: они нашли большие сокровища и зажали… Это правда?..
— Нет, что вы, они и не думают о личной выгоде! — возразил Егор, обиженный за бескорыстных ученых.
— Не говори так, — возразил Пханов. — Люди говорят — они нашли сокровища солнца, которые стоят дороже золота. Сам Искандер говорил об этом в районе. Я знаю. Ты понимаешь, если хоть немного этих сокровищ взять и продать через мой ларек, сразу будет большое перевыполнение промфинплана и какой доход, а? Тогда можно здесь построить не пункт, а целый научно-исследовательский институт колхозного производства, ларек, пекарню, водопровод, а?
— Так ведь сокровища солнца — это не золото, — пояснил Егор. Он взглянул в узенькие щелки глаз Пханова, где бегали, как пауки, черные зрачки, и вдруг смолк. — Работа колхозных ученых всем известна, — сказал наконец мальчик, тщательно подбирая слова.
— А я что говорю! — воскликнул Пханов. — Я знаю, их опыты снимали для кинофильма.
— А сокровища солнца, — продолжал Егор, — это зеленые растения, это новые формы растений, созданные мичуринцами… Я, например, охотник…
— Бросай эти шутки с охотой! Поедешь со мной — я тебе сколько хочешь мяса дам, хоть барана, хоть двух.
— Да разве охотнику только мясо нужно! — возмутился Егор.
Дверь неожиданно распахнулась, и Егор увидел второго гостя, о котором он совсем было и забыл.
VIII
Худощавый, высокий, он левой рукой подбрасывал вверх большой, как яблоко, грецкий орех и ловил его.
— Ол райт, — сказал он Пханову, — только какие-то сорванцы сделали мне удар на левый глаз! Дай холодный чай или воды. Надо примочку на глаз. Как стукнулась сверху эта бомба, чуть не убила. Это сорванцы с дерева сбросили, будет большой синяк и… как это… шишка! — Он замолчал и быстро обернулся к Егору: по-видимому, Пханов сделал ему знак. — О! Юный друг! — ласково сказал он, не отнимая правой руки от глаза, и сунул левую руку с орехом в карман пиджака. Орех еле вошел.
Егор стоял бледный. И причиной его смятения был не орех в руках незнакомца, а браслет на запястье левой руки. Этот браслет, как казалось Егору, он хорошо помнил.
— Здравствуйте, — сказал незнакомец, подавая левую руку (правую он не отрывал от глаза).
Егор цепко ухватил его за руку и сжал.
— О-о-о! — сказал худощавый незнакомец, показывая в улыбке крупные, как у лошади, зубы. Его карие глаза, окруженные морщинками, не улыбались. — Нравится? — спросил он, заметив пристальный взгляд Егора, устремленный на браслет. — О-о, интересный? — И незнакомец, поднеся браслет к глазам Егора, шутя схватил мальчика рукой за шею.
Рука была словно железная. У Егора перехватило дыхание. Он отрывал эту руку двумя руками и не мог от нее освободиться. Незнакомец не улыбался.
— У тебя железное рукопожатие, а у меня хватка, — пояснил он.
— Бросьте, Боба, — сказал недовольно Пханов. — Это свой парень. Зачем пугать его?
— А-а-а! Шутка за шутку! — Пальцы, сжимавшие горло и шею Егора, разжались.
Егор вздохнул полной грудью и утер невольно выступившие на глазах слезы.
Дверь опять распахнулась, и в комнату вбежали Ромка и Топс.
— В саду взрыв жизни! — крикнул Ромка, но, увидев гостей, осекся.
— Что, испугался? — сказал Пханов. Топс попятился и выскочил за дверь.
— Позови Люду! — крикнул ему Егор.
— И напрасно Топс боится, — сказал Пханов. — Я дозволен, что он делом занимается, а не болтается по улицам.
Вошла Люда. Егор, показав ей глазами на гостей, вышел из комнаты вместе с Ромкой.
— Беда, Ромка, — прошептал Егор. — Я знаю этого второго. Как он здесь очутился? Что у него за дружба с Пхановым? И потом, у него золотой браслет с подвесной золотой пластинкой, — сказал он встревоженно.