Разведчики
Шрифт:
– Слушаюсь, товарищ подполковник, – спокойно ответил Никита. – Если не получу новое задание, непременно загляну.
– Надеетесь, Васнецов защитит, как обычно? – Стасенко усмехнулся. – Ну-ну. Посмотрим. Кстати, вы не в курсе, куда исчез один ваш боец… ефрейтор Покровский?
– Два варианта. Либо куда и все остальные – на небо… в чисто научном смысле, разумеется, в виде пепла. Либо… воюет. Наши далеко продвинулись?
– Относительно.
– Вот там его и надо искать… относительно.
– Поищем. А пока вы
– Как знать…
– Мне пригласить майора Жданова?
– Я тоже выйду, – сказала Еремина. – Душно здесь. Будут новости – я в машине. Разрешите идти?
– Ступайте. – Подполковник Стасенко раздраженно махнул рукой.
Филин выпрыгнул из вагона и помог Алевтине спуститься на землю, а дальше первой двинулась она. Где стоит машина, разглядеть капитан не смог, пусть уже вовсю светило пока еще в меру яркое и относительно теплое октябрьское солнце.
«Уже ноябрьское, – мысленно поправил себя Филин. – Тридцать первое я пролежал, как боров, под слоем грязи. Как только не окоченел? Земля тлела, это да, но ведь не сутки с гаком. И не задохнулся. Нет, Стасенко, напрасно ты столь решительно отвергаешь религиозное мракобесие. Без чудесного вмешательства тут не обошлось, вот те крест во все пузо, товарищ замполит».
– Сам предупреждал, что лишнего говорить не надо, и что? – Еремина вдруг обернулась и одарила капитана легкой улыбкой. Светлой, но почему-то грустной. – Еще немного – и довел бы несчастного Стасенко до психологической травмы. Ему и так трудно, никто его, похоже, всерьез не воспринимает.
Никита отметил очень неожиданный и благоприятный сдвиг в наметившихся отношениях. Алевтина обратилась к нему на «ты».
– А как можно воспринимать всерьез этот ходячий сборник лозунгов? – Филин усмехнулся. – Знаешь, и умные люди иногда говорят глупости. Это простительно. Но когда умничают глупцы… это невыносимо.
– Все равно поосторожнее. Он трусоват, в лоб не пойдет, но, если подвернется случай, обязательно отомстит за все обиды. Такие типы злопамятны.
– Ты не только врач, ты еще и психолог?
– Все врачи психологи. – Алевтина остановилась и вдруг взяла Филина за руку.
Сначала капитан вообразил невесть что, но в следующую секунду понял – доктор просто решила посчитать пульс.
– Что там? «Пустое сердце бьется ровно»?
– Ты начитанный, – Еремина посмотрела на капитана как-то странно, искоса, будто бы с опаской, но и с любопытством. – А ну, пробежимся?
– Не вопрос. – Филин рванул с места в карьер и вмиг очутился на десяток метров впереди.
Доктор тоже не стала изображать кисейную барышню и припустила за капитаном вполне профессионально, по времени примерно второго разряда.
Находись машина чуть дальше, забег мог бы продолжиться. Ни Филин, ни его соперница особо не запыхались. Но рядом с полуторкой оба затормозили, и доктор снова ухватила Никиту за запястье.
– Пятьдесят, – выдохнула Алевтина.
– Это хорошо?
– У меня… под сотню. А я, между прочим, бегом занималась. Область выигрывала. А ты каким видом спорта занимался?
– До войны? Никаким. Физкультурой в школе. Но с сорок первого… еще какой спортсмен. Мастер спортивного ползания и ворошиловский стрелок из всех видов оружия. А что не так?
– У тебя пульс… слишком медленный. В покое вовсе меньше сорока был. Может, от этого и в глазах темнеет.
– Меньше оборотов – меньше износ «пламенного мотора». – Филин улыбнулся. – Не так?
– Ты ведь не механизм. – Алевтина заглянула в машину. – Странно, где Ванечка? Здесь столько матценностей. Тиснет кто-нибудь лекарства, ему ж влетит.
– А правда, что новые лекарства, которые от всех инфекций лечат, из плесени делают?
– Правда, Никита. – Доктор повертела головой и негромко позвала: – Ваня! Ты где, Ваня?!
– Командир! – вдруг долетело откуда-то из-под вагонов. – Уходи, командир! Уходи!
Филин резко обернулся и увидел несущегося на всех парах, от насыпи прямиком к санитарной машине… ефрейтора Покровского. Собственной персоной. Впереди, похоже, что на ефрейторских пинках, буквально летел тощий рыжий боец, а следом бежали еще несколько солдат и один офицер – уже знакомый майор Жданов.
Сначала Никите показалось, что «комендачи» гонятся за Покровским и рыжим, но вскоре капитан понял, что вся компания бежит не за кем-то, а от кого-то или от чего-то. Филин схватился за автомат, но противника не увидел, как ни старался.
– Ноги в руки! – заорал Покровский совсем уж неприлично громко. – Сейчас рванет к чертям!
Это пояснение Филина устроило. Теперь уже он схватил доктора Еремину за руку и потащил за собой куда подальше. Алевтина попыталась притормозить, якобы чтобы дождаться Ванечку, – судя по всему, это был тот рыжий боец, но Филин не отпустил наивную и сердобольную докторшу. Ванечка Ванечкой, но, если у Покровского глаза становятся квадратными, а голос зычным, что иерихонская труба, дело серьезное, это точно.
За месяц с хвостиком совместной службы Филин хорошо изучил повадки подчиненного. И в том, что минное дело Алексей знает не хуже настоящего сапера, капитан успел убедиться. Если Покровский сказал, что сейчас рванет к чертям, рванет непременно и обязательно «к чертям».
Вытолкнув Алевтину вперед и придав ей нужное направление, капитан все же оглянулся, чтобы оценить обстановку. Почти все отбежали довольно далеко. Но доктор беспокоилась не напрасно, видимо, знала, насколько бестолков водитель ее машины. При любой мощности будущего взрыва убить теперь могло только одного отставшего воина из отряда Жданова, да еще как раз Ванечку, который решил завести свою полуторку.